– Не хитри, – невольно улыбнулся магистр, именно так она всегда садилась много лет назад, когда он считал своим долгом рассказывать ей про поджидающие юную фрейлину опасности. – Я и сам всё поясню. Там, в камерах, находятся захваченные вчера шаманы… а в карцере для особо опасных преступников заперт Чеджерг. Его немного подлечили и усыпили, а для охраны оставили мага первого круга. Полчаса назад дежурный маг подал сигнал тревоги и почти сразу прыгнул в портал. Но наверх… прибыло бессознательное тело… Что-то его догнало. Им занимаются целители, а меня вызвал Чино… только пяти старшим магистрам известен тайный пароль, открывающий вход в крипту. Однако в обители сейчас, кроме меня, никого из них нет, и это знают только Чино и ещё двое дежурных магов. Поэтому я запечатал старый проход, а остальным велел закрыть дом и запасной выход снаружи. И теперь жду… первого удара шаманских лазутчиков. К сожалению, они не имеют своей магии и потому им не страшны отбирающие силу стены старинной тюрьмы. Но какие хитрости они придумали, чтобы выбраться наверх, сказать сейчас невозможно.
Говорить ученику и жене о запертом в комнате следователей шаманском арсенале Ленбар не собирался, незачем волновать их заранее. Вполне возможно, шаманы не успеют до него добраться.
Что-то вспыхнуло прямо перед лицом Ленбара, и в его руки упало полуобгоревшее магическое письмо. Заклинание восстановления, брошенное магом почти автоматически, продлило жизнь послания всего на секунды. Но и их Ленбару хватило, чтобы прочесть несколько слов и помрачнеть, как море перед штормом. Письмо было от срочно вернувшегося Гардиана, просившего прислать отчёт.
Вот только Ленбар сильно сомневался, что сумеет его отправить.
Кто-то мощный, и магистр догадывался, кто, незаметно вплёл в заклинание защиты свой узор и направил в него мощный поток взятой из источника энергии. Напрочь закрывая жителям обители проход в крипту.
Глава 21
– Тьма! Он был прав! – едва выйдя из портала, пробормотал Гардиан, и с этого мгновения события в обители завертелись с сумасшедшей скоростью.
Помчались во все города всех королевств магические послания, ринулись в свои дома магистры доставать припрятанные на крайний случай самые мощные амулеты.
Уже через несколько минут в парке и портальных башнях замелькали облачка порталов, побежали встреченные учениками маги и магини к дому Тайвиноса, где Гардиан устроил штаб.
В собственный дом он впервые за много лет не смог не только войти, но и отправить вестника. Хотя пытался несколько раз, даже объединил усилия с несколькими магистрами. Но и тогда полученный отклик был так невесом и мимолётен, что мнения магов разделились. Одни магистры считали, Ленбар успел прочесть письмо, другие настаивали на обратном.
Сходились в одном, судя по отклику, беловолосый магистр пока жив, и, значит, есть возможность его спасти.
– Так он же там не один, – внезапно припомнил сопровождавший вновь прибывших магов ученик, – когда мы купол собирались замкнуть, туда пробежали леди Мирена и Гектор. Он ещё корзину тащил, я думал, это метр ему приказал.
– Тьма, – расстроенно выдохнул Гизелиус, перед приходом безуспешно пытавшийся пробиться сознанием к Ленбару. – Вот для чего он взял с собой Мирену?!
– Этого нам сейчас всё равно не понять, – остановил мага Вангор, – давайте сначала обсудим произошедшее. Ну, зачем шаманам понадобилось попасть в крипту, я думаю, все и сами догадались. Какие будут предположения… насчёт их действий?!
– Ещё бы не догадаться… наша обитель – им как кость поперёк горла. Их племена веками живут с продажи амулетов и зелий. – Тайвинос был невероятно зол на сумевших их провести шаманов. – Не пойму только, зачем они влезли в интриги Аннигелл?! Наверняка были веские причины… вот только как их найти?
– Несколько догадок подкинул король Багрант, – выдавать воскрешение Аграната глава ковена не собирался, – о них я расскажу позже. Сейчас нужно решить главное: будем снимать купол и атаковать в открытую или пойдём к источнику тайным ходом… я раньше не говорил о нём, сами понимаете, отчего.
Маги только понятливо усмехнулись, лучше бы им и дальше этого не знать. Придётся вешать на себя ещё одну кровную тайну. А на них и так на каждом магистре висит не по одной. Особенно на тех, кому приходится работать придворными магами королей, герцогов и знатных лордов. Да и хранителям королевских амулетов крови не легче.
– Метр, там Эгомм… – один из целителей, на чьём попечении в последние дни находился впавший в жёсткую депрессию калека, смущённо переминался возле порога, – я ему говорил, что вам сейчас не до него, но он страшно рассердился и написал… вот.
Лекарь передал главе обрывок ткани, на котором было написано неровными бурыми мазками: «Очень важно!»
На эквитанском языке.
– Кто может быстро привести его порталом? – едва рассмотрев лоскут, нахмурился глава, и двое магов, не говоря ни слова, зашевелили пальцами, творя заклинание.
* * *
– Что ты хотел сообщить? – мягко спросил Гарди, когда немой страж гарема предстал перед ним.
– Ы-ы! – указав пальцем на Сарджабиза, немой постукал по своей голове. – Ы!
– По-моему, он просит тебя заглянуть в его сознание, – неуверенно пробормотал Тайвинос. – Но зачем? Может, проще вырастить ему язык, и пусть расскажет сам?
– Ы! – яростно возмутился Эгомм и указал пальцем в пол. – Ы.
Потом состроил жуткую гримасу и сделал несколько резких жестов, явно изображающих человека, крушащего всё вокруг.
– Он очень взволнован и испуган, – тихо сообщил другу Гизелиус, – и сердится на тебя… кажется, он и в самом деле что-то знает… причём поистине важное и срочное. Сард, думаю, тебе лучше побыстрее исполнить его просьбу. И ещё… будьте наготове, на его сознании стоит мощная защита, я с такой уже сталкивался. Как только ты попытаешься узнать его тайну, он начнёт задыхаться.
Внимательно слушавший магистра старик сделал несколько шагов, упал перед Гизом на колени и прижался губами к его запястью.
– С ума сошёл?! – одним движением пальца забрасывая немого в кресло, возмутился метр и тут же осёкся, заметив на его щеках слёзы. – Неужели ты считал нас неблагодарными зверьми? Сард, начинай!
Магистр, как и все менталы, не переносивший глубоких погружений в чужую память, незаметно вздохнул. Не то противно, что потом будет нестерпимо болеть голова и тошнить, как от неумеренного потребления гренесского рома. Отвратительнее всего чужие угрызения совести, тайные желания и застарелые обиды, которые надолго поселятся в собственном мозгу, будут терзать внезапными приступами и ночными кошмарами.
Однако возражать не стал, сел поближе к зажмурившемуся Эгомму и взялся за его сухую руку. Чем теснее контакт, тем чище и точнее возникающие в мозгу чужие воспоминания.
Защиту он благодаря предупреждению Лэнна обнаружил сразу и мысленно поблагодарил ученика. Настолько искусным и незаметным было закрывающее память плетение и так ловко завязано на естественной реакции организма на внезапную боль, что впопыхах очень легко было его задеть. И тем самым активировать. Зато теперь он сначала осторожно оборвал все ведущие к сердцу и сосудам нити и только потом заглянул вглубь чужого сознания.
