Ещё один предатель.
— За сколько вас купили, кузен?
Толстяк Стьюкли продался всего за тысячу фунтов. Рэли понял, что партия проиграна, и вместо поверженного короля положил на шахматную доску жизни свою голову. Бороться больше не было ни сил, ни смысла. Все странствия заканчиваются в одной гавани.
Судьи потрясли архив и выудили на свет божий приговор 1603 года. Юридически Рэли был давно покойником.
— Только благодаря великодушию Вашего Величества этот разбойник до сих пор не казнён, — льстили королю.
Яков I в своём безграничном «милосердии» пожелал, чтобы сэру Уолтеру отрубили только голову, без экзекуции повешения, вырывания внутренностей и четвертования.
Рэли молча выслушал приговор, после чего был отправлен обратно в тюрьму. По дороге он встретил своего старого приятеля Хью Бисгона.
— Рад видеть вас, друг мой. Вы придёте завтра на мою казнь?
— Непременно. Только не знаю, удастся ли найти место, где встать.
— А вы не спите слишком долго. Что касается меня, то я за своё место спокоен, — криво усмехнулся Рэли.
Поздно ночью пришла проститься Бэсс
— Я умоляла Якова о помиловании.
— Напрасный труд, дорогая. Ничего уже не изменишь.
Она заплакала.
— Не приходи завтра на казнь. На твою долю и так выпало достаточно страданий. И успокойся. Никто не должен видеть твою слабость. Ведь ты — леди Рэли.
Бэсс вытерла слёзы.
— Я получила разрешение Тайного совета похоронить тебя.
Рэли поцеловал жену.
— Это хорошо, что ты сможешь распорядиться моим мёртвым телом. Ведь тебе не всегда это удавалось, когда оно было живым. Прости меня, Бэсс Мне не следовало вообще жениться. Я принёс тебе столько горя.
Леди Рэли выпрямилась, вскинула голову.
— Не говори так. Я вышла замуж за настоящего мужчину и даже в эту минуту не жалею об этом.
— Спасибо, Бэсс А теперь иди. Мне надо выспаться. Завтра очень трудный день.
29 октября 1618 года, с удовольствием позавтракав, Рэли в сопровождении лондонского шерифа прошёл во двор Старого Вестминстерского дворца. Эшафот был обнесён деревянными заграждениями, за которыми собралась огромная толпа.
Ясное морозное утро. Синее небо.
Палач сидел у костра.
— Холодно. Идите погрейтесь, сэр Уолтер.
— Не стоит. У меня может начаться лихорадка, и люди подумают, что я трясусь от страха. Давайте начнём.
Рэли, приволакивая раненную под Кадисом ногу, поднялся по ступенькам на помост, снял с головы высокую шляпу с ярким павлиньим пером. Упала тишина
—Я прошу прощения за свой слабый голос Сырость Тауэра не пошла ему на пользу, — начал Рэли последнюю речь — право осуждённого на казнь, освящённое веками. — Но я постараюсь говорить громче, чтобы было слышно вашим светлосгям. — Рэли слегка поклонился лордам, собравшимся на балконе дворца
— Не стоит, сэр Уолтер, — сказал лорд Эрандел — Мы сами спустимся к вам.
— Король обвинил меня в заговоре, — продолжал Рэли. — На суде мне затыкали рот, но здесь я могу говорить. Клянусь: я никогда не предавал Его Величество и не изменял Англии. Призываю в свидетели Господа Бога, перед которым скоро предстану, и клянусь, как перед Создателем: всё сказанное мною — правда Аминь!
Рэли снял чёрный бархатный плащ и попросил палача показать ему топор. Провёл пальцем по острию.
— Это сильное лекарство вылечит меня от всех болезней одним ударом.
По традиции палач встал на колени и попросил прощения у осуждённого. Потом предложил ему повязку на глаза
— Не надо. Я не боюсь смерти.
Рэли положил голову на плаху. Толпа замерла Палач дрожал от страха
— Не промахнись, дружище. Такая работа не для твоих нервов.
Палач медлил. Было слышно, как где‑то чирикает птаха
— Ну, руби, руби скорее!
Топор с глухим стуком врезался в шею. Со второго удара голова откатилась от тела Палач поднял её за седые волосы и показал народу. Он должен был сказать «Вот голова предателя», но молчал.
— Этой голове цены не было! — крикнули из толпы. — Второй такой нет в Англии!
Тело сэра Уолтера похоронили в церкви Святой Маргариты. Голову бальзамировали, и она хранилась у леди Рэли до самой её смерти.
История помнит много эшафотов, которые со временем становились постаментами для памятников.
КОРОЛЬ МОРЯ
1. Начало пути
Уильям Дампир родился в глухой деревушке Исг–Крокер графства Сомерсет — ничем не примечательной, кроме этого факта. Рано лишился родителей. Его отец, мелкий крестьянин–арендатор, оставил в наследство сыну лишь слабое здоровье. О судьбе худенького и бледного мальчика позаботился местный землевладелец Хеляр. Он взял сироту к себе в дом и сделал его товарищем своего старшего сына Джорджа.
Мечтательный мальчик с юных лет грезил морем, парусами, дальними странами. И когда Дампиру исполнилось семнадцать лет, он без колебаний нанялся юнгой на промысловое судно. Хеляр пытался было отговорить юношу, ссылаясь на его здоровье, к тому же не для матросской службы он дал приёмышу хорошее образование, но Дампир был непреклонен. Хеляр, уверенный, что после первого же плавания тот сбежит с корабля, дал согласие.
— Не пройдёт и года, как боцманский кулак вышибет всю романтическую дурь из твоей головы.
Четыре года Дампир постигал полную лишений и изнуряющего труда профессию моряка. Обучение проходило в полном соответствии с программой того времени, включающей в себя подзатыльники и самую чёрную работу на корабле. Побывав у Ньюфаундленда на рыбных промыслах, Дампир перешёл на торговое судно, плававшее в Ост–Индию. Тропики пришлись ему больше по вкусу, нежели холодные воды Северной Атлантики. В Англию молодой моряк вернулся за несколько месяцев до начала третьей англо–голландской войны. Ему не пришлось принять участие в сражениях, хотя он и находился в составе военной английской эскадры. Сбылось предсказание Хеляра: Дампир тяжело заболел, и госпитальное судно доставило его на берег. Немного окрепнув, Дампир поехал поправить здоровье в родную деревню.
Годы скитаний не принесли ни достатка, ни особенного удовлетворения от выбранного пути. Дампир даже разочаровался в морской службе. Но не настолько, чтобы бросить якорь и окончательно пустить где‑нибудь корни.
Его приезд совпал со смертью брата Хеляра, оставившего своему родичу сахарные плантации на Ямайке.
— Если тебе так не сидится на месте, то поезжай моим агентом на плантации в Новом Свете, — предложил непутёвому воспитаннику землевладелец.
