— Муррен?.. — В третий раз тот же призыв. И кое-что еще, какой-то глухой удар о дерево, словно тот, кто внутри, пытается освободиться. — Муррен.., умер? — В голосе звучали истерические нотки, и человек как будто впервые услышал его. Он прижался щекой к дереву и испустил собственный хриплый звук, подобный реву животного.
— Выпусти, Муррен… — просил голос. Удары о дерево стали громче. — Выпусти меня отсюда!
Но человек упрямо оставался на месте, прижимаясь плечами к двери, как будто неповиновение этому приказу само по себе причиняло ему боль. Кинкар дернул повод, и Сим сделал шаг вперед. Человек сжался, зарычал, глаза его стали дикими. Он, должно быть, узнал обученного для битвы ларнга и ожидал, что вот сейчас когти начнут рвать его. Но остался на месте.
Он мог охранять дверь, но не всю хижину. Послышался звук раскалываемого дерева, и человек вскочил на ноги. Слишком поздно, потому что из-за угла хижины показался другой. В такой же изорванной одежде, но совсем иной. Тот, что защищал дверь, плотный, с толстыми руками крестьянина. Он мог быть смотрителем ларнгов, стражником в какой-нибудь крепости, может быть, младшим офицером. Но он не военный предводитель и не наследник крепости.
А вот второй — совсем другое дело. Гортианин благородного происхождения, насколько мог судить Кинкар, а не забитый раб. У него силы явно подходили к концу, он покачнулся и одной рукой ухватился за стену хижины. Его тонкое юношеское лицо было истощенным и измученным, но плечи расправлены, словно на них тяжелая кольчуга.
Он остановился возле человека, и оба повернулись к Кинкару, безоружные и вызывающие. Юноша откинул голову и заговорил:
— Ты нас поймал, слуга. Зови своих людей. Если ждешь, что мы будем умолять о быстрой смерти, то будешь разочарован. Муррен не может просить. Да и не стал бы, если бы мог. А я так же лишен голоса, как и он после ваших ножей. Пусть лорд Руд получит свое удовольствие полностью. Но даже Темный не может навсегда оттянуть смерть!
— Поверь мне.., я не служу лорду Руду, я не из его приспешников. — Кинкар пытался говорить как можно искреннее. — Я путник, ищу убежища на ночь…
— Кто может ждать, что слуга заговорит прямо? — В каждом слове слышна усталость. — Хотя и не могу понять, какую выгоду тебе приносит такая ложь. Возьми нас, и покончим с этим!
Муррен положил руки на плечи юноши, пытаясь отодвинуть его назад, прикрыть своим телом. Но тот сопротивлялся.
— Все кончено, Муррен. Свисти своих людей, слуга зла! Кинкар спешился, притянул вперед пустые руки.
— Я не охочусь за вами.
Наконец это дошло до молодого человека. Он прислонился к Муррену, держась за него рукой.
— Значит ты не охотишься за нами: тебя не послали из У-Сиппара, чтобы загнать нас. Но тогда мы будем твоим даром лорду Руду. Одевай на нас ошейники и веди, и лорд Руд наградит тебя.
Кинкар сделал жест, который, как он надеялся, смягчит их подозрения. Он достал из сумки дорожную лепешку и сушеное мясо и бросил на землю между этими двумя. Лепешка ударилась о ногу Муррена. Тот смотрел на нее, словно это огненная стрела из оружия звездных повелителей. Потом выпустил юношу, наклонился и поднял лепешку, удивляясь тому, что нашел в обертке.
Кусок лепешки он сунул юноше в руку и свой собственный голод выразил стонущим криком. Они набили едой рты. Кинкар был потрясен. Пленники, которых он помогал освободить на дороге, все, кроме Капала, были так заняты своими несчастьями, что почти не казались людьми. Он заботился о них, как заботился о Воркен, когда у нее было обожжено крыло, как заботился бы о Симе. Но эти двое, не рабы, апатичны, подобны животным в своем принятии боли и унижения.
— Кто ты? — Юноша проглотил лепешку и теперь жевал мясо, разглядывая Кинкара, как сам Кинкар мог бы смотреть на лорда Диллана, занятого звездным волшебством.
— Я Кинкар из Стира… — Лучше не называть себя с'Рудом здесь. И все время нужно помнить, что это не его Горт. Лорд Руд, тиран из У-Сиппара, совсем не тот лорд Руд, который был его отцом.
— Стир… — Юноша покачал головой. Это название явно ничего ему не говорило.
— В горах. — Кинкар указал расположение Стира. Может быть, здесь его вообще нет.
Юноша, по-прежнему держа в руке мясо, но словно забыв о нем, подошел и остановился прямо перед Кинкаром. Он изучал лицо полугортианина так внимательно, как будто намерен был на всю жизнь его запомнить. Потом коснулся пальцем знака и тут же убрал руку.
— Кто ты? — снова спросил он, на этот раз с властностью лорда.
— Я тебе сказал правду: я Кинкар из Стира.., в горах.
— Ты очень смел, горец!
— Как это?
— Ты носишь это и одновременно не носишь… Нет. — Он покачал головой. — Я ни о чем не спрашиваю. Не хочу знать, что привело тебя сюда. Мы можем быть опасны друг другу.
— А ты кто? — в свою очередь спросил Кинкар. Тот ответил с сухой усмешкой:
— Тот, кто не должен был родиться. И кто не будет существовать, как только лорд Руд меня найдет. А он нас найдет обязательно, мы с Мурреном уже в конце пути. У меня нет имени, Кинкар из Стира, и тебе лучше забыть, что наши дороги скрещивались. Конечно, если не хочешь заработать хороший прием в У-Сиппаре, отвезя меня туда…
— А тем временем, — с намеренной небрежностью спросил Кинкар, — не пустите ли вы меня переночевать?
Если юноша готов был принять его — не как друга, а как небольшую помеху, — Муррен был настроен совсем иначе. Когда Кинкар сделал шаг вперед, Муррен оскалил зубы, как морд в своей голодной улыбке. Импульсивно полугортианин сделал то, что могло поставить его жизнь в опасность, но это была единственная демонстрация доброй воли, какую он смог придумать. Он вернулся, поднял крюк и послал его по песку и гравию.
Муррен мгновенно наклонился, пальцы его сжали древко. Но юноша так же быстро перехватил его руку.
— Не понимаю, как ты бросаешь кости в игре, — сказал он Кинкару, — но готов признать, что ты не будешь действовать, как другие с этим грязным знаком. Муррен, не этот!
Старший выразил хриплый протест, и в этот момент Кинкар испытал подлинный ужас: он увидел, что у Муррена отрезан язык! Юноша отвел его от двери.
— Если тебе нужно убежище, незнакомец, входи. Мы оба можем помолчать.
У них не было еды, зато был огонь, и в хижине теплее, чем снаружи, и за стенами безопасней. Кинкар привязал поблизости Сима и покормил его. Муррен не отходил от него и не расставался с крюком. Только власть юноши не давала ему воспользоваться оружием. Когда все трое вошли в хижину, Муррен остался у двери, он неотрывно смотрел на Кинкара, ожидая малейшего ложного движения.
Но Кинкар был доволен возможностью сесть у костра из плавника и надеялся со временем кое-что разузнать у своих случайных знакомых. Слова юноши о лорде Руде ясно свидетельствуют, что за ними охотятся, как за преступниками, но они знают У-Сиппар и могут направить Кинкара к нему. Однако надо задать вопросы так, чтобы не вызвать подозрений.
