Джаз была на седьмом небе от счастья. Ну разве все вокруг не симпатичные? Разве жизнь не замечательна? Переодеваясь, она прислушалась к одному из бесконечных анекдотов миссис Бен нет. Значит, она все еще нравится Гарри! Мо сказала: он без ума от нее! После того, что Джаз наговорила ему в тот вечер, когда толкнула его прямо в кусты! После того, что он узнал о ней! Девушка посмотрела на себя в зеркало: грудь высоко вздымалась, раскрасневшееся лицо обрамляли темные локоны. Она улыбнулась своему отражению.
И вдруг Джаз вспомнила. Она ведь даже сегодня вела себя с Гарри гадко. Просто отвратительно, совершенно по-хамски. И ее хорошее настроение моментально сменилось чувством сожаления, раскаяния и печали. Она его полностью игнорировала во время работы над этим спектаклем и вдобавок обидела, когда он зашел к ней сегодня. Джасмин вздохнула. Конечно же! Именно об этом он и пытался ей сказать сегодня — что все будет хорошо! Гарри-то знал это наверняка, потому что он сам все и уладил. Он уладил все проблемы, связанные с ее работой, спас репутацию семьи, помог восстановить отношения с лучшей подругой. Он сделал все это, смирив знаменитую гордыню Ноублов.
Джасмин должна сказать ему, что знает, что он сделал. Она должна поблагодарить Гарри. Джаз выбежала из гримерной и увидела, что он идет ей навстречу. Ноубл был уже без сюртука и на ходу развязывал галстук. Интересно, подумала Джаз, как это будет выглядеть, если все остальное она снимет с него сама, и притом зубами.
— Никуда не уходи. Мне нужно поговорить со всеми, — сказал он резко. — Я пойду соберу остальных.
— Но я хочу…
— У нас мало времени. Мне нужно со всеми поговорить. — Он удалился.
«Идиот безмозглый», — подумала Джаз и вернулась в гримерную.
Она устроилась в углу, где, держась за руки и не спуская друг с друга влажных от слез глаз, сидели Джек и Джорджия. Все радостно теснились в одной гримерной — этакий коммунальный рай. Джаз даже улыбнулась Уильяму, потом, правда, про себя чертыхнулась.
— В общем, так, — сказал Гарри, взлохматив рукой волосы. Густые, темные, роскошные. — Все вы молодцы. Но играете не совсем в том темпе, который я бы хотел…
Раздались расстроенные голоса.
— Но это единственное замечание. Ничего страшного! Не думаю, что кто-нибудь заметил. Публика очень доброжелательная, и мы действительно хорошо работаем. Мои источники мне донесли, что критик Сэм Грегсон — под большим впечатлением. И если честно, меня это совсем не удивляет. Вы все на уровне. Уильям хорошо вышел из положения с тростью, Маргарет — со шляпкой. Вообще вся эта история — совершенно в духе ее героини. Так что вы отлично и спокойно обыграли ситуацию.
Маргарет просияла от гордости.
— Джасмин, чуть дольше держи паузы. Тем, кто занят в первой картине, через пять минут на сцену. — И он вышел.
Джаз была в отчаянии. Ее грудь так вздымалась от участившегося дыхания, что девушка боялась, как бы та не вывалилась из платья. Господи, она чуть не разрыдалась.
Хорошо, что никто ничего не заметил. Джасмин отчаянно пыталась взять себя в руки. Гарри ее все-таки ненавидит. Или еще хуже — считает, что она плохо держит паузы.
— Не воспринимай все слишком серьезно, — послышался рядом доброжелательный голос. Это был Уильям. — Лично я считаю, что ты была великолепна. — Он смотрел на нее без его обычных насмешливых огоньков в глазах.
Джаз ответила ему искренней, благодарной улыбкой.
— Спасибо.
Уитби по-дружески обнял ее, и Джаз не сопротивлялась. Вместе они прошли за кулисы, откуда увидели на сцене Гарри, наблюдавшего, как реквизиторы под руководством Фиолетовых Очков, устанавливали все по местам. Гарри давно уже не проверял реквизит на сцене. Фиолетовые Очки умудрялись, занимаясь сущей ерундой, создавать вокруг себя столько суеты, постоянно бросая при этом на Гарри выразительные взгляды — то подобострастные, то гневные, как бы говоря: «У меня такая трудная работа, а вы, актеры, ничем не помогаете!»
— Спасибо, Фай, — прошептал Гарри, — просто не знаю, что бы я без тебя делал.
Фиолетовые Очки зарделись и пошли за кулисы, где начали рьяно чистить реквизиторский стол. Увидев Уильяма и Джаз, ассистентка бросила на них такой испепеляющий, полный презрения взгляд, что Джаз очень хотелось, чтобы Уильям как можно скорее снял свою руку с ее плеча.
Гарри проследил взглядом за Фиолетовыми Очками и, увидев Уильяма с Джаз, тут же отвернулся. Затем, не сказав ни слова, он прошел мимо них и скрылся за задником противоположной стороны сцены.
Джаз почувствовала себя предательницей. Как она могла, после всего того, что Гарри рассказал ей о своей сестре, так по-дружески общаться с Уильямом, да еще на глазах у других. Джасмин чувствовала себя ужасно. Она должна с ним поговорить. Может быть, догнать Гарри? Но не успела она и шага сделать, как свет стал гаснуть, заиграла музыка, и они с Уильямом вышли на сцену.
Джаз изо всех сил старалась сконцентрироваться, но была не в состоянии избавиться от всепоглощающей жалости к себе. Как же она несчастна! В довершение всего каждый раз, когда она выходила за кулисы, ее начинал донимать Гилберт. Во втором действии он был занят лишь в одной сцене и сейчас горел желанием убедить Джаз в своей искренней дружбе. Он постоянно возникал рядом с ней с какой-нибудь глупой шуткой и многозначительным видом, который, как она догадывалась, означал: «Ты прощаешь меня?» Чем больше Джасмин пыталась избавиться от него и найти Гарри, тем больше он лип к ней.
Она знала, что теперь окажется с глазу на глаз с Гарри лишь за кулисами перед сценой, когда он во второй раз делает ей предложение и Лиззи принимает его. Джасмин должна была с ним поговорить. И единственный способ отвязаться от Гилберта — сказать ему, что она его прощает. Придется наврать этому дерьму, сделать вид, что все отлично, как и прежде. Сделав над собой нечеловеческое усилие, Джасмин повернулась к Валентайну и, прервав его рассказ о мадам Александре Мармедюк, сказала:
— Гилберт!
— Х-м-м-м-м-м? — произнес он, широко улыбаясь.
— Ладно. Я прощаю тебя. — И она пошла к кулисам, где надеялась найти Гарри, который ожидал своего выхода. Девушка знала, что у нее осталось всего лишь несколько минут.
— Это правда, Джасмин? — спросил Гилберт, ускоряя шаг чтобы поспевать за ней. — Ты и не представляешь, как много для нас с Мо значит, что мы останемся друзьями. А эта маленькая… выходка Джоузи уйдет со мной в могилу. Даю слово. Так ты правда нас простила?
Джасмин остановилась и сжала кулаки.
— Правда. Я вас обоих люблю. Но сейчас мне надо на сцену.
— Я вовсе не хотел писать ту статью, — бормотал Гилберт. — Я просто был в полном отчаянии.
— Знаю. Все в порядке. Мне нужно идти.
К великому огорчению Джаз, Гилберт начал ее обнимать. Она дважды стучала его по спине. Он начал раскачиваться. Она пыталась вырваться из его цепких рук, но это было невозможно. Она видела Гарри: он один стоял за кулисами. Она должна подойти к нему. Из груди Гилберта вырвался наконец глубокий вздох, и он отлип от девушки, продолжая, однако, держать ее за плечи.
