— Точнее муж опознавал — от меня там толку было мало, — она глубоко вздохнула, чувствуя, как подступают слезы, и в этот момент почему-то захотелось рассказать Кирюше про все то, что раньше она гнала от себя и пыталась забыть. — Я только взглянула туда, на тот стол — а там… Кажется, я потеряла сознание. Еще бы память потерять: теперь каждый раз, когда остаюсь одна, навязчиво вспоминаю этот морг и этот стол. — Она всхлипнула и, взглянув на внимательно — сосредоточенное лицо Киры, попыталась улыбнуться: — Только не думай, пожалуйста, что я тут одна пропаду. Я уже начала справляться: включаю телевизор, заваливаю себя работой — чтобы только не было времени и условий думать.
Но Кирюшу, кажется, увлекли вовсе не ее эмоции:
— Ты хочешь сказать, что сама ты тело не видела? Только бумаги, подсунутые твоим Сережей, подписала? — осторожно спросила она.
— Да нет, я и не подписывала ничего.
Кира приподняла свои аккуратные вытатуированные брови:
— То есть как? Ты же единственная родственница… не считая матери. Ты просто не помнишь.
— Нет, я все прекрасно помню, — упрямо ответила Женя. — Очнулась я там же, в морге, но уже в ординаторской — мне дали нашатырь понюхать, кажется. Помню, что Сергей надо мной склонился, и лицо у него было бледное… я его таким никогда не видела. Ни до, ни после. Ну а потом муж и врач вывели меня на улицу, усадили в машину, и мы уехали.
— И после этого ты ничего не подписывала и тебя никуда не вызывали… — задумчиво произнесла Кира.
— Нет, слава богу. Сережа ведь работает в полиции — он сам все эти формальности уладил.
— Но вас все равно должны были опросить, хотя бы формально. Я-то точно знаю. И документ об опознании сестры могла подписать только ты. У меня тетка умерла полгода назад — я все эти процедуры лично проходила. Слушай, а свидетельство о смерти у тебя есть?
— Ну да. Наверное. Должно быть, его Сергей получил.
— То есть сама ты это свидетельство не видела… — многозначительно стрельнула глазами Кира и хмыкнула.
Больше они к этой теме не возвращались. Кира, убедившись, что подруга плакать больше не собирается и, взяв обещание, что она сразу отправится спать, отбыла. Женя же, захлопнув за ней дверь, ложиться и не думала. Слишком взволнована она была для этого — даже новопассит не помогал.
Она не спеша вернулась в комнату, довольно долго стояла над письменным столом, собираясь с силами. А потом выдвинула ящик, где они с мужем хранили паспорта, документы на квартиру, машину, гараж и прочие важные бумаги. Всю эту неаккуратную кипу она положила перед собой и методично начала перебирать листок за листком.
У Жени никогда раньше не было необходимости самой разрешать проблемы. То есть что — то она, конечно, решала, но все сводилось к тому, что Женя раздумывала, например, как из семейного бюджета выкроить деньги на новые сапожки, или же, как исхитриться написать научную работу так, чтобы руководитель остался доволен. Но даже она понимала, что это не проблемы, а так, мелочи. Настоящих проблем, по сути, у Жени никогда не было: сначала ее ото всего оберегали родители, потом муж. Кира не права, он действительно для нее каменная стена, хотя раньше Женя об этом не задумывалась. Взять хотя бы то, что в ящик с «важными документами» она практически никогда не заглядывала. Даже оплачивал коммунальные услуги в их семье Сережа. Оббегал кучу инстанций для получения кредита в банке тоже Сережа. Часами простаивал очереди в посольство для получения визы опять же Сережа. И похоронами отца он занимался сам, огораживая от лишних переживаний и ее, и маму, и Катю.
В контексте всего этого выглядело абсолютно нормально, что и Катиными похоронами занимался он, не подпуская Женю и близко ко всем формальностям. Наверное, муж считает Женьку не только совершенно беспомощной, но и неблагодарной, раз за всю свою заботу Сергей получает только слезы, упреки и обвинения. Наверное, он даже прав, ведь благодарности Женя действительно не испытывала…
Раздумывая, она не заметила, как уже перебрала всю кипу до последней бумаги. Свидетельства о смерти здесь не было.
Женя сложила документы обратно в стол и медленно прошлась по квартире, рассуждая, куда еще Сергей мог положить свидетельство. Посмотрела на полках, среди книг, на антресолях и даже на кухне. Посмотрела лишь для проформы, потому что квартиру она сама вылизывала до состояния музейной чистоты и такую бумагу пропустить просто не могла. Разве что…
Она быстро прошла в спальню, где в углу скромно стоял небольшой титановый сейф. Сейф был здесь столько, сколько Женя помнила эту квартиру. Она знала, что внутри Сергей хранил какие — то документы по работе и два пистолета — табельный и свой личный. Женю поначалу настораживал железный ящик в собственной спальне, а особенно его содержимое, но постепенно она привыкла: украсила его кружевной салфеткой и керамической вазой.
Код она случайно подсмотрела, когда Сережа в очередной раз полез внутрь, но обостренным любопытством она никогда не страдала, да и нужды ей заглядывать в сейф никогда не было. До сего дня.
Разобравшись с замком, она услышала нужный щелчок, и отворила тяжелую дверцу.
Оба пистолета лежали на верхней полке, рядом же находился коробок с патронами. Нерешительно и осторожно Женя взяла один из них в руку: холодная рукоятка удобно расположилась в ладони. Глядя на черную сталь, Женя невольно задумалась, стреляли ли когда — нибудь из этого пистолета? И вообще, способен ли ее муж выстрелить в человека, убить.
Незнакомец, что подкараулил ее у подъезда, считает, что мог.
Невольно в памяти всплыл старый эпизод….
Ей шестнадцать лет, Сереже двадцать один — он уже студент. Они сидят вдвоем на скамейке у подъезда. Теплая майская ночь, фонарь над дверью перегорел, потому сидят в темноте — издалека их точно не видно. Женька, влюбленная и восторженная, смотрит на предмет своего обожания, а Сережа, устремив взгляд куда — то вдаль, весело рассказывает ей о том, как он проходил практику в районном УВД. Слов она не слышит, просто смотрит, улыбаясь его улыбкам и огорчаясь всякий раз, когда он замолкает.
Они ждут, когда вернется Катька, которая ушла в кино с каким — то очередным то ли Денисом, то ли Вадимом, и хотя сеанс кончился час назад, до сих пор не вернулась. Они ждут уже давно, и, наконец, парочка появилась в поле зрения. Женя только головой покачала: этот Денис совсем Кате не пара — он на голову выше, чем Сережа, не то, что Катька. Да и по возрасту… младшая сестра хвасталась, что он из армии недавно вернулся.
Еле сдерживаясь от душившего ее смеха — настолько забавным ей казался сам факт подглядывания — Женька наблюдала, как сестра и этот Денис целуются в свете фонаря у соседнего подъезда. Женя бросила взгляд на лицо Сережи, уверенная, что и он умирает со смеху, но тот сидел напряженный и не сводящий с парочки немигающего взгляда. А когда Денис, шепнув что — то Катьке на ухо, воровато оглянулся и открыл подъездную дверь, а сестра вполне добровольно вошла, Сергей, как ужаленный, сорвался с места и — через палисадник, через кусты и заборы помчался к ним.
