Мама повернулась ко мне, ее глаза блестели от слез. Мое сердце бешено стучало. Я не имел никакого представления о том, что она сейчас скажет. Судя по всему, это будет нечто неприятное.
– Послушай, сынок, – продолжила она. – Я Ламия. Самая первая.
Мне стало нечем дышать, голова закружилась. Я слышал ее слова, но их смысл от меня ускользал.
– Что ты имеешь в виду, мама? Я знаю, что ты ламия. Ты домашняя и добрая…
– Пожалуйста, выслушай меня. Я Ламия. Я мать всех других…
Когда я начал понимать, о чем говорит мама, мое сердце уже готово было разорваться.
– Нет, мама! Это не может быть правдой! – воскликнул я, вспомнив все, что было написано в «Бестиарии» Ведьмака. Первенцев Ламии уничтожила богиня Гера, и месть Ламии была ужасной. Она стала убивать детей. Потом молодых мужчин. Она забрала бессчетное количество жизней.
– По твоему лицу я вижу, что ты знаешь обо мне. Тебе известны мои преступления, верно? Все, что я могу сказать в свое оправдание, это то, что, потеряв детей, я обезумела. Я убивала невинных и никогда не прощу себе этого. Но в конце концов я обратилась к свету и провела свою долгую жизнь в попытках хоть как-то исправить то, что натворила.
– Но ты не можешь быть Ламией, мама! В «Бестиарии» Ведьмака написано, что ее убили собственные дети, первые ведьмы-ламии. Они разорвали ее на куски и скормили диким кабанам. Значит, ты не она. Она мертва.
– Не верь всему, о чем читаешь в книгах, сынок, – ответила мама. – Многие истории передаются из уст в уста и записываются лишь много лет спустя. Правда к этому времени уже искажена и приукрашена. Я действительно потом родила дочерей-тройняшек, первых ведьм-ламий. И – да, мы ссорились. Но никогда не дрались. Их слова задевали меня за живое, но они не поднимали на меня руки. К сожалению, мы не смогли жить вместе. Они давно умерли, а их дикие дети живут здесь, поэтому места, опаснее горных ущелий Греции, пожалуй, на земле не сыскать. Вот правда.
Меня осенила мысль:
– Но у тебя есть сестры, дикие ламии, мама. А у Ламии не было сестер. Она была первой. Самой первой ламией. Как ты сказала – матерью всех других…
– Я называю их сестрами, Том. Мы вместе много лет боролись с Ордин и Врагом, задолго до того, как я с твоим папой приехала в Графство. Но в действительности они мои потомки, дети детей моих детей – не знаю в каком поколении. Они мои сестры по духу. Так я их воспринимаю.
Я ничего не соображал и не знал, что сказать. Внезапно у меня из глаз потекли слезы. Смутившись, я пытался их смахнуть. Мама наклонилась и положила руки мне на плечи:
– Это произошло много-много лет назад, сынок. Всякий, кто живет так долго, меняется. Ты развиваешься, а не стоишь на месте. Преображаешься. Становишься кем-то еще. Это правда, и так случилось со мной. У меня мало общего с той Ламией, которая жестоко убила стольких людей. Я уже много лет служу светлым силам. Я вышла замуж за твоего отца и родила семерых сыновей. Я выносила тебя – мой дар Графству. Даже больше – мой дар миру. Ты рожден для того, чтобы уничтожить Врага и начать новую эру света. Когда ты это совершишь, наступит мое искупление. Я возмещу все зло, причиненное моими преступлениями. Понимаю, как тебе тяжело это принять, но будь сильным и помни – ты нечто большее, чем просто оружие против тьмы. Ты мой сын, и я люблю тебя, Том. Верь мне, что бы ни случилось!
Я не знал, что ответить, и мы молча вернулись в дом. Мама заперла дверь, и мы пошли к повозке. Внезапно она остановилась и бросила на дом последний взгляд.
– Больше я сюда не вернусь, – сказала она с грустью. – Воспоминания о твоем отце причиняют боль. Кажется, здесь я снова переживаю его смерть.
Всю обратную дорогу я размышлял над маминым рассказом. Я узнал страшную правду. И вынести ее было почти невозможно.
Глава 10. Делегация тринадцати
Когда на рассвете я выбрался из гамака, то заметил на пристани еще пять повозок. Алиса стояла около одной из групп пендловских ведьм – тех, что принадлежали к клану Динов. Она выглядела потерянной и несчастной, но стоило мне спуститься по трапу, как она радостно поспешила навстречу.
– Что случилось, Том? – спросила она. – Куда вы вчера ездили с мамой? Ты узнал что-то плохое? У тебя такой несчастный вид…
– Значит, мы оба выглядим несчастными, – ответил я.
Не говоря больше ни слова, мы отошли подальше от корабля и любопытных ушей. Алиса остановилась и выжидающе на меня посмотрела, но я не мог рассказать ей всю правду о маме. Хватит уже и того, что это известно мне. Я чувствовал боль и стыд за то, кем когда-то была моя мать.
– Мама показала мне дом, в котором какое-то время жила с папой, – сказал я Алисе. – Это все.
– Но что она рассказала тебе, Том? Не из-за старого же дома ты выглядишь таким подавленным!
– Было грустно – вот и все. Оказавшись там, она почувствовала себя так, будто потеряла мужа во второй раз. Но она хотела, чтобы я побывал в этом доме.
Алису мой ответ не совсем удовлетворил. Мы пошли в сторону «Селесты», и тут я заметил, что на нас смотрит Маб Маулдхилл. Увидев наши грустные лица, она радостно ухмыльнулась.
Погрузка вещей заняла больше часа, и к этому времени солнце уже стояло высоко в зените. Наконец и ведьмы покинули трюм, парочка из них устроилась в повозках, но большинство отправились пешком.
Мы держали путь на восток, мамина повозка, окруженная со всех сторон всадниками, возглавляла наш караван. Следом ехали подводы с нашими пожитками, за ними шли ведьмы под предводительством Грималкин, Алиса шагала рядом с ней.
Я плелся позади с Биллом Аркрайтом и Ведьмаком. Я забросил мешок в мамину повозку, а Джон Грегори со своим не расставался, несмотря на жару. Все же интересно, что именно заставило его к нам присоединиться, да еще в самый последний момент? Почему, получив мамино письмо, он изменил решение? Известна ли ему вся правда о ней? Нет, уверен, что если бы он знал о моем истинном происхождении, то никогда бы не имел со мной дела. Он бы навеки изгнал меня, как Алису.
Весь день мы продвигались под палящими лучами солнца вдоль реки Каламос к городу Янина. Настроение у меня было скверным. Я не мог перестать думать об истинной маминой сущности. Впрочем, разговорчивостью никто не страдал. Солнце безжалостно жгло, и все силы уходили на то, чтобы не отставать от повозок.
Мы проходили через деревни с выкрашенными в белый цвет каменными домами и оливковыми рощами и порой привлекали любопытные взгляды. Я задумался: а вдруг здесь за нами шпионят и докладывают о нашем приближении менадам? Мы здесь, чтобы сразиться с Ордин, а значит, мы их враги и они на нас обязательно нападут. А если учесть, что и мы, и менады направляемся в Орд, рано или поздно наши пути непременно пересекутся.
