Как всегда, рассказ о необычном парне Поле Атрейдесе и планете-пустыне
[4]
захватил полностью, и Аристарх не сразу заметил, что в окружающем пространстве… что-то поменялось. Нахмурившись, он отложил книгу в сторону и прислушался. И только после этого понял, что его потревожило – из угла, где спала Ромашка, доносились едва слышные всхлипы.
«Сначала агрессия, теперь слезы. Когда-то о таком прадед рассказывал… – подумал он, поднимаясь. – Дальше, надо понимать, будет безудержное веселье? А потом… Ох, надеюсь, до этого все же не дойдет!»
Аристарх подошел к кухонной зоне, где в кастрюльке под крышкой томился настой, и, отлив полкружки, неторопливо направился к отгороженному занавеской матрасу. Всхлипы оттуда становились все громче, и к ним добавилось невнятное бормотание.
«Жалуется, – вздохнул про себя мужчина и с досадой подумал: – Придется все-таки побыть нянькой. Не люблю я это дело, но… Привести Ромашку в чувство просто необходимо».
Немного помявшись, Аристарх отодвинул занавеску. Ира лежала, свернувшись клубочком, зачем-то прижимала к груди подушку и, не прекращая плакать, тихонько бормотала себе под нос:
– …невезучая. На Аристарха со своим даром, будь он проклят, нарвалась, потом ирбисы, теперь вот это… Господи, верни меня обратно в мою спокойную жизнь… Но разве это сейчас возможно?! Да нет, невозможно… Чем же я такое заслужила? Неужели так сильно нагрешила, а? Вот за что…
И так далее в том же ключе.
Тяжело вздохнув, Охотник негромко произнес:
– Привет.
Девушка вздрогнула и, повернув голову, уставилась на него перепуганными глазами, полными слез. А затем резко села и принялась торопливо заматываться в одеяло.
– Не смотри на меня, я голая!
– Не голая, а в нижнем белье, – спокойно отозвался он и присел на краешек матраса. – А в таком виде я тебя уже видел, и не только тебя, поверь. Ничего нового. На, выпей. – И протянул ей кружку с настоем.
– Это что? – настороженно спросила она.
– Всего лишь успокаивающий настой, – слегка улыбнулся Аристарх. – У тебя нервный срыв. Пей, не бойся.
– Не буду! – Ира вдруг опять всхлипнула, а затем слезы полились рекой. – Это все ты-ы-ы… Ты мне жизнь испорти-и-ил… Как я теперь бу-у-уду-у-у… – Она закрыла лицо руками и разревелась в голос. – Конечно, какое тебе до этого дело?! Пожал плечами и пошел дальше по своим делам. А у меня теперь, наверное, даже будущего нет! Сиди только и думай, из-за какого угла ваше фэнтези по голове стукнет…
Голос девушки становился все более надрывным, в нем начали прорезаться истерические нотки. Аристарх раздраженно закатил глаза и придвинулся поближе. Хочешь не хочешь, а роли жилетки не избежать.
– Это в тебе сейчас говорят сорванные нервы. – Он подтянул Ромашку поближе и обнял свободной рукой за плечи. – Скоро ты придешь в себя, и жизнь уже не будет тебе казаться настолько безнадежной. А что касается нашего мира… Если не захочешь, всегда есть способы отрезать себя от такого. Увидишь, все будет хорошо.
Она ничего не ответила, только вцепилась в его футболку и заревела еще громче.
Нельзя сказать, что Аристарх был уж таким большим спецом в успокаивании истеричек, но невозможно прожить некоторое время бок о бок с девочками-подростками и не получить хотя бы минимальные навыки в таком деле. Вон, когда у Мышки от гормонов крышу сносило, она еще не так срывалась. Он поставил кружку с настоем на пол, крепко прижал к себе плачущую девушку и, гладя ее свободной рукой по голове, принялся говорить всякую чушь. Ну как чушь… Все, что в голову пришло и было сочтено достаточно успокаивающим.
Время тянулось медленно, но что-что, а ждать Охотник умел. Наконец рыдания начали затихать, а затем наступил благословенный момент, когда Ромашка отстранилась. Он отпустил ее сразу же, а потом поднял кружку с настоем:
– А вот это все-таки выпей. Серьезно, тебе станет лучше.
Спорить она не стала. Стыдливо пряча глаза, схватила кружку обеими руками и одним махом выпила содержимое.
– Спасибо, – срывающимся голосом прошептала Ира, по-прежнему избегая смотреть на напарника.
– Да не за что, – усмехнулся Аристарх и, забрав пустую тару, поднялся. – Если хочешь есть – на плите плов. Если надо в душ – скажи сразу, мне надо воду настроить.
– А… можно сначала поесть? – робко спросила она и все-таки на него посмотрела.
Охотник в ответ выразительно покрутил пальцем у виска:
– Дурында, а я тебе о чем перед этим говорил? Сама положишь или помочь?
– Нет, – Ромашка резко замотала головой, – сама, спасибо…
И опять принялась неуклюже заматываться в одеяло.
– Стеснительная какая, – пробурчал Рист, закатив глаза, и уже громче окликнул напарницу: – Рядом с матрасом твоя сумка. Может, просто оденешься?
Ира замерла, а затем вдруг покраснела.
«Нервная система работает со сбоями, – понимающе подумал Аристарх. – А потому девочка даже не вспомнила, что такие мелочи были предусмотрены».
– Не мог бы ты… – Ира запнулась и втянула голову в плечи.
– Выйти? Да без проблем.
Охотник выскользнул из женской зоны и аккуратно задернул за собой занавеску. Вздохнул тихонько. Определенно, та Ромашка, которая бежала с ним по туннелям подземных нагов, ему нравилась намного больше. Надо вытягивать ее из этого состояния, а то он крышей поедет за эти несколько недель, что им предстояло провести наедине, изолированными от всего мира. Наверху сейчас было слишком опасно, чтобы высунуться.
До того как лечь спать, девушка молчала. Только смотрела на него перепуганными глазами, буквально не отводила взгляд. На попытки ее расшевелить или хотя бы разговорить – пугалась еще больше. Аристарха это порядком раздражало, но он жестко подавлял в себе порывы наорать на нее. Это в данной ситуации вообще было лишнее. Только усугубит проблему. Сам он говорил с ней тихо и ласково. В основном рассказывал нейтральные смешные истории из преподавательской жизни. Ира слушала, и очень внимательно, но ни разу так и не улыбнулась. Ну хоть настой послушно пила, и на том спасибо.
А на следующий день Аристарх даже скучал по тихому и подавленному состоянию напарницы. Потому что его прогноз оправдался – не успев продрать глаза, Ромашка впала в буйное веселье. Она ни секунды не сидела на месте, отмахивалась от предложений почитать книжку или поиграть на ноуте. Без остановки гоняла по убежищу, пела, порывалась танцевать и травила похабные анекдоты. Над которыми, кстати, сама и смеялась, а потом, посмотрев на каменное лицо Охотника, заливалась громким хохотом и называла его «злобным темным букой».
Примерно к обеденному, судя по часам, времени у мужчины начала немилосердно болеть голова от постоянной трескотни девушки. Она не затыкалась и не отвлекалась. Все ее внимание было сосредоточено именно на Аристархе, и даже попытка сбежать в душ не помогла. Ира просто села под дверью и так громко, как могла, продолжила выносить ему мозг. Честно говоря, Рист уже созрел для того, чтобы пустить в ход чудо-укол, но темные покровители смилостивились над ним, и часам к девяти Иру просто вырубило. У организма не было сил на такое буйство собственной хозяйки.
