Наконец, есть люди, страдающие от крайней тревожности. Она включает в себя крайнюю боязливость, или панические атаки (когда люди зачастую думают, что сейчас умрут), или фобии (боязнь выйти из дома, встречаться с людьми или боязнь насекомых). Это отчасти напоминает людей с навязчивыми состояниями, которые могут каждый день часами мыть руки или проверять, заперта ли входная дверь. Эти состояния могут быть очень болезненными.
Шизофрения и маниакально-депрессивное расстройство наблюдаются у людей во всех странах, независимо от того, бедны они или богаты, коммунистические или капиталистические, теплые или холодные. Депрессия сильно варьируется в зависимости от страны. Но во всех этих состояниях, включая расстройства тревожности, есть генетический элемент. Это не означает ни то, что они вызываются исключительно генами, ни то, что их вызывает жизненный опыт. Все очень просто: если у вас сочетание плохих генов и плохого опыта, вы подвержены риску.
Мы можем наглядно увидеть это на следующем графике. Среди людей, идентичный близнец которых – шизофреник, 48 % тоже страдают от шизофрении. Это результат общих генов и сходной среды. Чтобы изолировать эффект наследственности, мы можем посмотреть на неидентичных близнецов, у которых сходное окружение, но не столь сходные гены. Когда близнец неидентичный, доля падает до 17 %. То есть наличие таких же генов, как у кого-то с шизофренией, увеличивает шансы стать шизофреником. Эту жестокую правду некоторым людям нелегко принять, хотя родителям, которым говорили, что болезнь их ребенка целиком зависит от того, как с ним обращались в детстве, это доставит облегчение. Трудно простить страдания, причиненные родителям психоаналитиками вроде Р. Д. Лэйнга, утверждавшими, что шизофрения вызывается только опытом
[418]
.
Если человек болен шизофренией, у скольких родственников она проявляется (в %)?
Генетический фактор имеет большее значение при маниакально-депрессивном расстройстве, чем при шизофрении, хотя он менее значим в случае просто депрессии и состояния тревожности. Единственная причина нападок на генетический фактор – стремление подчеркнуть, что у психических проблем частично физическое происхождение. И поэтому неудивительно, что им можно помочь и помогали физическими методами.
Со времен Второй мировой войны произошел значительный прогресс в области психотропных препаратов. Даже если многие из них могут давать неприятные и иногда опасные побочные эффекты, они преобразили жизнь миллионов и в значительной мере способствовали тому, что наши психиатрические больницы опустели. В некоторых случаях в целях экономии могли зайти слишком далеко. Но в США количество мест для пациентов с психическими заболеваниями упало с более полумиллиона в 1950 году до менее чем 100 тысяч. В Британии количество таких пациентов сократилось с примерно 200 тысяч до 30 тысяч
[419]
.
Препараты для ума
Итак, каковы же основные фармацевтические открытия? Всего произошло четыре главных прорыва, все в 1950-е годы и все с препаратами, используемыми по сей день. В случае шизофрении это антигистаминный препарат под названием хлорпромазин. Два французских психиатра впервые применили его для лечения шизофрении в 1952 году. Один из них написал двадцать лет спустя:
Психиатрические палаты двадцать лет назад все еще принимали буйных пациентов, не реагировавших на обычные терапевтические процедуры. Существующие способы лечения не способствовали уничтожению смирительных рубашек и изоляторов. Если бы нам сейчас потребовалось воспроизвести атмосферу палаты буйнопомешанных для студентов, они бы рассмеялись или отнеслись к этому скептически. Тем не менее лекарства от шизофрении возникли именно в этой атмосфере. Мы едва вылечили десять пациентов – при всем уважении к пламенным приверженцам статистики, – как наша догадка подтвердилась. Ее поддержал внезапный интерес к лекарству младшего медицинского персонала, который обычно сдержанно относился к нововведениям
[420]
.
Хлорпромазин не только уменьшает галлюцинации, от которых страдает большинство шизофреников, но и может иногда (не всегда) активизировать людей, ушедших в себя.
Вскоре после этого открытия швейцарский психиатр обнаружил способность препарата имипрамин снимать депрессию. Имипрамин – препарат из семьи лекарств, известных как трициклические антидепрессанты.
Вероятно, самое замечательное и случайное из всех находок – открытие австралийским психиатром лития как средства от маниакально-депрессивного расстройства. Литий имеет замечательное свойство: он может работать в обоих направления – стимулировать вас, когда вы подавлены, и успокаивать, когда возбуждены. Иными словами, тогда как два первых препарата воздействуют на вас в одном направлении, литий действует как стабилизатор в обоих направлениях – что и требуется для того, чтобы управлять перемежающимися манией и депрессией.
Все эти препараты значительно отличаются от «рекреационных» наркотиков, которые дают временный подъем настроения или контроль над болью. Новые лекарства специально предназначены для определенных типов психических проблем. Кроме того, если их принимать регулярно, они могут привести к постоянным изменениям относительно того, как человек функционирует и живет. Они не вызывают зависимости.
Чего нельзя сказать о четвертом крупном открытии в области лекарственных препаратов, сделанном в 1950-е годы, диазепаме, более известном под своим торговым названием «Валиум», который иногда называют «маленьким помощником мамы». Валиум снижает тревожность. Пока не был открыт валиум, для того чтобы справляться с тревогой, в основном использовались барбитураты, но они могут привести к летальному исходу в случае передозировки.
Валиум был безопаснее и настолько широко распространен, что в 1975 году 15 % американцев принимали его или что-то похожее
[421]
. Но вызываемое им привыкание испортило ему репутацию, и теперь он используется только в периоды кризиса в течение нескольких недель. Для лечения тревоги на протяжении длительного периода врачи сегодня применяют антидепрессанты или бета-блокаторы, которые уменьшают реакцию на стресс.
К сожалению, ни один из рассматриваемых нами препаратов не является совершенным. Ни один из них не применим ко всем случаям; и, даже когда они позволяют контролировать психическое заболевание, у них могут быть неприятные побочные эффекты. Например, трициклидные антидепрессанты вызывают сухость во рту, неровный пульс и проблемы с мочеиспусканием; литий может стать причиной запора. Побочные эффекты у каждого из этих лекарств разные, и у пациентов может быть на них индивидуальная реакция. Значит, это «грязные» лекарства – они недостаточно специфичны, чтобы их действие было обращено исключительно на поврежденную зону мозга. Вместо этого они вторгаются во многие другие его части, которые функционируют нормально.
