Но сказка – только предлог для обсуждения того, что делает родитель, когда читает сказку или другим образом взаимодействует с ребенком. Общаясь ребенок запоминает все высказывания родителей и так же, как и к сказке, относится к ним некритично. Поэтому, уже будучи взрослым, человек видит в зеркале не себя, а тот образ, который сложился у него под влиянием слов значимых для него людей: «Ты – такой-то или такая-то. Из тебя ничего не получится» или: «Ты вырастешь, будешь много работать и добьешься всего, чего захочешь». Эти слова и отношение к ребенку до 5 лет формируют сценарий, который невидимыми нитями опутывает человека и уже взрослым заставляет поступать не в соответствии с реальной ситуацией, а в соответствии с теми представлениями о себе и своем предназначении, которые сформировались в детстве.
Когда мы читаем сказку ребенку, то он реагирует не на нее, а на наше отношение к ней.
Сказка, рассказанная в детстве, позволяет понять многие особенности поведения взрослого. К тому же данная сказка не бытовая, ее нелегко интерпретировать. Она отличается от других тем, что ее рассказывают всем детям нашей культуры, потому она несет на себе отпечаток этой культуры.
Тот вариант «Курочки Рябы», который, скорее всего, вспомнит родитель, появился в XIX в., когда у этой очень древней сказки великий педагог К. Д. Ушинский почему-то отнял окончание. А окончание можно обнаружить в трехтомнике А. Н. Афанасьева «Русские народные сказки» [3]. При чтении этого варианта выясняется, что после того, как Дед и Баба заплакали, внучки пришли, узнали про яичко, ведра (они ходили за водой) разбили, воду разлили. Мать, узнав про яичко (а она месила тесто), квашню разбила, отец, который в этот момент был в кузнице, кузницу разнес, а поп, проходивший мимо колокольню снес. А крестьяне, узнав про это событие, в разных версиях сказки, повесились или утопились.
Что же это за событие, после которого камня на камне не осталось?
Скорее всего, такие подробности смутят родителя, поэтому можно продолжить, что повторяющиеся в разных уголках мира события, действия и герои, в них участвующие, К. Юнг [44] назвал архетипами – древними идеями. Они передаются через сказки людям одной культуры. В момент чрезвычайного стресса человек начинает вести себя не так как свойственно его личности, а проявляет общее для данного народа поведение. Если мы учтем, что эта сказка не бытовая, а несущая особенности нашей культуры, то и прочитывать ее можно иначе.
Некто даровал Деду и Бабе то, с чем они никогда не встречались. Яйцо как архетип, который регулярно встречается и в мифах, и в сказках всех народов, – символ рождения чего-то. Оно золотое, потому что не похоже на то, что несла Курочка ранее. Именно потому Дед и Баба не бегут в ломбард закладывать золотую скорлупку, чтобы потом накупить гору простых яиц. Золото, как и само яичко, здесь – только символ. Но старики пытаются уничтожить то, с чем ни разу в своей жизни прежде не встречались. А ведь можно было бы подождать, отложить его и посмотреть, кто из него вылупится. Но они так не поступают, а торопятся это новое уничтожить. И здесь в повествовании появляется еще один архетипический герой – Мышь. Мы пишем ее имя с большой буквы, потому что это тоже не маленький грызун, а символ. Недаром во многих русских сказках она является ключевым cубъектом, который и разрешает возникшие проблемы. Мышь как архетип – заместитель Бога. И тогда тот, кто дал, тот и забирает то, чем люди не умеют пользоваться. А далее в сказке возникает еще один архетип.
Но будет лучше, если психолог не скажет просто, что же это за архетип, а поможет родителю почувствовать его существование. Психолог может сказать ему, что хотел бы доказать существование этого архетипа, а не просто сообщить о нем. Ведь именно для внедрения его в бессознательное каждого ребенка данной культуры и создавалась эта сказка, ради него она и передается из поколения в поколение.
Психолог просит родителя на две минуты полностью довериться ему, закрыть глаза, вслушаться в его голос и сопоставить то, что услышит, с тем, что происходит в этот момент в его душе. Если родитель соглашается на такой эксперимент, то психолог медленным четким голосом, подобающим внушению, говорит: «Представьте, что есть Некто, о ком вы знаете, что любое его слово сбудется наверняка. И вот сейчас этот Некто входит и говорит вам: “С этого мгновения в вашей жизни никогда, НИКОГДА не произойдет ничего нового. Только вечное повторение того, что вы уже испытали. Никогда ничего нового. Вечный круговорот уже свершившихся событий”».
– Что вы чувствуете? – спрашиваете вы у родителя уже обычным голосом. Очевидно, что он скажет, что либо не поверил вам (худший вариант), либо ему стало страшно, неприятно, плохо (вы добились успеха). Тогда вы говорите, что вот именно сейчас человек почувствовал реальность в себе самом самого главного архетипа, который все люди одной культуры передают друг другу из поколения в поколение, – это архетип Чуда. Мы живем потому, что точно знаем, что если не сегодня, то завтра, если не завтра, то послезавтра, но обязательно с нами произойдет чудо. У каждого оно свое. Но для каждого оно крайне притягательно.
Есть одно отличие русского архетипа чуда от подобного архетипа других народов (а он есть у всех, так как именно он позволяет нам выжить, когда надежды просто нет, когда жизнь загоняет нас в тупик). Для многих русскоязычных это чудо происходит даром, «на халяву», поскольку многие наши сказки рассказывают, как чудо происходит без всякого усилия с нашей стороны. И вот здесь у психолога появляется возможность поговорить о том, что чудо обязательно произойдет и с ребенком, и с любым другим человеком, но не на халяву, а благодаря совместной работе. Это долгий путь – создание чуда, но весьма эффективный. Если удастся провести с родителем такой мини-тренинг, то в дальнейшем сотрудничество с ним гарантировано.
Диапазон применения байки: один из первых разговоров с родителями, групповая работа с подростками 15–17 лет.
№ 3. Байка «Спрашиваю у друга»
Бо Цзюй-и [9] – великий китайский поэт, живший в 772–864 гг. н. э., автор стихотворения «Спрашиваю у друга»:
Посадил орхидею,
Но полынь я не сажал.
Родилась орхидея,
Вместе с ней родилась полынь.
Неокрепшие корни
Так сплелись, что не расцепить.
Вот и стебли и листья
Появились на свет и растут.
И душистые стебли
И горькие листья травы
С каждым днем, с каждой ночью
Набираются сока и сил.
Мне бы выполоть зелье —
Боюсь орхидею задеть.
Мне б полить орхидею —
Боюсь я полынь напоить.
Так мою орхидею
Не могу я водой оросить.
Так траву эту злую
Не могу я выдернуть вон.
Я в раздумье: мне трудно
