Тут одна из дверей распахнулась, и я увидела Надьку Сафронову, давнюю приятельницу.
– Фенька, – удивилась она. – Ты как здесь? А чего не позвонила?
– Мне ваш Смолин нужен, – ответила я. – Сестрица работой загрузила.
– У Смолина сейчас Эдгарыч, наш финансовый, это надолго. Пойдем в буфет, времени вагон.
И мы пошли в буфет. Кофе явно был лишним, но я усердно его пила, дабы компанию не портить, в трепетной надежде, что Сафронова поведает что-то исключительно интересное, а главное – полезное в моем расследовании.
– Ты вроде похудела? – спросила Надька, я и раньше толстой не была, оттого пропустила мимо ушей замечание, которое иные могли счесть за комплимент.
– Расскажи мне про Смолина, – предложила я.
– А чего о нем рассказывать? – удивилась подружка. – Мужик как мужик.
– Да? Себе подобными, случайно, не интересуется?
– Да ты что? – ахнула Надька. – Он два года назад с женой развелся. Прикинь… А мы все гадаем…
Надька всегда так, стоит ей тему подкинуть, и словесный поток уже не остановишь.
– Фенька, а ты мне не вкручиваешь? – вдруг нахмурилась она. – Смолин ни одной юбки не пропускает. Неужто маскируется?
– У него в друзьях был тип, который не маскировался, оттого и спрашиваю. Давай отвлечемся от его постельных предпочтений и поговорим о том, какой он человек, к примеру.
– Нормальный. Я бы даже сказала хороший. Бабник – жуть, и баб своих всегда пристроит, но я бы на это возражать не стала.
– К тебе тоже подкатывал?
– Не-а. В чинах мы небольших, нас не замечают. Да мне и так хорошо, если честно. Работа не бей лежачего, зарплатка дохленькая, зато папа небедный. Еще бы замуж выйти – и буду в полном ажуре.
– То есть руководитель он толковый?
– Ну… если б не родитель его, так высоко вряд ли бы поднялся. На его место желающих пруд пруди. Но наш губернатор к его папуле на чай ездит, президент в прошлом году к нам наведался и тоже к папе заглянул. Короче, сидит крепко, и все, кто хочет здесь работать, с этим считаются. Смолин-старший программу ведет «Разговоры запросто», видела?
– Нет.
– И не надо. Учит нас, как обустроить Россию, чужие лавры покоя не дают. Рейтинг дохлый, но никто об этом даже не заикается. А в остальном дела идут неплохо, команда слаженная, все работает как часы, если и есть трудности, то мы их преодолеваем. В будущее смотрим с оптимизмом. Сейчас Смолин с начальницей финансового отдела замутил. Все гадают, окрутит она его или он из силков выскользнет. На корпоративе под Новый год их уборщица засекла. До этого кадровичка с ним крутила. Мужа бросить собиралась. Ну не дура ли? Если будет у меня когда-нибудь муж, я его беречь стану. Но как-то все дохло, Фенька, а у тебя?
– То же самое.
– Может, сваху какую найти?
– Давай. Если что, адресок скинь.
Я попробовала вернуться к разговору о Смолине, но проблемы личной жизни интересовали Надьку куда больше. На счастье, через прозрачный пластик, отделявший кафе от коридора, подружка увидела тучного дядю неопределенного возраста и заявила:
– Эдгарыч к себе потопал.
Я торопливо поднялась, решив, что, если Смолин освободился от посетителя, надо этим срочно воспользоваться. Оставила на блюдце купюру, чтоб Надьку не обременять, и припустилась по коридору. Сафронова решила еще кофе выпить.
Приемная была просторной, но выглядела довольно скромно. За столом сидела дама в очках и печатала на компьютере с фантастической быстротой.
– Вы к Льву Геннадьевичу? – спросила она без улыбки, но вполне доброжелательно.
– Да. Моя фамилия Завьялова. Завьялова Ефимия Константиновна. Адвокат.
– Вы дочка Константина Викторовича? – уточнила тетка и улыбнулась краешком губ. Знай наших. Агатка права: принадлежность к известной фамилии легко открывает все двери.
Секретарь направилась в кабинет начальника, а я, поглядывая на нее, принялась гадать, почему Смолин не взял на ее место длинноногую девицу старшего школьного возраста. Тетка незаменимая, просто поленился или была еще какая-то причина?
– Прошу вас, – сказала секретарь, пошире распахивая дверь.
Кабинет Смолина чуть больше приемной, богатством не потрясал, а вот вкус у хозяина точно был. Или у того, кто помогал ему здесь обустроиться. Ничего лишнего и все на своих местах. Смолин сидел за столом, формой напоминающим запятую. При виде меня поднялся и даже пошел навстречу.
– Ефимия Константиновна? Рад знакомству. Смолин Лев Геннадьевич. – Широким жестом он указал на два кресла возле окна, дождался, когда сяду я, и сел сам. – Татьяна Ивановна сейчас чаю принесет. Или вы кофе предпочитаете?
– Лучше чай.
– Отлично. Одно время я кофе чересчур увлекся, давление стало подскакивать, пришлось вернуться к нашему традиционному напитку.
Пока он говорил, я улыбалась и его разглядывала. Девять женщин из десяти назвали бы его красавчиком. Высокий, подтянутый, итальянский костюм в тонкую полоску подчеркивал достоинства фигуры. Волнистые волосы блестели, как напомаженные. Он был похож на агента 007 в исполнении Броснана, взгляд с прищуром и голливудская улыбка. Смолин отлично знал, какое впечатление производит на женщин, и наверняка этим пользовался. Ладно, все мы не без греха. Я, к примеру, пользуюсь фамилией папы, которая уже давно не моя.
Татьяна Ивановна принесла на подносе чай и конфеты в вазочке, но Смолину их показалось мало, и он достал коробку из своего стола: что-то очень нарядное и наверняка дорогое. Я рассыпалась в благодарности, он предлагал не стесняться. Мы продолжали болтать о пустяках, пока я не решила, что светская беседа затянулась. Только собралась сообщить, зачем пожаловала, как Смолин меня опередил.
– Вы теперь адвокат Турова?
– Да. У Нилова с сестрой была договоренность…
– Ужасная трагедия, – вздохнул Лев Геннадьевич. – Сейчас вот думаю: если б я с ним поехал…
– Кстати, а почему вы в тот вечер были без машины?
– Стараюсь больше двигаться. Кабинетная жизнь здоровью не способствует. С работы и на работу хожу пешком. Я живу всего в четырех кварталах отсюда. По городу тоже стараюсь пешком передвигаться. Машина, конечно, есть, и личная, и служебная. Шофера надо бы сократить, от безделья мается, но мужик хороший и до пенсии ему всего четыре года. Вот как-то так… Вы не подумайте, я на Турова зла не держу, и с Елисеем встретился, потому что мой отец… мой и Софьин отец очень переживает. Мне важно было мнение Нилова. Он был уверен – Туров не убивал. И я обрадовался, потому что появилась надежда. Пусть и небольшая.
– Вы часто виделись с сестрой? – спросила я.
– Нет. Если честно, никакой близости между нами не было. Вам ведь известна моя история? История моего появления на свет, так сказать.
