— Итак, если в прошлом ничего не изменилось, ты можешь выбрать день и час своего возвращения в то время?
— Да, и появиться именно там, где я раньше бывал, — кивнул он и бросил на нее лукавый взгляд. — А также принять участие в любой битве, свидетелем которой я был. Божественный Один уверял меня, что это возможно.
Один? Розалин с трудом удержала разочарованный вздох. Еще не хватало ей поверить слову какого-то мифического скандинавского бога, когда она не верила даже в его существование! Надо ей было с самого начала остановить Торна, вместо того чтобы слушать его байки. Но в этот момент до нее вдруг дошел истинный смысл сказанных им слов.
— Постой, постой, — торопливо произнесла она. — Ты хочешь сказать, что никогда раньше этого не делал?
— Нет, у меня не было такой возможности. Как я уже сказал, женщина, которая владеет моим мечом, должна отправиться в это путешествие вместе со мной. Но до сих пор ни одна не соглашалась.
— И ты даже не знаешь наверняка, так ли это на самом деле?
— Но ведь Один…
— Да, да, я знаю, он дал тебе слово, — перебила она его, невольно показывая, как мало это слово для нее значит. Но тут же подумала, что оскорбление его божества ни к чему хорошему не приведет, а ей все же не хотелось с ним ссориться, несмотря на то, что он, по-видимому, пытался всеми правдами и не правдами выманить у нее меч.
— Хорошо, давай-ка подытожим, — миролюбиво продолжала она. — Ты утверждаешь, что, если у тебя будет мой меч, мы сможем отправиться в прошлое и навестить короля Вильгельма?
— Короля Вильгельма? Ты хочешь сказать, герцога Вильгельма?
— Называй его как хочешь. Так что, это правда?
— Истинная правда.
— Или любого другого короля в любом другом столетии?
— Да. Или любое сражение, в котором я участвовал.
Розалин нахмурилась. Он снова повторяется, и если бы речь шла о чем-либо другом, она бы не заметила, но сражения, войны? Она знала, как он обожает драки и поединки — об этом несложно было догадаться по его радостно-возбужденному виду. Он был вне себя от счастья, что затеял этот разговор. Неужели он и правда верит, что может путешествовать во времени? Неужели все, что он ей рассказал, не было всего лишь хитрой уловкой, направленной на то, чтобы завладеть мечом?
Розалин снова почувствовала, как в ней затеплилась надежда. Если бы она могла заставить себя поверить хотя бы на секунду, что Торн говорит правду… Какие перед ней тогда открылись бы возможности! Подумать только, она смогла бы отправиться в прошлое, увидеть своими глазами людей, которые изменили ход истории! За это она отдала бы все на свете! Пусть же он докажет свою правоту!
Но это значит вернуть ему меч или (что то же самое) «одолжить» на время Как решиться на это? А как упустить такую возможность? Если существует хотя бы крошечная вероятность того, что она сможет отправиться в прошлое, увидеть своими глазами великие исторические события, получить сведения из первых рук, она должна использовать этот шанс.
— Подожди здесь, я принесу меч, — решительно сказала она, поддавшись сиюминутному порыву.
Он ее, конечно же, не послушал, да и трудно было ожидать от него другой реакции. Торн следовал за ней буквально по пятам, не отставая ни на шаг. Поднимаясь по лестнице, она чувствовала за собой его дыхание, но, может, ей только так казалось? Она влетела в спальню и схватила меч обеими руками.
Но как только она почувствовала тяжесть клинка, ее сразу же стали одолевать сомнения. Ей, которая всегда стремилась всему найти логичное объяснение, было трудно да почти невозможно поверить, что меч способен рассекать временной пласт, как рождественский пудинг. Нет, она все-таки была права — так она потеряет и меч, и…
— Дай мне его, Розалин.
Она закрыла глаза и чуть не застонала. Этот хриплый голос заставил ее мгновенно забыть все сомнения.
Розалин обернулась и увидела викинга. Он был от нее не так близко, как она предполагала, и протягивал руку, как бы прося положить в нее меч.
Розалин не смогла устоять перед его бессловесной мольбой и буквально сунула меч ему в руку. Она так разволновалась, что даже не сразу заметила, как преобразился древний клинок Проклятье Бладдрннкера, когда пальцы Торна благоговейно сжали его рукоять. Как по волшебству маленькие зазубрины с обеих сторон лезвия исчезли, и почерневший от времени металл вновь засиял серебряным блеском, а тусклые янтари на рукояти меча вспыхнули золотистым огнем.
Должно быть, все это ей привиделось — во всем виноваты игра света и ее волнение: ведь викинг и меч сейчас исчезнут. В душе Розалин еще теплилась надежда, что, если она закроет глаза, волшебная сила перенесет ее в другое столетие и все, о чем говорил Торн, сбудется.
Ухватившись за эту мысль как за спасительную соломинку, Розалин крепко зажмурилась. Но, как и следовало ожидать, ничего не произошло. Она по-прежнему слышала негромкое тиканье стенных часов и легкое дуновение ночного ветерка из распахнутого окна.
— Мы не можем покинуть это время, — послышался вдруг голос Торна, — пока ты не произнесешь вслух, что согласна отправиться вместе со мной… по своей воле.
Розалин открыла глаза. Да, так и есть, они все еще в спальне — да иного и быть не может: он же сказал, что они пока находятся здесь. Торн стоял рядом, крепко сжимая в руке Проклятье Бладдринкера. Выражение его лица было хмуро, даже мрачно. Из-за ее молчания? Значит, он и вправду не может исчезнуть без ее согласия?
Эта мысль ее несколько успокоила. Розалин решила, что для вящей уверенности ей необходимо забрать у него меч, но ей не хотелось вновь прочесть в его глазах разочарование, а тем более быть его причиной, и она остановилась в нерешительности. В этот момент в ней заговорил голос рассудка, напомнивший ей, что в противном случае разочарование ждет ее.
Глядя на поникшую фигуру могучего викинга, Розалин готова была поверить, что Торн действительно надеется, что путешествие во времени возможно. Вскоре ему придется убедиться в обратном, и он наконец поймет, что "божественный Один» его попросту надул. Но для этого она должна сначала согласиться на следственный эксперимент.
Розалин не хотелось давать согласие: ведь неудача еще больше расстроит доверчивого простака. Но в то же время она понимала: никто из них не узнает этого наверное, пока она не сделает со своей стороны все, что от нее требуется.
Розалин уже готова была сказать то, что он так хотел от нее услышать, но решила, что сначала — для собственного спокойствия — ей следует уточнить один вопрос.
— Торн, я хочу, чтобы ты уяснил себе следующее: я даю тебе меч только на время. В этом вопросе между нами должна быть полная ясность. И ты вернешь его мне, как только я тебя об этом попрошу, договорились?
Он ответил ей не сразу. Наступило долгое молчание, затем он коротко и, видимо, неохотно кивнул. Однако для Розалин этого было вполне достаточно. Тем не менее она добавила:
