— Ты думаешь, что так хорошо меня изучила?
— Когда дело касается сражений? — хмыкнула она. — Конечно. — Заметив его смущение, она поспешила добавить:
— То есть, мне кажется, я понимаю, что это для тебя значит.
— Возможно, — промолвил он. — Во всяком случае, это была справедливая война. Вильгельм имеет законное право на английский престол. Англичане горько пожалеют, что вместо него отдали трон узурпатору — Гарольду Годвинсону.
Услышав такие речи, Розалин чуть не рассмеялась: она могла бы сослаться на десятки научных исследований, которые оспаривали право Вильгельма на английскую корону. Вильгельм Незаконнорожденный был одним из величайших авантюристов своего времени. Но историю не переправишь — он стал первым нормандским королем Англии и передал престол по наследству своим потомкам. Торн был прав — англичане жестоко поплатились за свое неповиновение.
Она не собиралась спорить с Торном — ей были известны факты и «за», и «против», а ему была знакома только одна точка зрения на этот вопрос. Получалось, что у нее имеется преимущество перед ним в споре. Кроме того, она вспомнила, что давно хотела спросить у Торна, сколько времени осталось до отплытия флота Вильгельма к берегам Англии.
— Какое сегодня число? — спросила она.
— Сегодня знаменательный день, — ухмыльнулся он. — Целое лето лорд Вильгельм собирал флот, и вот теперь наконец у него достаточно кораблей, чтобы перевезти всю армию через пролив за один заход. Все готово к отплытию, и мы получили сведения, что Гарольд Годвинсон не ожидает нашего вторжения на южном побережье Англии. Флот отплывает завтра.
— Значит, Вильгельм узнал, что Гарольд был вынужден распустить свою армию из-за нехватки продовольствия? — воскликнула Розалин, вне себя от возбуждения. — Но это же потрясающе! То же самое говорится и в летописях — у Гарольда была огромная армия, состоящая в основном из крестьян, и он вынужден был их распустить по домам, так как им пора было убирать урожай. Но нигде не было сказано, что Вильгельму было об этом известно.
Торн пожал плечами:
— Это не важно.
— Нет, это очень важно! Я этого раньше не знала, и эти сведения мне очень помогут в моей работе. — Она улыбнулась. — Знаешь, ты мог бы просто назвать мне сегодняшнее число, и я бы сказала тебе, что произойдет в этот день. Но как Вильгельм узнал, что Гарольд вернулся в Лондон?
— Он допросил шпиона англичан. Розалин внутренне содрогнулась, представив, каким жестоким пыткам подвергся этот бедняга.
— Любопытно. Но теперь мне понятно, почему Вильгельм так досадовал на северный ветер, который задерживал отплытие его кораблей из Сент-Валери на целых две недели.
— Сент-Валери? Но мы же отплываем из устья реки Див, где собран наш флот.
— Да, я знаю, — промолвила она снисходительным тоном. — Но корабли все равно держат курс на Сент-Валери — оттуда быстрее всего добраться до Англии.
— Почему ты так решила? Зачем нам плыть в Сент-Валери, когда мы можем сразу отправиться к южному берегу Англии, зная, что он теперь не защищен?
— Потому что так меньше вероятность наткнуться на английский флот… Постой, постой! — Она нахмурилась. — Если Вильгельм знает, что Гарольд вернулся в Лондон, может, ему известно, что и флота англичан больше не существует? И поэтому он направляется прямо к… Нет, это ничего не меняет. В летописях сказано, что он двинул свой флот к Сент-Валери одиннадцатого сентября, не зная ничего толком о передвижениях английских войск.
— Тебе следует получше проверить даты в летописях, — сказал Торн, — так как сегодня первое сентября, и флот отплывает в Англию завтра на рассвете.
Розалин побледнела:
— Но этого не должно случиться — на самом деле все было совсем не так.
Глава 24
Розалин попыталась унять волнение, произведенное на нее этим известием, и решила еще раз сверить факты.
— Ты не мог ошибиться, называя число? — спросила она. — Может, ты перенес нас сюда совсем в другой день и твой двойник по-прежнему бегает здесь поблизости и ты можешь столкнуться с ним в любую минуту?
— Нет, я назвал тебе правильный день.
— Но это же невозможно! — воскликнула она, чувствуя, как ее охватывает паника. — Ты спрашивал кого-нибудь, какой сегодня день? Это точно, что сегодня первое сентября?
— Я слышал это из уст самого лорда Вильгельма, — ответил Торн. — Он сообщил своим баронам, что мы отплываем с утренним приливом.
Розалин в отчаянии покачала головой, тщетно пытаясь найти ошибку, вкравшуюся в ее расчеты. Внезапно ее осенило:
— Это же была первая, неудачная попытка! Да, так и есть. Должно быть, герцог намеревался отплыть в Англию завтра, но что-то его заставило изменить свое решение, хотя в летописях об этом ничего не говорится. Он отправится к берегам Англии двенадцатого сентября, и… не смотри на меня с таким недоверчивым видом! Я говорю то, что в действительности должно было случиться.
— Что может помешать отплытию? Сейчас самое удобное время для нападения, корабли и войска находятся в полной боевой готовности.
— Да хотя бы северный ветер, — сказала она. — Он же помешал флоту герцога отплыть из Сент-Валери двенадцатого сентября и…
Розалин внезапно умолкла. Что-то здесь было не так. Если про тот ветер упоминалось в древних источниках, то почему летописцы обошли вниманием другой такой же случай? Он имел столь же важное значение. И еще тот шпион. Летописи упоминают о другом лазутчике, который был послан обратно к королю Гарольду и передал ему хвастливое заявление Вильгельма, что, если он не завоюет Англию до конца года, Гарольд может про него забыть. Так почему ничего не говорится об этом разведчике, чьи показания почти…
— Постой, постой, — нахмурившись, произнесла она. — Если сегодня первое сентября, сведения, полученные от шпиона, недостоверны. Гарольд Годвинсон вовсе не собирался покидать южное побережье Англии вплоть до восьмого сентября. Если отплытие состоится завтра, то Вильгельм попадет в засаду, проиграет сражение и потеряет английскую корону.
— Но шпион…
— Возможно, он был послан специально, чтобы доставить Вильгельму ложные сведения.
— И умереть?
Розалин заморгала от неожиданности. Да, такова была участь этого бедняги — ей следовало это знать.
— Не понимаю, почему у тебя возникли сомнения на этот счет, — сказала она. — Такие жертвы — обычное дело на войне. Может, этот человек вызвался добровольно из преданности своему королю, но скорее всего он был уже приговорен к смерти за свои преступления или же болен неизлечимой болезнью. У него, вероятно, семья, и ему пообещали позаботиться о ней, если он согласится принести себя в жертву правому делу.
— Ты точно знаешь? Она вздохнула:
— Нет, конечно, нет. Но я знаю наверное, что Гарольд очень бы желал, чтобы Вильгельм со своим войском атаковал его именно сейчас, пока в его ведении находится огромная армия, значительно превосходящая по численности нормандскую: потом Гарольд будет вынужден отправиться на север — воевать со своим братом Тостигом и отражать набеги скандинавов.
