— О чем ты говоришь, Роузи? Ты ведь так и не смогла приобрести этот меч, разве не помнишь?
Розалин не ожидала такого заявления. Но, может быть, он просто ее не понял?
— А ты что говоришь? — в свою очередь, спросила она его. — Ты же сам мне его подарил.
Он отрицательно покачал головой и уверенно произнес:
— Нет, я его тебе не дарил. Я тебе это только предложил, но ты так разозлилась на сэра Айзека Дирборна за то, что он отказался иметь с тобой дело, что просила меня забыть об этом. Меч все еще находится у Дирборна, и этому чудаку крупно повезет, если он вообще сможет его продать — клинок в ужасном состоянии.
— Да нет же, он отлично сохранился!
Дэвид уставился на нее в полном замешательстве:
— Роузи, что за бес в тебя вселился? Ты ведь ни разу не видела этот меч.
Она вздохнула. Возможно, он просто подзабыл эту историю и ей надо всего лишь освежить события в его памяти. А может, они говорят о разных мечах?
— Дэвид, послушай. Ты купил мне этот меч. Ты послал его мне по почте в Штаты, и я его получила. Ты помнишь, что я рассказывала тебе о своих снах? О том, как я встретила настоящего владельца меча? Так вот, это был совсем не сон. Меч действительно был проклят, и проклятие было связано с Торном Бладдринкером — хозяином меча. Я могла вызывать его, прикасаясь к его клинку, и я… я влюбилась в него.
Дэвид посмотрел на нее так, словно у нее вдруг вы-, росла вторая голова, затем осторожно промолвил:
— Роузи, тебе это приснилось.
— Но пойми же, Дэвид, это был не сон! Это было на самом деле!
— Хорошо, хорошо, но вспомни, что ты сама говорила мне не так давно, когда я вот так же пытался убедить тебя в том, что было на самом деле, — ты приняла мои слова за неуместную шутку.
— Дэвид, я никогда не стала бы шутить по такому поводу. Ты понимаешь или нет? Я люблю этого человека, и мне ужасно больно и горько, что я вынуждена была отослать его обратно, возвратив ему меч. Но я не могла поступить иначе — он никогда не был бы по-настоящему счастлив в моем времени. Он был человеком из другого мира — из древнего мира. А уж его профессия… Ему как воздух были необходимы войны и сражения.
— Роузи, прошу тебя, остановись на секунду и подумай. Раз у тебя не было меча, из-за которого все и началось (а я могу поклясться тебе в этом — я не стану тебя обманывать), то как могло произойти все то, о чем ты только что мне рассказала?
— Но…
— Подумай хорошенько, и ты увидишь, что я прав. Тебе просто все это приснилось. Ты была тяжело больна, у тебя был жар, ты бредила. В твоем состоянии сны стали казаться тебе явью, и поэтому ты решила, что все это и вправду с тобой случилось. Но это не так, поскольку ты ни разу не держала в руках меч. Как же ты могла с его помощью вызвать привидение или же отослать его обратно?
Значит, это сон? Но почему же тогда так ноет сердце? Как она могла запомнить мельчайшие подробности сна, в то время как болезнь полностью изгладилась из ее памяти? Но раз у нее никогда не было меча, то…
То она никогда в действительности не встречалась с Торном Бладдринкером, а уж тем более не могла в пего влюбиться. Его не было, как не было на самом деле и всего того, что ей приснилось.
Глава 43
Розалин все время думала об этом, сидя в самолете. Она готова была уже согласиться с Дэвидом, который советовал ей успокоиться и забыть странный сон. Но это было легче сказать, чем сделать: как она сможет забыть то, что казалось ей более реальным, чем вся ее теперешняя жизнь? Она может сколько угодно приказывать себе выкинуть все из памяти, но это ни к чему не приведет — сердце по-прежнему будет ныть от тоски.
Прилетев в Штаты, она решила взять напрокат машину в аэропорту и сразу же поехать к Гэйл. Ем до смерти захотелось все рассказать своей подруге, и так она и поступила. Она рассказывала всю историю, припоминая мельчайшие подробности, — начиная с того момента, как Торн впервые появился в ее кабинете, и кончая их последним свиданием, когда она отдала ему меч. Делясь с Гэйл впечатлениями, она внезапно поняла, что рассказывает ей совсем не сон — она вспоминает то, что было на самом деле. Но Гэйл, так же как и Дэвид, заверила Розалин, что у нее никогда не было Проклятья Бладдринкера — значит, и все остальное не могло иметь места в действительности.
Тем не менее, выложив Гэйл все, что ее мучило на протяжении нескольких дней, Розалин почувствовала, что ей стало чуточку легче. Тяжело вздохнув, она произнесла:
— Я знаю, Гэйл, это могло случиться только во сне, но как мне удалось запомнить все подробности? Например, тот день, когда Торн впервые увидел телевизор — помнишь, я рассказывала тебе, что это произошло незадолго до того, как мы с ним расстались. Я просто помирала со смеху — так комично он выглядел. Вот был бы кадр для рекламы телевизоров с дистанционным управлением!
— О, прошу тебя, перестань, — засмеялась Гэйл. — Ну что прикажешь мне делать — тоже подхватить пневмонию, чтобы самой в это поверить? По-моему, тебе нужно успокоиться и относиться к тому, что с тобой произошло, как к приятному сновидению.
Приятное сновидение? Да, возможно… если бы она могла заглушить боль в сердце и перестать думать о Торне. Сон никак ее не отпускал — слишком глубоко задел;; чувства.
Розалин уже собралась уходить, когда Гэйл вдруг сказала:
— Знаешь, твой рассказ напомнил мне одну книгу, которую я недавно читала. Может, она и тебе попалась на глаза, но ты была так больна, что все прочитанное приняла за действительность. Черт возьми, интересная мысль. Я целый шкаф могла бы забить книгами, которые мне хотелось бы прожить наяву. Что ж, придется сунуть голову в холодильник — как ты думаешь, сколько мне там ее держать, чтобы подхватить пневмонию?
Розалин расхохоталась. Как все-таки хорошо, что она повидала Гэйл до своего возвращения домой! Слова подруги придали ей решимости, и она твердо пообещала себе как можно скорее забыть мужчину из своего сновидения. И она бы так и сделала… вот только стеклянный футляр, который она приобрела для Проклятья Бладдринкера, по-прежнему висел на стене на самом видном месте.
Когда она обнаружила это, вернувшись домой к обеду, прежние сомнения вновь поднялись в ее душе. Она купила футляр — потому что надеялась приобрести меч? Она никогда ничего не делала просто так. И вот перед ней пустой футляр. Теперь понятно, почему она так разозлилась на Дирборна — уже потратила деньги на меч, а он отказался его продавать. Но почему она ничего об этом не помнила, а помнила только то, что случилось с нею во сне?
Розалин сидела, погруженная в эти размышления, когда в дверь позвонили. Она открыла дверь, и в ту же минуту кто-то сунул ей под нос пластмассовый стаканчик.
— Не одолжите немного сахара, мам?
— Что? — удивленно переспросила она, не поднимая глаз.
— Вы Розалин Уайт, если не ошибаюсь? — спросил незнакомец. — Меня зовут Торнтон Блюбейкер. Наша общая соседка Кэрол говорила мне про вас.
