Видимо, его спасло именно то, что Сергей не остался на кромке воды, а проскочил дальше. Чудовище, напоминающее одновременно и крокодила, и акулу, выскочило на берег, проползло следом метра три и, недовольное тем, что добыча ускользнула из кривых, острых, как кинжалы, зубов, бессильно заревело и, шлепая ластами, медленно вернулось в свою стихию – поджидать очередного глупого купальщика. Сергей же лег на спину, забыв, что он наг, как в момент рождения, и стал хватать грудью воздух – такой сладкий, такой животворящий – даром что пропитан миазмами проклятого поселка нищих. Живому все хорошо!
– Сарана, сит уа рад! У! – девушка бросила на грудь Сергею платье, которое он оставил на берегу, и только теперь «Сарана» заметил, что вокруг собралась толпа народа.
Кто-то потешался, хихикая и показывая пальцем на глупую «девку», кто-то укоризненно качал головой, осуждая бессмысленную храбрость, какой казался поступок Сергея. Теперь он понял, почему местные жители такие грязные. Зайти в море было чем-то вроде «русской рулетки», когда в револьвере оставляют один патрон, приставляют к голове и спускают курок. Можешь выжить, а можешь и…
На всем протяжении берега моря вода бурлила, вздымаемая могучими хвостами подводных чудищ, как если бы работали мощные насосы. Тварей здесь было штук двадцать, а может, больше. Стая. Вот один из них, больше похожий на небольшую подводную лодку, взлетел над водой и с грохотом обрушился вниз, от чего крутая волна плеснула на берег и с шипением впиталась в сухую гальку почти у ног Сергея, медленно и с отвращением натягивавшего платье.
Люди вокруг радостно зашумели, а чумазый мальчонка завизжал и показал морю отставленный большой палец – видимо, это обозначало то, чего лишился Сергей при реинкарнации.
«Вот, получите, твари! Не достанусь я вам!»
Толпа стала потихоньку рассасываться – а на что смотреть? На двух замарашек? Сами такие – неинтересно.
Сергей смотрел им вслед и прикидывал – что за нация? На кого похожи? Внешне их можно было бы принять за европейцев, но глаза слегка раскосые. Кожа смуглая, и это понятно, в таком-то климате и жарком солнце. Народ невысокий, вроде японцев, но были довольно-таки могучие экземпляры, возвышающиеся над толпой, как башни.
По крайней мере, один. Сергей увидел его за спинами «зрителей». «Башня» посмотрел на остальных, как Сергей на вшей, и быстро покинул «место представления».
Цепкий взгляд опера мгновенно определил, что этот человек не похож на того, кто нищенствует и последний хрен без соли доедает, – сытый, добротно одетый и… вооруженный! У него на поясе висел то ли кинжал, то ли небольшой меч, что, в общем-то, Сергея не удивило, он был готов к чему-то подобному. Очень уж попахивало средневековьем, в буквальном смысле попахивало – смердело!
Еще через пять минут Сергей в сопровождении новой знакомой карабкался на обрыв, цепляясь за корни и упираясь в землю руками, чтобы не свалиться. Крутовато, загреметь вниз – раз плюнуть.
* * *
Порт встретил Сергея и его напарницу шумом, криком, суетой – корабли принимали в свои безразмерные трюмы грузы, вереницей муравьев бегали грузчики, ржали лошади, дымили жаровни, на которых жарили вонючую рыбу и еще что-то, похоже – морских гадов. Сразу захотелось есть, и сильно заболел желудок – будто кол воткнули. Где взять деньги, Сергей не знал. Оставалось идти за своей напарницей и смотреть, что она будет делать. Похоже, что утром та пришла именно для того, чтобы вместе отправиться на промысел. Какой? Да что толку гадать, когда все равно скоро узнаешь.
Да, узнал Сергей скоро. Абина привела к двухэтажному заведению, в котором он без труда узнал то ли гостиницу, то ли забегаловку самого низшего пошиба. Из задних дверей тянуло прогорклым маслом, перегретым на сковороде, дымом очага, опять-таки рыбой, а еще пряностями, как и полагалось в приличном южном ресторане.
Сергей где-то читал или слышал, что в южных странах применяют много острых пряностей, чтобы не получить в свои кишки замечательного глиста, который, размножившись, подсадит деток туда, куда дотянется, ничуть не заботясь о здоровье носителя. Глист не терпит перца, а значит, нужно засыпать мерзкую тварь лечебной приправой по самую макушку. Так ли это, Сергей не знал, но взял себе на заметку – информация лишней не бывает. Особенно такая.
Абина пошла на кухню, оттуда послышались голоса, потом на крыльцо вышел толстый повар, глаза которого едва виднелись за толстыми щеками. С ног до головы осмотрев Сергея, он фыркнул и сказал что-то подошедшей сзади Абине. Потом указал на поленницу дров похожим на сардельку пальцем и исчез в недрах огнедышащей кухни.
Абина сошла с крыльца, вздохнула, пожала плечами и, тронув Сергея за плечо, тоже указала на поленницу, потом на груду поленьев невдалеке – эта груда была высотой по грудь Сергею, затем пошла и набрала охапку дров. Все было ясно – тяжелый поденный труд. Сергей ненавидел физический труд лютой ненавистью.
«А что я еще ожидал? Что еще могут делать две нищенки, кроме как… о нет! Слава Богу, хоть не ЭТО! Я не смогу! Лучше смерть! Попрошайничать – куда ни шло. Помогать по хозяйству жирдяю повару – тоже можно, не переломлюсь в конце-то концов, но проституция?! Нет, увольте! Впрочем, на такое говно, как я, никто и не позарится. Воняет от меня, как от помойки. И от «подружки» моей – тоже. Итак, Серега, что будешь делать? Как пробиваться в этой жизни? Ну что за свинство – оставить мне прежнюю личность! Жил бы я шлюхой-нищенкой и не знал бы, что существуют сплит-системы, виски, копченая колбаса салями и трамвай! А теперь? Как мне жить без знаний о местной жизни, со своей памятью, с памятью стокилограммового мужика и, в общем-то, уважаемого на своей земле человека? Нет ни красной книжечки, ни пистолета, ни пружинной дубинки, которую любит шпана, – как мне тут выжить?! Так и буду жить во вшивой клетушке, кормить насекомых? Какая гадость…»
Сергей набрал здоровенную охапку дров, такую, как если бы он был все тем же Серегой, легко толкавшим стокилограммовую штангу, и побрел к кухне, пошатываясь от напряжения. От голода и непривычки к жаре у него мутилось в голове, потому он не заметил человека, который шел от конюшни к парадному входу в гостиницу. Сергей врезался в парня и уронил дрова прямиком на ногу этому типу.
То, что это был еще тот тип, – стало ясно сразу, когда кулак мужчины врезался в глаз Сергею с такой силой, что полетели искры, и на долю секунды «мишень» лишилась чувств, очнувшись уже на земле, в пыли, залитая слезами и соплями. Не обращая внимания на поверженную нищенку, человек пошел дальше, насвистывая какой-то мотивчик, напоминавший то ли китайские, то ли японские переливы.
Сергея затошнило, но он удержал в себе содержимое желудка. Впрочем, что там могло содержаться, кроме желудочного сока? И тут же пришла мысль – может, покончить с собой? Зачем он так яро убегал от морского чудовища? Чтобы вести вот такую, мерзкую, грязную, нечеловеческую жизнь? Умереть – и снова возродиться! Может, в следующий раз ему дадут то, что он хочет, например, станет каким-нибудь султаном с гаремом, громадными палатами и штатом слуг! И всего-то надо выйти дерьмом из инопланетного чудовища! Дать себя сожрать!
