Она смотрела на меня без всякого выражения, но изменившийся голос показал, что напряженно раздумывает над таким неожиданным предложением.
— И что он должен ответить?
Я вздохнул.
— Как вы догадываетесь, это письмо никому не покажет. Но каким бы горячим ни был, это его немного отрезвит. Не совсем, но вам и малость важна, не так ли?
— А вам, дерзкий глерд, это сойдет с рук?
Я изумился.
— Ваше величество! Вы что, беспокоитесь за мою шкуру?
Она продолжала смотреть на меня тем же холодным и ничего не выражающим взглядом, а когда заговорила, голос полностью соответствовал ее облику:
— Я беспокоюсь за миссию посольства.
— Ваше величество, — сказал я с одобрением, — что всякие там люди, когда на кону честь?.. Люди — тлен, их еще много будет, а честь так быстро не возрождается, как эти двуногие! В общем, подожду в коридоре, пока изложите все на бумаге, как видите и понимаете. А то, боюсь, глядя на меня, не совсем то напишете, больно у вас лицо как бы не весьма задумчивое...
Она поморщилась, а я тихохонько вышел в коридор, подчеркивая всем своим видом, что потрясен ее величием, мудростью и вообще королевистостью, пусть женщине будет приятно.
Послышался женский смех и веселый щебет, в конце коридора, где лестница, показались поднимающиеся фрейлины королевы, Карелла Задумчивая и две ее подруги уже собирались топать еще выше, но Карелла увидела меня, остановилась, заулыбалась.
На таком расстоянии не поговоришь, а кричать неприлично, леди не повышают голос, не кухарки и не торговки рыбой, она кивком пригласила подойти, но я сделал печальное лицо и указал большим пальцем на дверь королевского кабинета.
Она кивнула, поколебалась, но что-то шепнула подругам, обе тут же заторопились наверх, а она решительно поплыла, приподняв платье с боков обеими руками, в мою сторону.
— Глерд?
Я поклонился препочтительнейшим образом.
— Глердесса... вы... э-э... прекрасны!
Она мило наморщила носик.
— Как оригинально!.. Глерд, разве вам не дали отдохнуть после такого подвига?
Я отмахнулся.
— Да какого подвига... Мы только нагнали повозку, а Рундельштотт уже всех перебил и разворачивался в обратную сторону.
— Повезло, — сказала она.
— Я вообще-то везучий, — согласился я. — Вот думаю, где мне еще повезет...
Она хитренько улыбнулась.
— Думайте, глерд, думайте. Мне кажется, я даже знаю, где вам может повезти, если приложите усилия...
— Ой, — сказал я, — я так волнительствую, так волнительствую!.. Но я недогадлив из-за своей удивительной и непорочной чистоты и духовности!.. Может быть, вы, как натура глубоко одухотворенная и чувственная, снизойдете до моих страданий и подскажете, что же мне такое изделать, чтобы приложить так приложить...
Она поощряюще улыбнулась.
— Глерд, вы умеете разговаривать с женщинами!.. Но раз уж у вас такие затруднения, то, как вы точно сказали, будучи существом отзывчивым и сострадательным, откликнусь и помогу вам с вашими трудностями.
— Это меня спасет! — воскликнул я жарко. Она поощряюще улыбнулась.
— Увидимся, глерд.
Она произнесла таким голосом, что я почти отчетливо услышал: «Встретимся в постели». Все-таки, несмотря на строгие нравы, что процветают и культивируются в обществе, некоторые ухитряются извлекать для себя немалую пользу за счет простаков, что все соблюдают свято и даже истово.
Старший слуга, я про себя его уже начал называть королевским секретарем, приоткрыл дверь и, поймав меня взглядом, сказал негромко:
— Глерд Юджин...
— Иду, — ответил я.
Королева за столом держит в обеих руках лист бумаги и внимательно читает, вернее, перечитывает то, что написала.
Я остановился и ждал, а она, закончив, подняла на меня холодный взгляд.
— Глерд...
Я прервал, что есть неслыханное нарушение этикета, но когда-то это сделать надо и внести ясность:
— Ваше величество, вы сказали глердам, что как-то случайно удалось узнать о моем высоком происхождении? Хоть и не выяснить точно, кто и откуда?
Она кивнула с кислым выражением на лице.
-Да.
— Тогда и сами, — сказал я с нажимом, — уж простите за дерзостнейшее напоминание, должны для поддержания этой нужной королевству и миру легенды вести себя так, будто у меня до жути длинное древо могучего и знатнейшего рода! В смысле, слушайте меня так, как слушаете глерда Финнегана или хотя бы Эллиана. Внимательнее. А не так, как...
-Как?
—Будто слуга несет какой-то бред, — сказал я зло. — Если я для других отныне знатный глерд, что не хочет раскрывать свое имя, то и для вас должен быть им, ваше величество! Разве не так? Иначе все коту под хвост. У вас кошки есть?
—Нет, — отрезала она.
—Хорошо, — сказал я.
Она сказала в легком раздражении:
—Хорошо, давай вернемся к делу. Ты полагаешь, есть какие-то способы остановить короля Антриаса?
—Не вижу таких, — вынужденно признался я. — Но затормозить можем. Намекая на некие возможности. Чтоб он с галопа перешел на осторожную рысь. А то и на грунь.
Она посмотрела на меня очень внимательно.
— А разве у нас такие возможности есть?
— Нет, конечно, — ответил я, — но это мы знаем, а король Антриас пусть думает иначе.
— А если вдруг...
— Он король, — напомнил я. — Короли должны быть осторожнее.
Она продолжала смотреть внимательно, я ощутил, что малость перегибаю, не мое дело знать, как должны вести себя короли.
— Хорошо, — ответила она замедленно. — Надеюсь, он рисковать не станет.
— Не должен, — заверил я.
— Хотя человек он отважный и очень безрассудный...
— Рискуют обычно малым, — поддержал я, — а у королей, за что ни возьмись...
— С другой стороны, — сказала она, — он молод, горяч, честолюбив и жаждет прослыть великим полководцем.
— Великие полководцы, — сказал я, — знали силы противника. В смысле, всегда сперва разузнавали, а потом думали. Пусть даже у противника сил было больше, но когда знаешь, кто где стоит, кто здесь уже трое суток, а кто прибыл только что после изнурительного марша... действовать можно. Однако мы напустим тумана и создадим ситуацию неопределенности. Пусть он не знает, какими силами мы располагаем.
Она покачала головой.
— Он знает.
— Ваше величество, — сказал я твердо, — позвольте этим щекотливым делом заниматься мне. Не в том смысле, что мне, а в том, что вам не стоит в него лезть. Простите, что объясняю так доступно.
