—И что?
—Для таких, — пояснил я, — есть и более страшные вещи..
—Чем смерть?
Я пожал плечами.
—Что смерть?.. Разве мы не идем на нее осознанно, выступая в воинский поход? А смерть в бою — это красиво и эпично. Особенно если на виду всех водружаешь знамя на верху вражеской башни, а тебе стреляют в спину, и ты падаешь с огромной высоты... И самому приятно, и певцы воспоют в веках!.. А род будет гордиться таким великим героем, на века зависшим на могучем родословном древе.
—Но что для короля...
— Нарушение планов, — подсказал я. — Для короля Антриаса самое главное в жизни — его планы стать великим королем. И нет ничего более страшного для него, если планы рухнут. В этом случае отчаяние так велико, что его и сравнить не с чем!.. Простой человек может дойти до самоубийства, но король и этого не может себе позволить, он отвечает слишком за многое!.. И вот в таком состоянии духа, когда все рухнуло, нужно жить... Она слушала раскрыв рот.
— Это... это ужасно...
Я сказал трезвым голосом:
— Но король Антриас — крепкий орешек. Ему не так просто помешать. Даже вы, мне кажется, не сумеете...
Она сказала так жарко, словно готовится превратиться в привидение Огня:
—Сумею!.. Я отдам все силы...
—Пугать кошмарами, — сказал я, — это мало. Мужчины вообще не так уж страшатся привидений, а королей с детства учат держать себя в руках. Другое дело, как я уже сказал, расстроить его планы...
Она сказала нетерпеливо:
—Что у него за планы?
—Война, — ответил я. — Победы, захваты земель соседних королевств. Это и есть самое главное для Антриаса. А помешать этому, просто возникая у него в спальне и завывая страшным голосом... гм, это не сработает. Я не люблю Антриаса, но отдаю ему должное, его так не испугать. Тем более не заставить отказаться от своих планов...
Она померкла, начала медленно таять прямо посреди комнаты, я устрашился, что снова уйдет в свои душевные терзания, сказал быстро:
— Но есть варианты!.. К примеру, он очень нуждается в союзе с королевством Опалоссой. И хотя начать войну с Нижними Долинами может и без Опалоссы, но надежный тыл важен. Потерять союз с Опалоссой... это и есть для него кошмар хуже немедленной гибели!
Она потребовала:
—Как разрушить союз с Опалоссой?
—Надо подумать, — сказал я. — Использовать можно ваше умение возникать в спальне короля Плация... а еще лучше — регента Ригильта, чтобы сообщить какие-то сведения... что либо скомпрометирует короля Андриаса, либо зародит подозрения в его намерениях... Последнее намного предпочтительнее!
Она переспросила в злом нетерпении:
— В спальне короля Плация... это кто?.. А кто этот Ригильт?
Я подумал, объяснил обстоятельно:
—Королевством Опалоссой правит регент Ригильт, не допуская молодого Плация, что давно вошел в возраст и хотел бы сесть на трон. Что, если попытаться воздействовать на...
—Ригильта?
—На Плация, — ответил я. — Пообещать помощь в возвращении себе законного трона... а он за это должен будет разорвать союзный договор с Уламрией. Думаю, он это и так бы сделал с охотой, все-таки тот договор подписал Ригильт в обмен на поддержку со стороны Антриаса...
Она сказала медленно:
—Но не разорвет. Я знаю династию Кенганидов, что изначально правила Опалоссой. Все оттуда отличались нерешительностью и неуверенными действиями. Не думаю, что этот нынешний... как, говорите, зовут, Плаций?.. Не думаю, что этот Плаций достаточно самостоятелен.
—Вы правы, — признал я. — Вот что значит кровь!.. Кровь в жилах Плация досталась от слабых и нерешительных, потому и он... Хорошо, но есть вариант...
—Какой?
—Можно подтолкнуть, — ответил я. — Хочет быть королем — пусть первым же декретом разорвет союз с Уламрией!..
Она вперила в меня взгляд жутких пустых глазниц. И хотя самого взгляда нет, но я его все равно чувствую, у нас есть странное свойство дорисовывать, домысливать и додумывать, что позволило питекантропу стать кроманьонцем.
— Но если на троне регент Ригильт...
Я сказал с той мужской самоуверенностью, которую часто выказываем, на самом деле ее не чувствуя:
— Это возьму на себя. Но только пусть Плаций знает, что если не разорвет союз с Уламрией немедленно, в первый же день, когда это особенно легко, его постигнет такая же судьба, как и Ригильта.
Она спросила настороженно:
—А какая постигнет его судьба?
—Еще не знаю, — ответил я честно. — Но единственное препятствие для Плация на пути к трону — регент Ригильт. Это как камень, что заткнул дорогу ручью в узком месте. Если этот камень убрать...
Она переспросила:
—Как вы это сделаете?
—Сделаю, — пообещал я. — Чародей я или всего-навсего маг? Или вообще колдун? Ну а вы постарайтесь убедить Плация. Он должен понять, другого такого удобного случая не будет. Регент не только сейчас отсутствует в их столице, но и часть его сторонников здесь с ним, в свите!
Она кивнула, вид у нее уже холодный и решительно-расчетливый.
— Да, это ослабляет влияние клана Ригильта во дворце. Я укажу молодому королю на это счастливое для него совпадение.
— Если не воспользуется моментом, — вставил я, — ему всю жизнь ходить под властью Ригильта.
— Скажу, — пообещала она.
— Настойчиво, — потребовал я. — С нажимом! Убедительно.
— Да-да..
— Вполне возможно, — сказал я, — Ригильт выждет еще год-два, укрепится настолько, что вообще свергнет короля с трона... и начнет свою династию. Пусть Плаций и это учтет. Его свергнут и удавят в темнице. Грязной веревкой.
Она сказала тихо:
— Вы все предусматриваете!..
— Если, — сказал я нервно, — не предусмотришь — тут же получишь обухом между ушей. А я чуткий и впечатлительный, не люблю, когда бьют, хотя мазохизм в тренде.
Она сказала уважительно:
— Вы чуткий, благородный лорд... Вы даже очень
чуткий! Чтобы увидеть и почувствовать меня... нужна
особая чуткость.
—Это объяснимо, — признался я чуточку застенчиво. -Чем?
—Я и сам привидение, — сказал я тихо.
Она всмотрелась в меня пустыми неподвижными глазами. -Что? Я пояснил как можно проще:
— Правильнее сказать даже, все люди носят в себе собственные привидения! Каждый человек еще и оно самое, только временно заключенное в его теле. Всех их моментально выдувает в момент смерти, лишь наиболее
