— Идите. И будьте. Да-да, именно.
Мы вышли вместе с Эллианом и Баффи, но я кивнул Фицрою и пошел от глердов в другую сторону. Фицрой наконец оглянулся.
—Все, они далеко. Что-то у тебя морда больно сосредоточенная, будто что-то украсть нацелился.
—Пока задумываю, — признался я. — Я хоть и никакой не нижнедолинец, но чувствую симпатию к этому мирному королевству.
—К Уламрии?
—Нижним Долинам!
—А-а, так бы и сказал. А то для меня они все одинаковые.
Я пробормотал:
—Разница, конечно, невелика...
—Ну-ну? — сказал он с интересом.
— Пообещал, — ответил я, — королева все-таки надеется. Она в отчаянном положении. Все-таки женщины хороши для мирной жизни, тогда могут править даже лучше мужчин.
— Это ты загнул!
— Совсем немного, — сознался я. — Они трусливее, в авантюры не лезут, позволяют стране развиваться постепенно, без рывков, а именно так и надо. Это нам, мужчинам, подобное претит, нам бы наскоком решить все проблемы и привести человечество к счастью даже насильно!.. Да еще и потыкать его свиным рылом в это счастье. Потому хочу все-таки вмешаться в исторический ход событий. Люди всегда вмешиваются, не знал?
Он ухмыльнулся.
— Понял. Я менял ход событий в трактирной драке, но в истории еще не пробовал.
— Увидишь, — пообещал я. — Это может быть интересно.
— Что-то голос у тебя не слишком бодрый, — сказал он с укором. — И не совсем радостный.
— Так может и не быть, — сознался я. — Может быть и хуже. Намного.
— Все равно какое-то изменение, — сказал он оптимистично, — а когда изменения... сильные всегда получают выгоду. Пойду седлать коней?
— Только скажи там, — сказал я, — что тайком от главного посла едем в соседнее село к женщинам. Тут же всем растрезвонят, что мы не делом занимаемся, а тайком по бабам.
— Мы в самом деле можем заехать! Я подумал, кивнул.
— На обратном пути. Чтобы создать себе алиби.
— Чего-чего?
— Потом объясню.
Он ушел седлать коней, а я вытащил из угла мешок и заглянул вовнутрь, где мирно ждет своего часа обмотанная тряпками снайперка.
— Лапушка, — прошептал я, — почему я в тебя такой влюбленный?.. Ты лучшая из женщин! С поцелуями не лезешь, но когда нужна, то всегда... гм... готова, всегда послушна и никаких капризов. Ну почти никаких...
Фицрой вывел двух коней, на одном за седлом горбится увесистый мешок. Я покосился с неодобрением, Фицрой расхохотался.
— Ты чего? Это не только для нас, но и для наших женщин!..
—Чего-чего?
Он объяснил весело:
— Когда спросили, зачем столько вина, я объяснил, что ты собираешься посетить толстушек Берту и Магду, а те пьют будь здоров.
— Свинья, — сказал я с чувством, — мог бы такое сказать о себе.
— Я как раз о Берте и подумываю, — ответил он. — И о Магде. Люблю толстых!.. Но лучше все свалить на тебя. Так смешнее.
Я пристроил мешок за спиной, обмотанная тряпками снайперка в сложенном виде смотрится как скатанный спальный мешок, у Фицроя и то объемистее.
Конь хрюкнул и понюхал мои карманы. Фицрой сказал бодро:
— Он жадный, сам все пожрал! А вот я добрый.
Он выудил из карманов по морковке и сунул обоим коням в пасти. Оба с наслаждением захрустели лакомством, а он вскочил в седло и посмотрел на меня с изумлением.
— Ты чего?
—Больно ты шустрый, — огрызнулся я. — И хитрый. Ты и с женщинами так?
—А чего придумывать новое, — спросил он, — если и этот трюк работает? Поехали. Не поскользнись в седле.
Мы выехали из дворцового ансамбля, Фицрой хохотал и рассказывал веселые истории, а на воротах спросил у часовых, какое тут село ближе, но чтоб там были молодые женщины с вот такими.
Часовые оживились, рассказали подробно, даже копья поставили к стене, чтобы не мешали жестикулировать и показывать, с какими там есть, а с какими во втором селе, что чуть дальше по берегу реки.
Фицрой поблагодарил, мы пришпорили коней и понеслись в указанном направлении, а когда скрылись с глаз, Фицрой свернул в сторону леса, оглянулся.
—Ты хоть знаешь, где пройдет королевская охота?
—Приблизительно, — ответил я.
—А я вот знаю точно, — сказал он гордо. — Вчера с одним псарем разговорился, он сказал, что будет сегодня загонщиком. Похвастался, какие там олени с вот такими рогами! Вот если бы тебя оленем, у тебя были бы... дай прикину... вразмахе вот такие, клянусь!.. И по двенадцать отростков на каждом!
Он растопырил руки как можно шире и пошевелил пальцами, показывая, что это вот отростки.
— Здорово, — согласился я. — Начинаю собой гордиться.
Он окинул меня оценивающим взглядом, словно я в самом деле олень, которому нужно точно воткнуть на полном скаку копье в сердце.
—Я копнул прошлое герцога, — сказал он неожиданно, — и обнаружил... Знаешь что?
—Баб, — сказал я с отвращением.
Он посмотрел на меня с укором.
— Что ты все только о бабах? Какой-то ты странный. О чем ни заговоришь, все на баб сворачиваешь. Я вообще-то их уважительно зову женщинами, а то и ледями!.. А ты — бабы-бабы... И кроме баб, в мире много интересного...
— Ну да, — согласился я. — Олени. С вот такими. Я имею в виду — рогами.
Он продолжил невозмутимым голосом:
— В общем, герцог Ригильт в некотором родстве с королем Антриасом. Представляешь? Нет, ты не представляешь! Троюродная бабка герцога как-то побывала у Бэдэкера, деда Антриаса, и вернулась от него беременной.
Я покачал головой.
— Когда только успеваешь...
Он сказал обидчиво:
— Я при чем?.. Ты слушаешь или о бабах мечтаешь?.. Я все узнал, потому что умею совмещать приятное с полезным.
— Это хреново, — буркнул я. — Нет, приятное с нужным весьма даже как бы да, но вот их еще и родство хреново...
— Ну-ну?
— Только скрепляет эти проклятые узы, — сказал я. — Родство Антриаса и герцога, а не приятного с полезным. То родство хорошее, а то поганое...
Он посмотрел с насмешкой, что-то говорю путано, но это только потому, что еще и думаю, здесь тоже приятное с полезным, что не всегда бывает совмещено в реальной жизни демократически воспитанного человека.
— И что надумал?.. Или передумал?
— Напротив, — ответил я зло. — Чересчур они... склещились. Если мы хорошие ветеринары, надо помочь разъединиться.
