Когда я только входил в двери, почти все приподнялись и смотрят очень даже настороженно, Мариэтта даже округлила глаза.
— Что-то случилось?
Но смотрели не на нее, а на меня. Я сразу сообразил, что еще когда сделал шаг к зданию полиции, у них там вспыхнуло на сканерах, что приближается человек с армейским пистолетом в кобуре скрытого ношения, однако... да-да, однако есть лицензия и право выносить из дома.
Мариэтта дернулась, когда один из полицейских, с виду крутой и бывалый, вскинул кулак и отсалютовал мне тем характерным жестом, что принят у коммандос. Видимо, где-то увидел в кино.
Я ответил Мариэтте бесстыднейшей улыбкой, она нахмурилась и резко бросила командным тоном:
—Сядь вот здесь и не мешай.
—Как скажешь...
—И не чешись, как бабуин!
—А как кто можно?
Она не удостоила меня ответом, а я послушно сел на указанный стульчик и поглядывал, как она, пользуясь возможностями полиции, проверяет все связи Ширли Кассеро, в том числе и те, которые у той под никами и аватарами. Сейчас нет такого человека, у которого бы не было персов и твинков в соцсетях, баймах, скайперах, дендлерах и квикастерах, так что да, проверка занимает время даже на современных суперскоростях квантовых компьютеров.
На всякий случай Мариэтта проверила и Онищенко, но этот любитель старины в самом деле стерильно чист, а за жизнь так цепляется, что вегетарианец с пеленок, никогда в рот не брал ничего вредного, не пьет, не курит, спать ложится вовремя, с женщинами дел не имеет вообще — от них проблемы, подписан на все новости о здоровой жизни и новинках медицинских технологий...
Она пробормотала с неудовольствием:
—Придется исключить...
—А жалко? — спросил я с пониманием. — Я бы таких тоже сажал.
Она вскинула брови.
—За что?
—За никчемность, — пояснил я. — Добро бы жизнь берег для какой-то пользы!.. Хоть не обществу, кому оно нужно, хотя бы семье, друзьям, любимой собаке...
—Фашист, — сказала она с удовольствием. — Человеконенавистник!
—Да какой он фашист, — возразил я.
—Ты хвашист!
—Зато собак люблю, — возразил я. — Вчера кино смотрел, как мужик за то, что его собаку убили, целую банду уконтрапупил!
Она отмахнулась.
—Я таких сто штук смотрела.
—А видела, — спросил я, — чтобы кто-то за убитого кота хоть пальцем пошевелил? То-то. Мы, собакофилы, люди активной позиции, за нами не заржавеет. Чуть что — в хлебало! Новый вид интеллигенции.
—Ты ящерофил, — обвинила она.
—Яшка у меня собака, — объяснил я. — Порода такая! Женщинам это не понять. Ты лучше копай дальше. Возможно, ее хряпнул кто-то из тех, кто вообще не принимает.
—Чего вдруг?
Я пожал плечами.
— Наркодилеры сами не употребляют. Для тебя это новость?
Она поморщилась.
—У тебя и сравнения...
—Ишши, — напомнил я. — В наше демократичное время всякий человек обязан быть голым под недремлющим оком правительства и просто любопытствующих. Проверяй все. Вплоть до чеков за покупку пирожных. Где большие деньги, там и конкуренция.
Она фыркнула, не стала даже объяснять, что и так работает на трех-четырех уровнях, просеивая как «информацию для всех» из соцсетей, сайтов знакомств и клубов по интересам, так и не для всех, но недостаточно закрытых примитивными паролями, просматривает личные письма в имейлах, записи в скайпе и прочих общалках, а я, наблюдая одним глазом за нею, закинул сеть еще шире, к тому же задал своему поиску высший приоритет.
Она совершенно не обращает на меня внимания, то хмурится, то вскидывает брови, или же патетически закатывает глаза, но взгляд не отрывается от экрана, сканировать успевает все, а прокручивать данные начинает, как вижу по мимике, все быстрее и быстрее.
Что я накопал, пока молчу, надо еще связать и обдумать, я все-таки не спец, мое преимущество в том, что могу залезть в самую засекреченную базу данных, но надо еще понять, что обнаружил, а самое главное, как воспользоваться.
—Что-то как-то непонятно, — проговорила она, — похоже, эта честнейшая и самоотверженная Ширли слишком уж уверилась в собственной правоте...
—Что накопала? — спросил я.
—Знакомство с неким Томом Фолкнером, — сказала она. — Тот еще орел!.. Не случайно говорят, война — зло.
—Немец? — спросил я.
—Швейцар, — ответила она. — Из Брно. Или Берна, не запомнила, как пишется. Живет по всему свету, последние два года в Москве. Отходит.
—От синдрома войны? — спросил я понимающе.
—Но не может остановиться, — пояснила она. — Нет, не убивает, но ведет себя... неадекватно. Везде ищет риск. И не брезгует быстрым заработком.
—Насколько они знакомы?
— Сейчас копаю, — сообщила она. — То, что копулировались, ни о чем не говорит, это не повод даже для знакомства, не говоря уже о чем-то еще. Но то, что их встречи, как сейчас вижу, проходили втайне или даже в тайне... гм...
—Давай навестим, — предложил я. — Пока не поговорим, не узнаем, что он за птица. Издали может казаться орлом, а вблизи так и на воробья не тянет. Бывает.
—У нас на него ничего нет, — предупредила она.
—А мы ничего ему и не присобачиваем, — ответил я бодро. — Просто поговорим.
—А если не захочет говорить?
—Покажешь ему сиськи. Она поморщилась.
—Думаешь, он их еще не видел? Я изумился.
—Уже показывала?
—Не ему, — ответила она недовольно. — У всех женщин эти штуки одинаковы.
—Мода, — согласился я. — Все подгоняют под один размер. Но зато ты показываешь лучше всех!.. С выходом, как говаривала моя бабушка. С вывертом, как говорил дед... Вот тут его и расколем!
Она пожала плечами.
—Если поможет, почему нет? Но не думаю, что удивлю.
—Ты в полицейской форме и с пистолетом, — напомнил я. — Не косплей, он сразу поймет, что ты человек почти серьезный. И вдруг — сиськи! Жаль только, что две, могла бы и больше.
Она мило наморщила нос.
—Спасибо за «почти». Ладно, у меня появились новые вопросы к доктору Марату.
—И что? — спросил я с интересом. — Хочешь сама приобрести пакетик со снадобьем?
Она ответила уклончиво:
— Хочу узнать больше.
— Наша позиция малость глуповатая, — сказал я. — С допингами идет бесконечная изнурительная война... их запрещают и запрещают, но спортсмены все равно принимают. Почему?
Она опять пожала плечиками.
