– Алло, привет…
В первую же секунду Володя узнал ее голос.
– Света! Я все эти дни думал о тебе! – закричал он в трубку. – Прости меня! Я и вправду поступил тогда как настоящий дурак!
Ответом ему было красноречивое молчание в трубке. Но если бы Света не хотела его слушать, то могла бы уже давно бросить трубку! Да не позвонила бы она просто-напросто, если б ей от него ничего не надо было…
– Света… Света… Ну не хочешь, не отвечай… Я буду сам говорить… Я так рад, что ты позвонила! Ты просто даже не представляешь себе, как я рад! Я бы сейчас, наверное, полжизни бы отдал, чтобы еще раз хоть одним глазком взглянуть на твое стихотворение! Оно мне очень понравилось… Вот только… даже не верится, чтобы обо мне кто-то мог так думать… Неужели я похож на рыцаря? Нет, сейчас-то ты уже поняла, что я болван, а никакой не рыцарь… Но поверь… Честное слово, я подумал, что этот листок по ошибке попал в мой дневник. Иначе я бы ни за что на свете… Правда, Света…
– А хочешь, я к тебе приду? – тихо, почти неслышно проворковала в трубку Тополян.
– Что? – Володе показалось, что он ослышался, так неожиданно прозвучало это предложение. – Ты спросила, хочу ли я, чтобы ты ко мне пришла?! Света… Светочка…
– Так приходить мне или нет? – с непередаваемым кокетством в голосе переспросила Тополян.
– Конечно, конечно, приходи… Я тебя встречу возле остановки… Я прямо сейчас туда побегу, хочешь? И буду тебя ждать…
– А как же Геранмае?
– При чем тут Геранмае? – опешил Володя.
– Ну ведь ты ее, кажется, с первого класса любишь… – Теперь в голосе девушки слышалась явная издевка.
– Это совсем другое… Лу для меня как… несбыточная мечта, что ли, – принялся для чего-то оправдываться Надыкто.
– Это как же так? Значит, ты будешь со мной встречаться, а мечтать о Геранмае? Интересное кино!
– Ты меня не поняла… – совсем запутался Надыкто. – Не буду я ни о ком мечтать… Вернее, я все эти дни только о тебе и мечтал… Знаешь, как мне было стыдно… Я так виноват перед тобой, Света.
– Да уж, виноват, – отозвалась после паузы Тополян. – Хорошо, Володечка, что ты это понимаешь… Ну ладно… В общем, я передумала к тебе ехать…
– Как? – упавшим голосом спросил Надыкто.
– Очень просто. Передумала, и все…
И поскольку убитый горем Надыкто молчал, тяжело дыша в трубку, Тополян выждала какое-то время и вдруг ни с того ни с сего выдала:
– А у тебя хоть деньги есть?
– А сколько надо? – совсем обалдел от такого поворота Надыкто.
– Ну, я не знаю… Это смотря куда мы пойдем… – загадочно ответила Тополян.
– Мы с тобой?! – снова воспарял духом Володя. – А куда ты хочешь?
– Не знаю… Ты же рыцарь, – хихикнула Света. – Тебе и карты в руки. Ну приглашай девушку! – капризно потребовала она.
– Света… Я хочу пригласить тебя… в кафе, – выдохнул Володя и замер в ожидании ответа.
Больше всего на свете Тополян любила… врать. Ложь ведь тоже бывает разной. В основном люди врут все-таки ради собственной выгоды, хотя некоторые утверждают, что существует ложь во имя спасения ближнего. Так называемая ложь во благо. То есть того человека, которому врут, этой самой ложью вроде как и спасают…
Но к Свете Тополян ни один из этих вариантов не имел никакого отношения. Для нее ложь была самым настоящим искусством. Тополян врала изощренно, как поэму сочиняла, зачастую без малейшей выгоды для себя, а исключительно ради удовольствия. Сама же она называла это не ложью, а невинными выдумками или творческими фантазиями. Жизнь без этих выдумок казалась Тополян скучной и блеклой. И так она завиралась, что иногда и сама начинала путаться, что в ее рассказах правда, а что ложь. А когда кто-то ловил ее на лжи (что случалось, надо сказать, довольно-таки часто), Света даже не пыталась оправдываться, лишь плечами пожимала в ответ. Мол, подумаешь, большое дело! Кто, дескать, в наше время не врет. Словом, ложь Тополян была так же необходима, как нам с вами воздух. Такие вот странности характера…
Поэтому, вырвав из рук Надыкто листок со стихотворением, она своим натренированным за долгие годы лжи чутьем уловила возможность как следует поразвлечься или, как теперь говорят, оттянуться по полной. Это уже потом Света поняла, какие выгоды, помимо всего прочего, сулит ей вся эта история. И Галя Снегирева оказалась права, когда говорила Ире, что Тополян подумала, что в Надыкто влюбилась именно она, Галя. А уж кто-кто, а Тополян не упустит возможности сделать Снегиревой очередную бяку. Словом, Тополян, как охотничий пес, почуявший близость добычи, шла напролом к своей цели. А цель в общем-то у нее всегда была одна – всеми мыслимыми и немыслимыми способами найти спасение от скуки и внутренней пустоты.
9
– Хочешь еще кофе? – Володя заглядывал в глаза своей спутницы, изо всех сил стараясь произвести на нее хорошее впечатление.
– А чего ты себе ничего не возьмешь? – жеманно поинтересовалась Света.
– Да я… это…
В отличие от Тополян Володя не умел, да и не любил врать. А правда сейчас состояла в том, что на себя у него просто не было денег. Впрочем, Снегирева, когда он принес ей на следующий день недостающую сумму, от денег отказалась и даже те, что брала накануне, вернула, сказав, что ей как-то удалось выкрутиться. Но не успел Володя спрятать деньги в карман, как к нему подбежал оказавшийся неподалеку и все, естественно, слышавший Фишкин, который тут же и попросил у Надыкто в долг. Володя не смог отказать однокласснику, тем более что тот сказал, что деньги ему ну просто позарез нужны. Фишкин обещал вернуть долг через неделю. И поэтому когда после звонка Тополян Володя кинулся пересчитывать все, что у него осталось, он к своему ужасу обнаружил в жестяной банке из-под кофе, с незапамятных времен служившей ему копилкой, всего пятьдесят три рубля. А на эти деньги, сами понимаете, особо-то не разгуляешься!
– Если у тебя денег нет, – сказала Тополян, медленно помешивая маленькой серебристой ложечкой кофе, – ты скажи… У меня их навалом, а по телефону я шутила. На этот счет, ну в смысле денег, у меня никаких предрассудков и комплексов нет.
– Знаешь, Свет… – преодолевая смущение, начал Володя. – Вообще-то вчера у меня были деньги, но я их дал в долг товарищу…
– Да не парься ты, – улыбнулась Тополян. – Чего тебе взять?
– Сока… если можно, – попросил Володя, отводя взгляд.
Через несколько минут Тополян стояла возле столика. В руках она держала круглый поднос, сплошь уставленный всякими вкусностями: фисташки на маленькой тарелочке, две порции шоколадного мороженого с фруктами, бутерброды с ветчиной, малюсенькие пирожные-ассорти, конфеты.
– Вот! – сказала Света, опуская поднос на центр стола. – Это чтобы ты не думал, что я с тобой ради денег встречаться начала.
