Чего же я хотел, думал Таскат – здесь вообще тяга к миру довольно сильна – иначе не было бы такого огромного, почти всепланетного государства.
Я хотел вменяемых людей. Я хотел действия. А они хотят тишины. Тишины и покоя.
Беда в том, что покоя им больше не дадут.
Неловкая пауза слишком затянулась. Нужно было рассказать хоть что-нибудь, чтобы снять напряжение. Это напомнило посланнику недавнюю партию в шахматы.
«Советник был слишком силен… – размышлял Таскат. – Я бы не смог сопротивляться ему, если бы мне не помогало хоть что-то. Ну, не бог же, в конце концов…»
Он вынул из кармана синий диск и повертел в пальцах. Может быть, не зря Тайген так хотел им завладеть? Да, кстати, о дисках…
Кили шарахнулся в сторону.
– Предатель! – захрипел кто-то. – А как же переговоры?
– Не беспокойтесь, мы же спим! – Таскат улыбнулся во весь рот, кладя диск на стол. – Мне кажется, вы преувеличиваете действие этих нашлепок. Кийли, я прошу вас подойти сюда. У меня есть идея.
– Какая? – недоверчиво спросил Кийли, не подходя.
Таскат выглядел таким довольным, как будто его только что как следует отмыли в песке.
– Вы знаете, как работает тот-камень? Тогда припомните поговорку. Он, конечно, бывает большой и маленький, может притягивать железо и вытягивать из крови магию… Так вот, уважаемые работники Сахала опять забыли, с чем они имеют дело.
Маги навострили уши. Таскат сунул изменивший цвет талисман в протянутую руку Кийли.
– Тот-камень работает в обе стороны не только с железом. Вы забыли? Давайте поменяем знак. У него два магических полюса.
…
В лагере Сэиланн состоялся военный совет
– Они готовятся к большой войне. Еще два месяца, и нас занесет песком… – говорил Тайлем. – У них огромное войско, и солдаты полубезумны. Их будет слишком много, и не все они могут быть убиты тобой, богиня. Ученицы не смогут подавить всех – одним лекарством не вылечишь тысячу болезней. Чтобы начать и закончить войну, нужна огромная армия. У нас нет такой армии.
И тогда Сэиланн собрала малый совет, всех своих самых верных, и объявила, что уходит. А потом – что именно нужно делать в ее отсутствие и что именно будет делать она, Сэиланн.
Великий плач и стон стоял бы в цитадели, если бы все могли это знать. Остальные просто считали, что богиня удалится на некоторое время, оставив верных под защитой войска. Такое уже бывало.
На вопрос о том, куда она уходит, Сэиланн отвечала:
– Я направляюсь в столицу, пока не поздно. Там тоже живут свободные люди. Я расскажу им правду о том, как ловить молнии. А сначала я явлюсь к императору. Тогда все будут делать, как мы, и жить, как мы – и они узнают меня, узнают меня!
– Невозможно убить богиню – качали головами старики.
– Император испугается ее! – говорили молодые.
– Ее убьют – тихо плакали те, кто когда-то встречался с людьми из столицы.
А путь до столицы занимает полтора месяца, и трудно узнать богиню в оборванной женщине, которая тащит за собой волокушу с детьми и погоняет одноногую птицу, и почему-то делает все молча.
Через месяц с небольшим Совету доложили, что богиня неожиданно исчезла, но ее последователи и ученики не проявляют беспокойства. Очевидно, это какой-то хитрый ход.
Из секретной комнаты император не выходил по два дня, и даже посланник два месяца как перестал его смешить и радовать. Играть с ним, отпускать его на волю и прибирать к рукам обратно было уже не смешно. Что с ним, советники не говорили: должно быть, сила, которую Его величество чуял в нем, нашла выход. Нет, он не мертв. Но он пойман.
И однажды сны его открылись, и в них с востока вошел Тайлимет.
Тайлимет, как и положено ему, был очень похож на него самого – но гораздо моложе, в серой одежде простолюдина-айдиса с обтрепанными полами, и в руке у него был бело-золотой шар.
– Это наш мир – сказал Тайлимет и принялся сдувать с шара пыль. Рядом висел гобелен, и он обтер шар серебристым краем гобелена. И достал черный шар.
– А это что? – спросил император.
– А это – наша война – сказал бог и подбросил шар в воздухе.
Шар повис в воздухе и начал вращаться, раскачиваясь, и от него расплескивалась тяжелая чернота с вонзившимися в нее звездами. Император в ужасе закричал.
Но тут почему-то появилась богиня, и обняла мир, укачивая его, а войну разбросала на много маленьких лоскутков, так что они стали серыми и погасли. Миру нужны были пеленки, и он пачкал их, и поэтому была война. Война казалась императору останками большого ящера, а стала пеленками для младенца: в них рождалось небо, чистое и новое.
Тайлимет с одобрением глядел на жену и ворчал что-то безопасное.
Уже просыпаясь, император понял, что Тайлимет похож еще на кого-то, но на кого – неясно. Только и знаешь, что на кого-то знакомого.
Ради того, чтобы развеяться, он приказал подать к завтраку отвар звездных ягод, вышел в залу, посмотрел в окна, подумал – и написал приказ об освобождении из-под домашнего ареста посланника Таската. Он хотел опять побеседовать с ним, посмотреть, как тот себя поведет, испуганный, но непобежденный. Может быть, и удастся что-то выжать из него.
Между прочим, грозный Тайлимет мог разгневаться на то, что человека с его стороны неба кто-то держит взаперти. Хоть и не был знаком посланник с громовым богом, а все же…
Но приятного и полезного совершить не удалось, посланника к нему не привели. Тогда император задал вопрос, почему приказ не может быть исполнен.
– Он бежал – ответили ему. – Как это сделано – никто не знает.
64
В этот раз посланнику, за которым смотрели со всех сторон, снилось что-то уж из ряда вон выходящее.
Вокруг была рыночная площадь, те ряды, где продают ездовых птиц. Раздавались крики, толпа бурлила, как котел колдуна.
Таскат пытался протолкаться поближе, но не чувствовал ни рук, ни ног. Он знал, что там кого-то убивают – женщину, детей, птицу, всех, кто рядом с ними, и ему было так же больно, как если бы убивали его.
С каждым ударом гас свет, и когда он окончательно погас, Таскат проснулся. Был уже поздний вечер. Ему, привыкшему к непрекращающейся работе, пришло в голову использовать свое поднадзорное положение единственным способом – отоспаться. Но в этот раз отоспаться не выходило.
Он оделся, спустился вниз, вышел к стене, окружающей квартал башен, по привычке оглянулся, здесь ли соглядатаи – здесь – и пошел к ближайшей лавке, доступной благородным людям, где сидели в ожидании мальчишки-разносчики газет.
– Эй, никар – охрипшим голосом спросил он там – какие новости?
