Советник еле удержался от того, чтобы расколотить плошку о голову этой сволочи. Прыгает, как одноножка. Вот был бы повод для скандала! Но выдержка есть выдержка. Пусть думают, что ему клевать.
Он принял плошку и раскурил, пуская дым через нос.
– Да… может быть, вы знаете, где он? – вступил второй жрец.
Ну, гадюки!.. Нет. Я это склевал до последней крошки. А вы должны это запомнить. Запомнить, чтоб вас…
Такого унижения он не чувствовал с тех пор, когда его еще называли по имени. Но надо было держать лицо.
– А вы и в самом деле считаете, что он иноземец? – советник раздраженно махнул рукой. Мне кажется, он просто урод. Ничего общего с тем настоящим иноземцем, который вел шашни с колдунами. У него волосы, как шерсть у крестьянки. Не могу понять, зачем распускать о себе такие идиотские слухи. Этому же никто не верит. Он просто хочет от вас отделаться, господа, и сидит дома.
Он налил себе какой-то выдержанной гадости и язвительно отсалютовал младшему из жрецов. Жрец пожал плечами.
– Да не такой уж и урод… Бывает хуже. Его нелегко узнать в толпе. И, честно говоря, он здорово похож на господина казначея, если не считать этой ненормальной бледности. Правда, господин казначей повредил свой бедный нос, сражаясь на дуэли со мной…
– Вот как? А что вы не поделили с казначеем? Он осмелился нарушить вашу неприкосновенность?
– Нет, это было давно, что вы… Он сказал, что я поражен болезнью, которая…
Тут разговор укатился куда-то вбок, и господин советник остался наедине с собой,
«Если эта сволочь попадется мне под руку, то побледнеет еще больше» – решил он, не замечая, что слишком крепко держится за бокал, стараясь удержать равновесие.
Осколки жалобно зазвенели.
Младший жрец подмигнул другу.
…
Господин посланник под руку с великолепной Арадой прогуливался по саду.
Конечно же, им хотелось гулять не по дворцовому саду, а здесь, в уединенном ее имении: зачем же так откровенно заявлять всем, что ты счастлив?
Он действительно был счастлив.
Это был сад, плавно переходящий в парк, а потом переходивший в лес… Нет, так, конечно, говорить нельзя. Но, осознавая перспективу, господин посланник пришел к выводу, что говорить тут вообще ничего нельзя. Был бы здесь Ро-мени, он бы припадал ко всем цветочкам по очереди, выясняя, который из них сохранился со времен первых млекопитающих, а который – со времен второго пришествия динозавров. Еще в прошлый раз Таската впечатлили винные деревья, но он не ожидал лиан, хищных лиан и всяких разнообразных лиан. И огромных цветов он тоже не ожидал.
Госпожа Арада лично встретила его у ворот, сопровождаемая свитой числом в двадцать пять человек. Он смутно припомнил, что эскорт и такая встреча предписаны этикетом влюбленных, но количество слуг… ох, и количество…
– Они что, все пойдут с нами? – панически прошептал он.
– Нет, что вы – улыбнулась Арада и решительно взяла его под руку. – Мы пойдем пешком, по моей любимой дороге. Она достаточно широка. А десять человек пойдут за нами, на расстоянии. Я обязана оказать вам почет. Кстати, где ваш подарок?
– Вот он – Таскат махнул рукой в сторону повозки, следовавшей за его паланкином почти от самого дворцового квартала. Из нее выгружали огромный сверток, которым немедленно занялись все присутствующие. Его физически невозможно было вытащить силами двух человек.
– А… – она восхищенно посмотрела на него. – Это вы здорово придумали!..
Пожилой и худой начальник стражи, поклонившись, немедленно взял дело в свои руки, громко распоряжаясь прислугой. Таскат заметил, как он подмигнул своей госпоже, кланяясь. Ну, конечно! Все те подозрительные рожи, которые намеревались пробиться в первый ряд при встрече, наверняка потащат этот ужас на кухню. И будут там заняты до тех пор, пока прогулка не закончится.
В конечном счете у ворот осталось только пять человек. Они и последовали за влюбленными на расстоянии метров пяти, обеспечивая интимную обстановку.
– А что там внутри? – хихикнула госпожа Арада, провожая взглядом сверток.
– Кажется, какая-то скульптура из чего-то сладкого – фыркнул Таскат. – Я долго искал вам откровенно варварский подарок на тот случай, если нам придется имитировать внезапный разрыв. Ничего более ужасного не нашел.
Арада опять захихикала. На этот раз башнеподобная прическа уступила место сложным виткам изысканных кос, чуть пониже, чем прошлый раз, и он подозревал, что накладных волос у нее полная полка. Конечно, дама из молодого, но богатого рода не может отрастить волосы до пят, как истинно высокородная дама. Она не может обойтись без драгоценностей и роскошных платьев… Но искусственные прически никто не отменял!
Они вошли под сень папоротников, и Арада прошептала:
– Говорите «Ах».
– А это обязательно?
– Да! И громче!
Таскат громко ахнул.
Среди листвы что-то зашуршало и, судя по звуку, начало удаляться. Арада подмигнула.
– Он обойдет участок, где растут шипоцветы, и встретит нас около поляны. Я его не приглашала.
– Ах, вот как…
– А вы тоже его слышали?
– К сожалению, да… – загрустил Таскат. – я слышу все, чего не слышите вы. Хотя, надо отдать вам должное, у вас очень тренированный слух.
– Ко мне часто ходят разные гости, а я не люблю вмешательства в личную жизнь. Пришлось научиться.
Она вынула откуда-то из-под мышки трубочку, запечатанную воском, и передала ее посланнику.
– Здесь все, что я знаю о стоимости магических услуг в Аар-Дех на этот и следующий год. Не вертите в руках, прячьте скорее. Нет адресов, но посредники… Ай!
Таскат невозмутимо опрокинул трубочку в рот, делая вид, что глотает что-то сладкое. Трубочка немедленно перекочевала за воротник и дальше за пазуху, а госпоже Араде достался поцелуй.
– Ах… Мне показалось, что вы сейчас ее съедите… Не пугайте меня так больше.
– Ну, мало ли кто нас видит. А если что, у меня много места за щекой. Конечно же, ах…
– Ах…
Они неспешно шли по дороге, достаточно широкой, чтобы платье госпожи Арады не цеплялось за корни и выползающие на дорогу зеленые лианы. Белый подол обметал песок, и Таскат любовался картиной. Вокруг была та самая тропическая красота, которой так не хватало его привычному к бурой растительности взору – зеленое, коричневое, оранжевое, золотое… Над ручьем вились маленькие однокрылки, и наверняка здесь могли водиться те, прекрасные, здоровенные голубые бабочки с полуметровым размахом крыльев. Лианы оплетали огромные стволы. А посреди всего этого великолепия, смыкающего кроны у них над головой, плыла бело-голубым мотыльком Арада, взмахивая длинными прорезными рукавами.
