Вид у них был жутковатый. Вытесанные из цельных дубов, все четыре изваяния были похожи друг на друга. У каждого на голове были шлемы, грудь они прикрывали мечами с непонятными рунами на клинке, сбоку же они заслонялись щитами, на которых также были изображены какие-то символы.
Обойдя идолов вокруг, Майя обратила внимание, что все они были словно на одно лицо. У всех были длинные узкие носы и густые усы подковой, но отличия среди них всё же были. Южный Перун выделялся нахмуренными бровями, северный – глубокими мешками под глазами, восточный – морщинами на лбу. Западный же стоял с надутыми щеками и с открытым ртом.
– Ну и как тебе Перуны? – спросила Жива.
– Что-то они мне не нравятся, – пожала плечами Майя, – какие-то они недобрые, неприветливые.
Жива усмехнулась:
– А что, они должны улыбаться тебе и приветствовать: «Здравствуй, внучка моя дорогая»?
– И всё-таки, от них исходит что-то зловещее.
– Майя, а какие должны быть идолы? Весёлые и раскрашенные, как матрёшки? Это же лики Перуна, в конце концов, бога грозного и воинственного.
– А что означают все эти символы? – спросила Майя.
– Это секира Перуна, – принялась объяснять Жива, – это его громовое колесо, а вот эти ромбики с точками на щите – это оберег Лады.
– То есть получается, что грозный Перун на самом деле прикрывается щитом Лады?
– Как видишь. А теперь если хочешь, обними одного из них, чтобы набраться силы.
Майя подошла к ближнему Перуну и, прикрыв глаза, обхватила идола обеими руками. Постояв молча, она глубоко вздохнула и, открыв глаза, расцепила руки.
– А сюда между ними можно даже втиснуться, – заметила она.
– Лучше не надо, – посоветовала Жива.
– А чего они такие чёрные изнутри? – обратила Майя внимание на обугленные бока и спины идолов.
– Вот, идиоты! – не сдержалась Жива. – Видно, опять их кто-то поджигал.
– Блин, дебилы, дауны! – возмутилась и Майя.
– Нет, это не дауны. У дебилов мозгов на это не хватит. Это явно какие-то вандалы!
[4]
Справа от кумиров находился жертовник – похожая на куб гранитная глыба, обтёсанная с четырёх сторон. По бокам жертвенного камня были высечены какие-то символы: один знак был похож на тризуб, другой – на ромбик с ножками, третий – на ветвистые рога. Сверху на камне лежала краюха хлеба, кое-где на щербатой поверхности виднелись красные подтёки.
– Здесь, что, жертву Перуну приносят? – испуганно спросила Майя.
– Как видишь, ему жертвуют хлеб, – показала Жива рукой.
– Но тут же видна кровь! – возразила Майя.
– Это не кровь. Это – краска. Кто-то специально красной краской залил, чтобы люди пугались.
Майя вновь оглянулась и вдруг заметила вдалеке парня, который приближался к капищу. Одет он был в камуфляжную форму, едва различимую на фоне деревьев.
– Смотри, кто-то идёт, – испуганно прошептала она
Жива глянула в ту сторону и неожиданно обнаружила ещё одного человека, прятавшегося за кустом. Этот был чернобород и в чёрной рясе.
– Да тут ещё и поп! – воскликнула она. – Погнали скорей отсюда!
Каждый охотник должен знать, что на него всегда найдётся другой охотник.
О. Егорий оглянулся и неожиданно заметил у себя за спиной налысо стриженного парня в камуфляжной форме.
– И что? – по-волчьи злобно зыркнул на него парень, которого так и звали – Злой.
– А что? – с недоумением спросил чернобородый.
– Что вы здесь выглядываете?
– А что… нельзя?
Чернобородый поднялся во весь рост, давая понять парню, что он гораздо выше и крупнее его. Длиннополый чёрный плащ заменял ему чёрную рясу. По всей видимости, это был поп.
– Можно, – сразу притих Злой. – Если, конечно, вы здесь… с благими намерениями.
– А как же иначе? – заверил его поп, – я здесь только с благими намерениями.
В это время кто-то громко крикнул с поляны:
– Были!
– Были! – отозвались со всех сторон чьи-то голоса.
Дьякон заметил, что к капищу со всех сторон подходят парни в белых рубахах.
– Были! – громко отозвался и стоящий рядом Злой.
– А ты что, из этих? – удивился о. Егорий.
Злой молча кивнул.
– Есть! – послышался вновь чей-то громкий призывный клич.
Поп заметил, что верховодил всем на поляне какой-то мужик с волчьей шкурой на спине.
– Есть! – отозвались дальние голоса.
– Есть! – крикнул Злой, а затем вполголоса добавил чернобородому, – смотрите, если замыслили что-то недоброе, Семаргл разорвёт вас на части.
– Семаргл?
– Да, наш бог с головой волка, – гордо ответил Злой.
– Будем! – опять призывно закричал мужик в волчьей шкуре, повернувшись к ним.
Дьякон обратил внимание, что шкура была цельная: с хвостом, с лапами и с волчьей головой, которая словно шапка прикрывала голову мужика.
– Будем! – разноголосо ответили ему парни.
– А этот тогда кто? – спросил о. Егорий.
– Будем! – громко отозвался Злой и вполголоса добавил, – это наш волхв Лысогор.
Покинув попа-расстригу, он пошёл навстречу парням в белых рубахах, несмотря на то, что сам он был в камуфляжной форме. Злой был единственным из команды Кожемяки, кто примкнул также и к язычникам.
– Покайся! – бросил ему вслед бывший церковный служитель. – Грех поклоняться идолам!
Злой, не оборачиваясь, в ответ только усмехнулся.
– Восстаньте! – истошно закричал волхв Лысогор, вытаскивая меч из ножен.
– Восстанем! – ответили ему.
– Восстаньте! – вновь призвал волхв, потрясая мечом.
– Восстанем! – ответили ему.
– Тот, кто вечен, тот не мёртв, – провозгласил волхв. – Будь то! То закон, что явно.
