Дьякон оглянулся вокруг, недоумевая, куда подевались соблазнительные девицы, и заметил, что на этот раз на смену похотливым блудницам явились странные, невообразимые химеры и сверхъестественные монстры.
На месте крутогрудой красавицы-мулатки с её русобородым красавцем-спутником находились огромный чёрный аспид, словно сошедший с фрески во Владимирском соборе, и четырёхкрылый херувим с отвратной мордой. Люди, стоявшие в очереди за амритой превратились вдруг в мекающих от предвкушения блаженства коз и козлов, а люди, стоявшие в сторонке, которым было отказано в блаженстве, обернулись в блеющих от недовольства овец и баранов.
Ходившая по земле серая ворона с чёрными крыльями вдруг выросла до размеров человеческого роста. Громко каркнув, она вытащила из-под левого крыла деревянный крест и понесла его перед собою. Оглушительно каркнув ещё раз, она вытащила из-под правого крыла ещё один крест, похожий на медный крест дьякона, и опустила его вниз таким образом, что он стал выглядеть со стороны, как перевёрнутый.
На землю вдруг легла огромная тень. Дьякон поднял глаза кверху и увидел плывущий в небе громадный дирижабль необычной формы. Цеппелин напоминал гигантского сома, который на фоне белых облаков выглядел чересчур уж тёмным. Присмотревшись, о. Егорий с изумлением обнаружил, что верхом на нём сидело схожее на человечка существо, державшее в руках что-то похожее на вожжи.
Когда дирижабль приблизился, дьякон заметил, что это были вовсе не вожжи, а длинные усы исполинского сома, плывущего по воздуху, как по воде. Само же существо оказалось гигантским богомолом с треугольной головой и с двумя антеннами-усами, похожими на рога дьявола. Склонный к мимикрии, он изменил свою зелёную окраску под тон лазоревого неба. Вот только огромные выпуклые глаза членистоногого хищника почему-то горели красным огнём.
Внезапное ускорение, сдвиг, – и вот уже о. Егорий глазами этого плотоядного насекомого смотрит с высоты рыбьего полёта на Лысую гору вниз. На одной из полян дьякон аки богомол вдруг разглядел себя, одиноко стоявшего в длинном чёрном плаще неподалёку от пасущихся на травке овец и коз. Натянув усы сома, богомол аки дьякон прекратил движение исполинской рыбы и, ринувшись вниз, вновь вернулся в прежнее тело.
По левую сторону от о. Егория за изгородью из колючей проволоки маялись в неволе козлы и козы, то и дело пытавшиеся перепрыгнуть через забор и вырваться на волю. По правую сторону находились овцы и бараны. Несмотря на то, что вокруг них не было никакой изгороди, они мирно паслись на воле и никуда не разбегались, покорно дожидаясь своего пастыря.
Ощутив себя пастырем, о. Егорий обратился к послушной пастве: «Агнцы! Наследуйте царство, уготованное вам от создания мира». К непокорным козлищам, в ушах которых торчали бирки со штрих-кодом, он обратился с иной речью: «А вам сейчас предстоит выбрать козла отпущения для жертвоприношения во славу господа нашего».
Несколько козлов с длинными седыми бородами коротко посовещались, и в тот же миг из глубины восьмой потерны вдруг кто-то жутко ухнул. О. Егорий обернулся и в ужасе замер. Из чёрной арки тоннеля выглядывала громадная кошачья голова. Она была такая большая, что занимала треть проёма. У кошки были огромные, круглые, совсем чёрные без зрачков глаза и острый крючкообразный клюв. О. Егорий понял, что это была гигантская ушастая сова.
Бесшумно выпорхнув из арки, она подлетела к дьякону, схватила его в когтистые лапы и понесла назад в своё тоннельное дупло. Внутри уже вовсю пылал жертвенный костёр, вокруг которого с благочестивым видом собралось целое семейство иных богомолов, окрашенных под тон подземелья в тёмно-серый цвет. Грандиозные, выше человеческого роста, они стояли позади верховного богомола, чьи узкие плечи были накрыты жреческой мантией.
Отрешённо глядя на огонь и молитвенно сложив лапки перед грудью, жрец повернул к брошенной перед костром жертве свою отвратную голову и произнёс зловещие слова «авра кед авра».
Стоявшие позади него богомолы ритуально вскинули вверх передние конечности. Жрец тотчас схватил дьякона цепкими лапками и поднёс его голову ко рту, явно собираясь оторвать её перед тем, как бросить в огонь его бездыханное тело. О. Егорий замер в ужасе, заворожённый гипнотическим взглядом его огромных, выпуклых, расположенных по бокам головы, зелёных глаз.
Внезапное ускорение, сдвиг, – и вот он вновь, после минутного пребывания в эмпиреях, очутился возле Гога и Магога.
– Ну, что, определились уже… с кем из двух вам по пути? – спросил его лысый дидько.
Ещё не придя в себя, о. Егорий ошеломлённо потряс головой.
– Нет? И не мудрено. Ведь между ними, как и между нами, особой разницы-то нет.
– Как это нет? – удивился дьякон. – Разве они похожи чем-то друг на друга?
– Как два сапога пара, – мигом ответил Магог.
Дьякон тут же вспомнил, что небесный богомол, и точно, отличался от подземного лишь цветом.
– Одним миром мазаны, – добавил Гог, – при этом один без другого в отдельности ничего не стоит.
– Быть этого не может! – воскликнул дьякон. – Бог – это бог, а сатана есть сатана. Они ж, как два полюса, всегда противостоят друг другу.
– Да, – согласился с ним Магог и тут же возразил, – они хоть и противоборствующие силы, но одного поля ягоды, и отличаются друг от друга так же, как правая и левая рука. Или как правый глаз и левый. Каждый из них имеет своё Всевидящее око. Вы же видели это, – намекнул он, – когда они тут это… устроили тут светопреставление?
Дьякон кивнул головой.
– А теперь, – потёр себе лоб Магог, словно открывая и у себя третий глаз, – я открою вам один маленький секрет… или самую большую тайну, которая скрыта от людей, чтобы вы поскорее определились со своим выбором.
– Какая ещё тайна? – с недоверием покосился на него дьякон.
– Ш-ш-ш, – отчаянно предупредил его Гог, приставив ко рту палец.
Не обращая на него внимания, Магог продолжил:
– На самом деле господь сам по себе ничего не определяет в этом мире.
– А кто ж тогда определяет, сатана? – злорадно усмехнулся о. Егорий.
– Никто из них, ни бог, ни сатана, – покачал головой Магог, – сами по себе ничего не решают. Как ничего не решают ни цари, ни императоры, ни вожди, ни президенты.
– А кто ж тогда решает? – удивился дьякон.
– Некая третья сила, – загадочно произнёс Гог, вступая в разговор.
– Что же это за сила такая? – заинтересовался о. Егорий.
– Ну, вы сами понимаете, что сила эта скрытая, – пояснил Гог. – Настолько скрытая, что за две тысячи лет ещё никому не удалось приоткрыть завесу и узнать, кто же её представляет. При этом, в отличие от мифических бога и дьявола, третья сила реальна и материальна. Некоторые называют её Незримой рукой, которая, как кукловод, выдвигает на сцену то одно действующее лицо, то другое. При этом Незримая рука всегда играет двумя марионетками одновременно, она всегда воюет на два фронта, – и за бога, и за дьявола, и за правых, и за левых, и за нацистов, и за коммунистов, и за Гитлера, и за Сталина, и за Христа, и за Антихриста. Она всегда над схваткой. И если конфликт утихает, то она, для достижения своих целей, тут же стреляет в обе стороны, чтобы он возобновился.
