Такси высаживает меня у Центрального вокзала. Сразу замечаю группку молодых мусульман, тусующихся тут, – вроде ничего опасного не замышляют, но надо держать ухо востро. Подхожу… Черные бороды, одна рыжая, усов нет. Таких все больше и больше.
– Салам!
– Салам…
Посматривают на меня. Решают вопрос – бить или бежать.
– Есть?
– Что – есть?
– Шмотье на меня. Размер икс эль.
Переглядываются.
– Бабки есть, мужик?
– На шмотье хватит… Что-то неяркое.
Все эти молодые мигранты – стопроцентное ворье. Стопроцентное! Понять не могу, как и почему их терпят. Но если терпят – это их проблемы. Это не моя страна.
Минут через двадцать двое возвращаются с пакетом.
– Пятьдесят евро, мужик.
– Отойдем…
Отходим во двор. Я смотрю в пакет… В общем, нормально. Расстегиваю куртку… Шпана впивается глазами в мой «CZ». У них стопудово что-то есть, но тут так носить не принято.
– Двадцать, – говорю я. – Мое шмотье потом на барахолке толкнете. И привет от Горана…
Шпана решает сдать назад – все равно против мафии они жидковаты. А мне нужно шмотье, потому что надо переодеться. И если на мне, паче чаяния, стоит датчик, российский или чей – неважно, то теперь его точно не будет.
У России тоже спутники есть.
– Давай бабки, кяфир.
Кяфир – значит, договорились…
На такси же возвращаюсь в бар. Горан курит, проверяет документы…
– Слушай, брат… – Мне приходит в голову идея: – У тебя оружие есть?
Горан поднимает голову от бумаг:
– Тебе какое надо?
– Мне много надо.
– А конкретно?
– Взрывчатка мне нужна. Саперными зарядами, там разберутся. Снаряды к гаубицам советского стандарта сто двадцать два миллиметра. Крупнокалиберные снайперские винтовки. Крупнокалиберные и ротные пулеметы. Снайперские винтовки, глушаки к ним. Боеприпасы советского стандарта.
– Сколько?
– Для начала – десятка.
– Десятка – чего? Это много, кстати, сюда провезти – месяц, считай.
Я улыбаюсь:
– Десять тысяч тонн, Горан.
У хорвата глаза лезут на лоб.
– Чего???
– Десять тысяч тонн. В основном боеприпасов.
– Ё… да столько по всей Европе не найдется. Ты что думаешь, тут к войне, что ли, готовятся? Десять тысяч тонн… Иезус…
Я знаю, что Горан будет ругаться, но решение найдет. Потому что торговля оружием – это его. Сербское и хорватское – а в нем есть сербская кровь. В свое время сербские комитаджи сражались с хорватскими граничарами – усташами их тогда не звали. Эти граничары были тем же народом, только перешедшим в католичество, условия их службы были примерно такими же, как у казаков в России. То есть хорваты в большинстве своем почти что потомки казаков, только казаков Австро-Венгрии. Потом, во время двух мировых войн, здесь шли сильные междоусобные столкновения, вражда не была забыта и в девяностые вылилась уже в полномасштабную гражданскую войну. И всегда, во все времена в этом регионе нужно было оружие. Оно нужно было даже при Тито. Сам Тито, понимая, с какой страной имеет дело, негласно закрывал глаза на организованную преступность, но с одним условием: она должна была действовать только на территории других государств. Мало кто знает, что трансграничная европейская преступность времен «холодной войны» – это почти сплошь югославы. В Югославии сохранялись оружейные партизанские мастерские, оставшиеся со времен Второй мировой. В Хорватии есть такое место – Загорье. там почти в каждой деревне существовала нелегальная оружейная мастерская, и пока не рухнула Организация Варшавского договора и не стали доступны «калашниковы» по демпинговым ценам, это место снабжало самодельными автоматами всю европейскую преступность. В бывшей Югославии – и в Сербии, и в Хорватии, и в Македонии – существуют крупные оружейные производства, причем в Хорватии и Македонии они созданы с нуля. Немало всего и на складах осталось, например, Хорватия активно переходит на стандарт НАТО, соответственно, старое кладут на склады. Крупнокалиберные снайперские винтовки там делают, причем нескольких видов – это я знаю точно. Зайти на сайт aalan.hr, хорватского агентства по торговле оружием, да и посмотреть, что они предлагают. Самое главное – отгрузка в порту Сплит или Риека. Это Средиземное море, не надо идти через всю Европу. Наши же ради копеек удавятся, хотя, если посчитать логистику и риски, плюсы отгрузки из Хорватии, а не из Роттердама сильно возрастают…
– А если подумать…
Горан берется за калькулятор, начинает прикидывать:
– В основном нужно снаряжение и боеприпасы.
– Именно.
– В какой пропорции?
– Примерно восемьдесят на двадцать.
– Немного проще. Их можно взять на складах, у всех армий НАТО есть запас. Какой базис поставки?
– Риека, Хорватия.
Горан качает головой:
– Политика. Друг мой, мы вне политики.
– Если ты не занимаешься политикой, политика занимается тобой. И ты должен это понимать.
– Мы целы, только пока находимся вне зоны видимости радаров. Это крупная сделка.
– Понимаю.
– Мне надо подумать.
– И это понимаю. Сколько?
Русский бы ответил – несколько дней. Но хорваты все-таки ближе к немцам.
– Семь дней.
– По рукам…
Москва, Россия
Ходынское поле
28 ноября 2014 года
Завтрашний день будет потом.
Все, что нам нужно, нам нужно сейчас.
Небо горит ясным огнем.
Остановите нас!
Улицы ждут начала беды.
Городу нужен сигнал, чтоб исполнить приказ.
Дети смотрят в глаза новой войны.
Остановите нас!
Смутные дни – время кропить масть.
Смутные дни – время кривить рты.
Смутные дни – время делить власть.
Смутные дни – время решать, с кем ты.
Каждый из нас верен земле,
В каждом живет звезда, чтобы вспыхнуть в свой час.
Небо горит, мы танцуем в огне.
Остановите нас!
Заместитель директора Института стратегического анализа и прогнозирования – одной из спешно созданных «крыш» на случай принятия решения о ликвидации ГРУ – раздраженно ткнул в экран, расположенный в подголовнике лимузина «Мерседес», убавил громкость до нуля. Затем вызвал сайт ФИНАМ – он пользовался именно им, чтобы быстро отслеживать информацию, быстро просмотрел данные. Нефть ожидаемо рухнула, доллар идет на штурм отметки пятьдесят и пробьет ее не сегодня завтра. Иного ждать глупо.
