– Что тебе надо?
– Ничего. Только сказать тебе, что дела не будет. Интересующее тебя судно дойдет до места назначения в целости.
– Ты же согласился… – сказал коммандер, чувствуя, как по спине течет пот.
– Я не сказал «да», американец, – сказал Хулио, – так что мы ни о чем не договорились. К тому же ты мне солгал. А тебе известно, как обычно поступают с лжецами.
– Я тебе не лгал!
– Солгал! Отправитель груза – не русские, а хорватская организация. За такую ложь мне следовало бы взять с тебя штраф. Например, твою шикарную машину.
– Это прикрытие! Хорватов наняли русские!
– Мне плевать, кто и кого нанял. Отправитель груза – хорваты. Он неприкосновенен. Безопасность груза гарантировали не только хорваты, но и итальянцы.
– Этот груз будет взят так или иначе. Ты знаешь, кто самая большая собака в этом дворе.
– Я ничего не знаю и ничего не хочу знать, американец. Это беспредел, и ты на него меня не подпишешь. Мне не нужны проблемы с хорватами. Если хочешь – делай сам. Мне плевать. Но меня в этом деле не будет.
– У тебя будут проблемы. Ты знаешь правила.
– Это твои правила. Не мои. Все, что вы можете сделать, – объявить меня в розыск. Хорваты могут взорвать меня вместе с моей машиной…
– Как знаешь… – лейтенант-коммандер повернулся, чтобы уйти.
– Эй, – окликнул его Хулио, – ключи?
– Какие, на хрен, ключи!
– От твоей шикарной тачки.
…
– Научись вежливости, американец. Она тебе поможет добраться до дома не пешком. Дорога там.
Убийцы – а это были убийцы – стояли неподвижно на мокром песке, и в десятке метров от них дышал океан. В котором еще один труп ничего не изменит.
Лейтенант-коммандер Сикерд достал из кармана ключи, бросил их рядом с пистолетом и, повернувшись, пошел прочь, обратно к кустам.
Военно-морскую базу в Рота обычно пикетировали пацифисты, странно было даже видеть ворота базы без пикета рядом с ними. Но была ночь, точнее – почти утро, четыре часа утра, и активисты-писники разошлись жрать, пить пиво, курить травку и трахаться. А лейтенант-коммандер вышел на трассу и шел пешком, пока его не подвезли какие-то русские. Русских на побережье было полно, и число их с годами только прибывало.
– Стойте, сэр! – его окликнули, когда он подходил к базе. – Вы куда?
– Свои, парни! – Лейтенант-коммандер поднял руки, демонстрируя миролюбие.
Луч света осветил его.
– Опознал.
Молодой морской пехотинец подошел ближе:
– Боже, сэр, что с вами…
Лейтенант-коммандер вымученно улыбнулся:
– Непредвиденные обстоятельства. Снял телку, а когда мы закончили с ней на пляже, я обнаружил, что какие-то козлы угнали мою машину…
– Ясно, сэр. Сейчас я вызову дежурную машину.
– Не надо, прайвит. Просто пропусти. И дай хлебнуть кофейку, если есть…
Оказавшись на своем месте, лейтенант-коммандер достал новую сим-карту к телефону, вставил, начал набирать номер, но на половине остановился и задумался.
Не все так просто.
Сбросив уже набранное, он набрал другой номер. Когда на другом конце ответили, сказал:
– Привет, Майкл. Как поживаешь?
Средиземное море
Борт сухогруза «Мандалай II»
10 декабря 2014 года
Капитаном сухогруза «Мандалай II» был колоритный седой турок, отлично говоривший по-русски. Как он объяснил, учился в одесской мореходке. Он понимал, что «Мандалай» везет что-то незаконное, но сэ ля ви – такова жизнь, просто так такие деньги не платят, а у него семья, причем вторая, и надо детей поднимать. Так что появлению русских он не удивился, вызвал боцмана, приказал выделить каюту…
Морпехи начали осматривать судно в сопровождении боцмана – не менее колоритного украинца-одессита с наголо бритой головой.
– Это что? – спросил Студент, дергая за замок.
– То замок.
– Зачем?
– Кладовая.
Твою мать!
– А на других дверях замки?
Боцман пожал плечами:
– А зачем…
Тем временем Трактор осмотрел остальные части судна, после чего они сошлись рядом с контейнерами.
– Замки есть не на всех дверях, – сказал Студент, – некоторые можно открыть изнутри. В надстройке половина люков вообще не закрывается.
– Из остального ничего нет, – сказал Трактор, – ни пушек, ни пены, ничего. Все, что есть, – место, где спускаются сходни, закрывается стальной дверью на замок. Все, больше ничего нет.
– Здесь мало что есть, но мы есть… – подытожил Студент.
– Что?
– Это Виктор Цой. Здесь мало что есть, но мы есть. За работу…
Карлик деловито достал из кармана моток прочной лески и нож. Использовать леску для защиты корабля его научил хорват – охранник на курсах…
Все время, оставшееся до ночи, они посвятили повышению защищенности судна.
Прошлись по всей палубе с боцманом, определили те места, где точно никто не ходит, и перепоясали эти места леской, создав своего рода МЗП – малозаметное препятствие. Леску не видно ночью, споткнувшись, ты упадешь, нашумишь, к леске может быть прикреплена чека гранаты.
Определили сектора обстрела и установили на носу защищенный стрелковый пост. Оттуда можно было работать и из пулемета, и из тяжелой снайперской винтовки. Поскольку на судне неоткуда взять песка или земли, позиции защитили всяким металлическим хламом, набитым в большие мешки. Металл – в основном вышедшие из строя детали – остановит автоматную пулю не хуже песка.
Еще одну позицию организовали на надстройке. В надстройке также вытащили в коридоры все, что было можно, с тем чтобы при необходимости завалить этим лестницы и устроить баррикады. Баррикада в тесноте корабля, где чаще всего есть только один ход в то или иное место, – страшное дело, опытный человек с «калашниковым» может держать позицию, пока есть патроны…
Боцман получив указания от капитана, послушно ходил с морпехами, но уже под вечер не выдержал:
– Мужики! Я понимаю… шо мы все-таки везем?
Студент похлопал его по плечу:
– Муку везем, отец. Муку голодающим сирийским детям. Понял?
Боцман пожал плечами:
– Понял. Чего тут не понять…
База ВВС США Тумраит
11 декабря 2014 года
В отличие от уютного (когда нет мятежа) Стокгольма удобства здесь представляли собой быстросборный стандартный дом, в котором офицеры жили по двое, а жилье на одного, точно такое же, предоставлялось только генералам. Сам Тумраит представлял собой базу в пустыне, обжитую, но расположенную в глухом, заброшенном месте, только остающиеся на песке следы машин говорят о том, что здесь есть жизнь и помимо базы. Единственное, что здесь было хорошо, – не было бандитов, а жалованье платили в тройном размере – за «дикость».
