Та же самая наука, которая открыла важность эмоций в том, что касается принятия решений (Том Брэди находит открытого игрока, прислушавшись к своим чувствам), обнажает и ту опасность, которую может таить в себе слишком глубокое в них погружение. Несмотря на то что эмоциональный мозг способен на поразительную прозорливость, он также подвержен некоторым имманентным изъянам. Они дают о себе знать в ситуациях, когда лошади в нашем мозгу внезапно пускаются в дикий галоп, заставляя людей играть на игровых автоматах, выбирать не те акции и залезать в чудовищные долги по кредитной карте. Когда эмоции выходят из-под контроля — а существуют вещи, которые приводят к этому с большой вероятностью, — результат может быть таким же разрушительным, как и полное отсутствие эмоций.
1
В начале 1980-х годов команда «Филадельфия-76» (Philadelphia 76ers) была одной из величайших команд за всю историю НБА. Центровым в ней был Мозес Мэлоун, получивший титул самого ценного игрока в лиге. Он господствовал на поле, в среднем принося команде двадцать пять очков и совершая пятнадцать подборов за игру. Мощным нападающим был Джулиус Ирвинг, будущий член Зала славы, заложивший основы современного стиля игры в баскетбол с его элегантными проходами и экстравагантными бросками сверху. В защите стояли Эндрю Тони — его точные блокирующие прыжки были постоянной угрозой для нападающих — и Морис Чикс, один из лидеров по передачам и перехватам.
«Филадельфия-76» вышла в плей-офф 1982 года с лучшим результатом в НБА. Перед первым раундом плей-офф журналист спросил Мэлоуна, что команда думает о своих соперниках. Его ответ попал в заголовки газет. «Четыре, четыре, четыре»
[15]
, — сказал он, намекая на то, что команда сметет всех соперников. Раньше такое не удавалось никому.
Смелые предсказания Мэлоуна оказались недалеки от истины. Во время плей-офф команда «Филадельфия-76» напоминала машину по зарабатыванию очков. Нападение шло через Мэлоуна, стоявшего под кольцом, но если того блокировали два игрока, ему достаточно было просто перебросить мяч Ирвингу или передать его Тони, чтобы тот забросил его в прыжке. Временами казалось, что игроки просто не могут промахнуться мимо кольца. На пути к чемпионскому титулу «Филадельфия-76» проиграла только одну игру — команде Милуоки во втором раунде. Слегка измененная версия предсказания Мэлоуна была написана на их чемпионских перстнях: «Четыре, пять, четыре». Это было одно из самых убедительных командных выступлений в истории баскетбола.
Хотя «Филадельфия-76» и господствовала в плей-офф, психологи Амос Тверски и Томас Гилович размышляли о несовершенстве человеческого разума. Тверски позже вспоминал, как во время игр NBA спортивные комментаторы обсуждали различные игровые эпизоды. К примеру, они регулярно упоминали «легкую руку» Джулиуса Ирвинга и говорили, что Эндрю Тони был «в ударе». К тому времени как «76-е» вышли в финал NBA, невероятная удачливость команды стала общим местом. Как они вообще могли проиграть, когда им так везло?
Однако все эти разговоры о легкой руке и беспрецедентном везении вызвали у Тверски и Гиловича немало вопросов. Неужели Мозес Мэлоун действительно был так уж неудержим? Правда ли, что Эндрю Тони не может промахнуться мимо корзины? «Филадельфия-76» действительно так непобедима, как о ней говорят? И Тверски и Гилович решили провести небольшой исследовательский эксперимент. Их вопрос был прост: правда ли, что игроки забрасывают больше мячей, когда им везет, или людям кажется, будто так происходит? Другими словами, существует ли феномен «легкой руки» в действительности?
Тверски и Гилович начали расследование с анализа статистики «Филадельфии-76» за прошедшие годы. Они брали каждое очко, забитое каждым из игроков, а затем отмечали, предшествовала ли этому броску череда попаданий или промахов. («Филадельфия-76» была одной из немногих команд NBA, ведших учет того, в каком порядке были заброшены мячи). Если бы феномен «счастливой руки» в самом деле существовал, то игрок, которому «везло», должен был бы иметь более высокий процент заброшенных мячей после несколько предшествующих попаданий. Предыдущие успехи должны были улучшать его игру.
И что же обнаружили ученые? Не было абсолютно никаких фактов, свидетельствующих в пользу существования «счастливой руки». Шансы игрока забросить мяч в корзину не зависели от того, попал ли в корзину предыдущий брошенный им мяч. Каждый бросок был отдельным, независимым событием. Каждый следующий проход, проведенный «Филадельфией-76», подчинялся логике любого случайного процесса. Результат прыжка с мячом был так же непредсказуем, как подбрасывание монетки. Все «везение» оказалось плодом воображения.
Игроки «Филадельфии-76» были потрясены этим открытием. Сложнее всего было убедить атакующего защитника Эндрю Тони: он твердо верил, что у него в игре бывают «счастливые» и «несчастливые» периоды. Но статистика доказывала обратное. В среднем 46 % всех бросков Тони за время игрового сезона были удачными. Однако после трех удачных бросков, явно показывавших, что Тони «в ударе», процент попаданий у него снижался до 34 %. Когда же, по мнению Тони, он был «в ударе», на самом деле он был на пороге невезения. А когда он думал, что ему не везет, он как раз «разогревался»: после трех пропущенных бросков подряд меткость Тони повышалась до 52 %, что заметно превосходило его обычный средний результат.
Впрочем, возможно, игроки «Филадельфии-76» представляли собой статистическое исключение. Все-таки, согласно исследованию, проведенному учеными, 91 % фанатов NBA верил в существование «счастливой руки». Они просто знали, что у игроков бывают «хорошие» и «плохие» периоды. Так что Тверски и Гилович решили изучить еще
одну баскетбольную команду — «Бостон Селтикс» (Boston Celtics). На этот раз они анализировали также и штрафные броски. И снова они не нашли никаких подтверждений того, что такой фактор, как «везет», действительно существует. Ларри Берд ничем не отличался от Эндрю Тони: после нескольких удач его процент заброшенных штрафных, как ни странно, снижался. Берд расслаблялся и начинал «мазать», хотя, казалось бы, должен был попадать прямо в корзину.
Почему мы верим в то, что у игроков бывают разнее периоды? Виной этому наши дофаминовые нейроны. Хотя эти клетки крайне полезны — они помогают нам предсказать события, которые на самом деле подлежат прогнозированию, — они также могут сбивать нас с толку, особенно когда мы сталкиваемся с чем-то случайным. Рассмотрим, к примеру, такой остроумный эксперимент: ученые помещали крысу в лабиринт в форме буквы Т, в дальнем левом или дальнем правом углу которого размещали кусочки еды. Размещение еды было случайным, но не полностью: за относительно длительный период времени в 6о% случаев пища оказывалась с левой стороны. Как реагировала на это крыса? Она быстро понимала, что левая сторона более выгодная. В результате она всегда шла в левую часть лабиринта, так что доля успешных попыток равнялась 6о%. Крыса не стремилась к безупречности. Она не пыталась вывести единую теорию Т-образного лабиринта. Она просто приняла неопределенность награды как данность и научилась довольствоваться вариантом, который обычно давал лучший результат.
