Пилоты смогли справиться с этим возможным переизбытком информации благодаря тому, что сосредоточивались на ключевых данных. Они все время думали о том, о чем нужно, и это позволило им свести к минимуму возможные отвлекающие факторы. К примеру, как только Хейнс понял, что может контролировать только упорные рычаги — все остальное в кабине пилота было, в сущности, бесполезным — он сразу же сконцентрировался на возможности управления самолетом с помощью двигателей. Он перестал волноваться по поводу элеронов, рулей высоты и закрылков. Как только самолет оказался в двадцати милях от аэропорта Су-Сити, примерно за двенадцать минут до приземления, командир корабля начал готовиться к тому, чтобы произвести посадку. Он сознательно не обращал внимания ни на что другое. Согласно Предмору, способность экипажа правильно расставлять приоритеты стала важнейшей составляющей их успеха.
Конечно, недостаточно просто подумать о проблеме; Хейнсу нужно было решить стоявшую перед ним проблему, изобрести совершенно новый способ управления полетом. И здесь префронтальная кора действительно проявила уникальность своих сильных сторон. Это единственный участок мозга, способный использовать абстрактный принцип — в данном случае, физику тяги двигателя — и применить его в незнакомой обстановке, чтобы в результате придумать совершенно новое решение. Вот что позволило Хейнсу логически проанализировать ситуацию и представить себе, как моторы выводят самолет из глубокого крена. Он мог смоделировать аэродинамику у себя в голове.
Лишь недавно ученые выяснили, как префронтальная кора делает это. Ключевой элемент — особый вид памяти, известный как оперативная память. Название очень точное: помещая информацию в специальный буфер, где ею можно воспользоваться и анализировать, мозг в то же время может оперировать всей информацией, поступающей из других участков коры. Он способен определять, какая информация, если таковая имеется, существенна для проблемы, которую он пытается решить. К примеру, исследования показывают, что нейроны в префронтальных областях будут возбуждаться в ответ на стимул — такой как вид некоторых приборов в кабине пилота, — и они будут находиться в возбужденном состоянии еще несколько секунд после исчезновения стимула. Эта остаточная активность позволяет мозгу устанавливать творческие ассоциации, когда, казалось бы, несвязанные ощущения и идеи накладываются друг на друга. (Ученые называют это фазой перестройки решения проблемы, так как важная информация смешивается по-новому.) Вот почему Хейнс смог подумать об упорных рычагах, в то же время думая о том, как повернуть самолет. Как только это наложение идей произошло, клетки коры начали образовывать связи, которые до этого никогда не существовали, формируя совершенно новые сети. А затем, после того как догадка сформировалась, префронтальная кора может ее опознать: вы немедленно понимаете, что именно этот ответ вы искали. «Я не знаю, как появилась идея о разнице тяг, — говорит Хейнс. — Она просто возникла у меня в голове, совершенно неожиданно, на пустом месте». С точки зрения мозга новые идеи — это просто несколько старых мыслей, появляющихся в одно и то же время.
Способности к решению проблем, заложенные в оперативной памяти и префронтальной коре, — важнейшая характеристика человеческого интеллекта. Многочисленные исследования обнаружили сильные корреляции между баллами, набранными за тесты на оперативную память, и тестами на общий уровень интеллектуального развития. Умение удерживать больше информации в префронтальной коре и дольше удерживать эту информацию означает, что клетки мозга способны лучше образовывать полезные связи. В то же время рациональный мозг должен в свою очередь строго отсеивать все посторонние мысли, так как они могут привести к образованию бесполезных связей. Если вы не обладаете достаточной дисциплиной для того, чтобы самостоятельно решать, о чем думать, — а пилоты рейса 232 были необычайно дисциплинированы, — вы не сможете хорошо проанализировать стоящую перед вами проблему. Вас будет распирать от всевозможных идей, среди которых вы попросту не сумеете распознать правильную догадку.
Возьмем, к примеру, фугоиды. Когда самолет начал качаться вверх и вниз, первым порывом Хейнса было прибавить газу, когда самолет поднимался, чтобы сохранить воздушную скорость. Но затем Хейнс заставил себя на несколько дополнительных секунд задуматься о последствиях такого подхода. Он отмахнулся от всех остальных вещей, вызывавших его тревогу (напомним, он, в частности, до сих пор не знал, как посадить самолет), и вместо этого сосредоточился на связи между упорными рычагами и углом наклона самолета. Тогда-то Хейнс и понял, что пойти в этой ситуации на поводу у своих инстинктов — смертельная ошибка. Проведенный им тщательный анализ ситуации, ставший возможным благодаря оперативной памяти, позволил ему найти новое решение. Если самолет летел вверх, скорость нужно было сбрасывать.
Подобный метод принятия решений — апофеоз рациональности. На протяжении нескольких месяцев после происшествия с рейсом 232 тренировочный центр авиакомпании «Юнайтед» в Денвере предлагал многим своим пилотам, включая летчика-испытателя из компании «Макдонелл Дуглас», проверить, сможет ли кто-нибудь из них посадить ДС10 в отсутствие гидравлики. Тренировочный центр использовал летный тренажер, который был запрограммирован на точно те же условия, с которыми столкнулся экипаж авиакомпании «Юнайтед» в тот июльский день. «Все эти пилоты пытались посадить самолет в Су-Сити, действуя точно так же, как мы», — говорит Хейнс. — Но у них каждый раз что-то случалось, и они разбивались, не достигнув аэропорта. Более того, пилоты, пытавшиеся посадить ДС-10 на летном тренажере, в среднем начинали достигать посадочной после 57 бесплодных попыток.
Хейнс — скромный человек, он утверждает, что большинство пассажиров остались в живых благодаря «удаче и слаженной командной работе». Однако посадка рейса 232 на посадочную полосу Су-Сити — несомненно, тот самый случай, когда Хейнс сам стал творцом собственной удачи. Задействовав префронтальную кору и положившись на ее нейроны, отличающиеся уникальной приспособляемостью, он смог предотвратить практически неминуемую катастрофу. Ему удалось сохранить хладнокровие и так тщательно проанализировать ситуацию, что он смог вызвать у себя столь необходимое в этой ситуации озарение. «Я не гений, — говорит Хейнс. — Но такая кризисная ситуация определенно заставляет мозг работать на полную катушку».
Хотя рациональные способности префронтальной коры не дали самолету рейса 232 разбиться о кукурузное поле, важно понимать, что рациональность не является панацеей. В следующей главе мы увидим, что происходит, когда люди неправильно используют свою префронтальную кору. Оказывается, думать можно и больше, чем нужно.
Глава 5
Мысленное удушье
Урок Вэга Доджа, телевизионных фокус-групп и рейса 232 состоит в том, что рациональная мысль может спасти положение. Префронтальная кора предназначена специально для того, чтобы в подобных ситуациях придумывать оригинальные ответы и порождать те догадки, которые приводят человека к правильному решению. Такие истории отлично соответствуют распространенному представлению, согласно которому всегда лучше еще немного подумать. Как правило, мы уверены, что тщательное изучение чего-либо приводит к лучшему результату, потому что так мы сможем избежать ошибок, совершенных по невнимательности. Покупатели всегда должны сравнивать магазины между собой, чтобы найти лучшие продукты. Перед тем как вложить деньги в акции, мы должны узнать о компании все, что можно. Мы ожидаем, что врачи назначат множество диагностических процедур, сколь бы дорогими и инвазивными они ни были. Другими словами, люди уверены, что решение, являющееся результатом длительных раздумий, всегда лучше импульсивного решения. Вот почему не стоит встречать по одежке и предлагать руку и сердце на первом же свидании. Сомневаясь, мы тщательно анализируем происходящее и задействуем рациональные участки префронтальной коры.
