Тут Антон поднял голову и обнаружил еще одну примечательную фигуру. За решеткой стоял и с интересом его разглядывал мужчина, совершенно нормальный на вид. Неестественными были только две вещи: белесые, какие-то бегло-скользящие глаза и мундир майора украинской милиции, сидящий так ладно, словно он в нем родился. За спиной у офицера никого не было, во всяком случае, в зоне видимости.
– Да что же это такое? – говорить было больно, но Антон не удержался от реплики. – Не изолятор СБУ, а проходной двор какой-то. Пускают кого попало!..
Майор нахмурился, пожевал губами.
– Ладно, не обижайтесь, – разрешил Антон. – Я понимаю, что все вы – одна дружная семья. Игнат Потапович, если не ошибаюсь?
– С чего вы взяли, любезный? – Голос у майора милиции был настороженный.
– Не думаю, что в этом городе есть еще один человек с такими погонами, – пояснил Горденко и пожал плечами. – Игнат Потапович Веселко, не так ли? Глава районного управления внутренних дел, столп и гарант законности, так сказать, в отдельно взятом городе. Наверное, сожалеете, Игнат Потапович, что первыми меня закрыли чекисты, а не ваше ведомство?
– Объясните, почему я должен сожалеть? Вы такая крупная рыба? – Майор безуспешно демонстрировал спокойствие, за которым ясно обозначились тревога и неуверенность.
– Я не рыба, пан майор. До сегодняшнего дня вашей власти ничто не угрожало. Вы творили в Калачане все, к чему лежала душа. Да, лично вы и ваша банда – разрешите не оглашать весь список? Произошло досадное трагическое событие. Вы прекрасно понимаете, о чем я. Замараны все – милиция, городское руководство, СБУ и, разумеется, нацистская группировка «Держава». Вам удалось открутиться, закон не накажет. Но есть кое-какие другие силы. Страшно, гражданин майор? Помните, много лет назад нацистских выродков наказывали за преступления против человечности?
– Послушай, придурок, ты что несешь? – немного спотыкаясь, проговорил майор. – Крыша поехала? – Он покрутил пальцем у виска. – Тебе вообще тут удобно?
– Еще как, – подтвердил Антон. – Тихо, суета не мешает.
– А в морге еще лучше. – Веселко нервно оскалился. – Тоже тихо, суета не мешает. Понимаешь намек?
– Не катит, майор. – Арестант качнул головой. – Убьете меня – только хуже себе сделаете. Вы же не уверены в том, что я здесь один? Изолятор давно под наблюдением, любой неверный шаг с вашей стороны повлечет за собой очень печальные последствия.
– Чердак у тебя поехал, – проговорил майор и ушел.
Больше в этот день его не избивали и не допрашивали. Какое-то время было тихо.
Потом в сопровождении почетного эскорта подошли двое важных господ и стали его разглядывать, как диковинную зверюшку, привезенную из-за моря. Один из них был рослый, массивный, похожий на грушу. Он носил дорогой двубортный костюм синего цвета, из нагрудного кармана выступал уголок желтого платочка. У Антона мелькнула мысль, что этому экземпляру больше подошли бы бордово-черные тона.
За его спиной мялся худощавый тип, какой-то лощеный, вышколенный, с оттопыренными ушами.
Антон сообразил, что это глава администрации Горбун Василий Петрович и его помощник Юрдаш.
«Забавно, – пронеслась мысль. – Не надо к ним ходить, стирая пятки, чтобы познакомиться. Сами пришли».
– Добрый день, господа! – заявил Горденко. – Мне льстит такое внимание. Вопросы?.. А то смотрите так, словно барсука из норы выманиваете, и молчите.
– Я же говорил, Василий Петрович, не стоит вам беспокоиться, – прошептал на ухо градоначальнику лощеный тип.
Этих слов никто не слышал, но капитан спецназа умел читать по губам.
– Парня уже хорошо обработали, и Дервич обещает, что отделают еще лучше. Он расскажет все, что знает. Думаю, этот тип не несет потенциальной угрозы. Хочет жить и поэтому вертит нам мозги. Никакой он не диверсант, забудьте про эту пропаганду. В нашем городе отсутствуют объекты, интересные для диверсантов.
«А ведь прав этот сукин сын, – решил Антон. – В этой провинциальной глуши только споры фашизма могут размножаться как кролики. Если выживу – изведу под корень!»
– Ваш холуй где-то прав, Василий Петрович, – сказал он, иезуитски улыбаясь. – У вашего помощника налицо расстройство восприятия, навязчивые идеи, далекие от реальности. А еще он злоупотребляет алкоголем и наркотическими веществами.
От внимания спецназовца не укрылась, как побелели выбритые скулы градоначальника, а в глазах у него забегал страх. Помощник немного смутился, прикрыл рот ладошкой.
– Ну и на хрена вы, кретины, мне это показываете? – прорычал Горбун дрогнувшим голосом. – Чертовы спецслужбы!.. Кирилл, передайте Дервичу мою убедительную просьбу. Чтобы уже завтра вот этого фрукта здесь не было! Отправьте его в Киев, убейте, растворите в кислоте, чтобы больше ничего подобного я не видел!
– А вы не Ярослав Мудрый, Василий Петрович, – совершенно в точку заметил Антон. – Впрочем, это не в укор. Даже президент у вас отнюдь не Эйнштейн. Вы не боитесь, что скоро придется платить по счетам, Василий Петрович?
– Что он несет? – Градоначальник в растерянности посмотрел на помощника, который в ответ лишь пожал плечами.
Антон не особо задумывался над тем, что он несет. Посеять растерянность, нерешительность, неуверенность в завтрашнем дне – рассчитывать на что-то большее капитан не мог.
Эти люди глухо шумели, ругались. Потом они сделали хорошую мину при плохой игре и убрались к чертовой матери.
Завтрак, переходящий в обед, в камеру так и не доставили.
Горденко немного поспал, потом случайно глянул на решетку и обнаружил за ней двух господ во всем черном – рубашках, брюках и ботинках. У того, что был повыше, выпирал живот, щеки обвисали, шею обхватывала массивная цепь. Он покручивал цепочку с ключами.
Второй был худощавый, лысоватый, никаких бандитских атрибутов на себе не имел. Сохранившиеся волосы были густо напомажены, зачесаны назад и неприятно поблескивали.
«Законопослушные граждане, – подумал Антон. – Не спугнуть бы. Наверное, это удобно. Штаб-квартира нацистов находится на этой же улице. Можно в гости ходить в любое время, делиться информацией, разглядывать трофеи».
– Жалко, что не мы его прибрали, да, Василь Егорович? – подобострастно произнес здоровяк. – Теперь вцепится в него этот лис Дервич и хрен отдаст.
– Пусть работают. Нам же меньше геморроя. – У худощавого коротышки, похоже, был нервный тик, правая сторона его лица вдруг дернулась.
«Фашисты пришли, – убедился Антон. – Василь Егорович Матусевич и его холуй Ширенко».
– Добрый день, господин офицер, – вежливо поздоровался Матусевич и скабрезно оскалился, что было ему очень к лицу. – Как вы себя чувствуете? С вами нормально обращаются, нет ли жалоб? Что вы думаете по поводу создавшейся ситуации?
– Думаю, не пойти ли вам на хрен, господа нацисты, – проворчал Антон. – Пока меня не вырвало.
