Я насупился и забился в угол кареты. Теперь мне казалось, что я не гость, а пленник. Но хуже всего, что я совершенно не представлял, как мне выбраться из этой ловушки.
Вечером вкус напитка показался мне немного не таким, как раньше, но я молча выпил его. Очевидно, что без него мне не уснуть. В эту ночь я видел особо странную грёзу.
Я лежал на берегу моря, на том самом, где был в первую ночь и превратился в мыльный пузырь. Я мучительно ждал чего-то, сам не понимая, чего. Я был обнажён, но нагота не волновала меня. Я весь был охвачен непонятным томлением и страстным желанием, я горел, как в огне. Я хотел заглушить это желание, перевернувшись на живот, но не смог сделать даже этого, вынужденный созерцать вид моего бесстыдства в состоянии совершенной беспомощности.
Вдруг вдалеке показалась точка. Она быстро приближалась, и я увидел, что это Элоиза. Она была одета в прозрачные одежды, и я понял, что это её я так страстно желал. Мне стало чрезвычайно стыдно, и я хотел закрыться от неё, но она скинула то, что было на ней, и легла рядом. Она отодвинула мои безвольные руки и вонзила в меня свой горящий взгляд. Я не мог больше терпеть, я сжал её в объятиях, и впился губами в сочные розовые губы. Я хотел отомстить ей за столь долгое ожидание. Она сама оседлала меня, и я застонал от наслаждения. Мы скатились в воду, и там я не выпустил её. Потом она вывернулась, а я настиг её и снова взял, или, проще выразиться, покрыл, как самец самку. Этот грубый секс так возбудил меня, что я извергался и извергался, пока не упал на тёплый песок.
Возбуждение спало, и я закрыл глаза. Элоиза больше не интересовала меня. Я даже не посмотрел, здесь она или ушла. Я не был ей благодарен, и не был зол на неё. Я был в равновесии. Да, именно так, в равновесии, и ничто внешнее не беспокоило меня. Я знал, что скоро буду свободен, потому что выполнил свою миссию.
Когда я открыл глаза в физическом мире, то ощутил вокруг себя знакомый аромат ночных фиалок — так пахла Элоиза. Я пощупал постель рядом с собой — она была ещё тёплой, и хранила очертания тела. Неужели она была здесь? Или это злая шутка моих эротических фантазий? Я не мог поверить. То, что я видел, было всего лишь грёзой, и мы с Элоизой никогда не говорили ни о чём таком.
Я расправил примятость, и просто лежал, слушая, как бьётся моё сердце, и находя успокоение в его ритмичных ударах. Я даже не заметил, как вошла Эль и села мне на подушку.
— Привет, дорогая! Мне уже пора?
— Нет, Элоиза больше не ждёт тебя. Она велела передать тебе слова благодарности и любви. Она никогда тебя не забудет. Ты будешь её самым сладким воспоминанием.
— Я польщён. Я тоже всегда буду помнить её.
— Она сказала, что всё получилось, как нельзя лучше.
— Спасибо. А что теперь? Я увижу её ещё?
Эль грустно посмотрела на меня и покачала головой.
— Нет. В этом больше нет необходимости. Её ждут дела. А ты должен помочь Маргарите. Ты не забыл?
Мне стало неловко. Столько твердить об этом, и в последний момент потерять интерес.
— Конечно, нет. Как ты могла подумать, дорогая? Просто я совсем замотался в эти дни. Пиры и грёзы, грёзы и пиры. Я уже перестал отличать действительность от вымысла. Я готов пойти к Маргарите и передать ей ожерелье, — я и правда почувствовал прилив сил.
— А что тебе снилось сегодня? — спросила Эль без всякого перехода.
Я смутился.
— Да так, ничего особенного, — и тут же покраснел, чего со мной давненько не бывало.
Эль, естественно, заметила это, но не подала виду.
— Вот и хорошо. Выпей цветочного чаю, я кое-что расскажу тебе, — она протянула мне кружку, чайник и розетку с вареньем. — Это из лепестков роз и малины. Очень вкусно. Элоиза дала тебе из своих королевских запасов.
Я отхлебнул чай. Он был ароматным, насыщенным и с отменным вкусом. Я начал пить маленькими глотками, собираясь выслушать рассказ Эль. Я был всё ещё под впечатлением своего сна (или не сна?), и надеялся, что она скажет что-нибудь про Элоизу.
— Прежде, чем отдать ожерелье Маргарите, ты должен сразиться с Натэллой… — Эль замолчала, и я вклинился с вопросом.
— Сразиться с Натэллой? Что ты такое говоришь? Извини, но мы так не договаривались. У меня нет никакого желания сражаться с женщиной, тем более с Натэллой…
Эль вздохнула.
— Я понимаю, ты любишь её. О! Как я тебя понимаю! — в порыве понимания она всплеснула руками, прижала их к груди, и опять вздохнула. — Но тебе придётся это сделать. Послушай! — она подняла палец вверх, увидев мой порыв возразить ей. — Придётся. Натэлла не успокоится. Она уже сейчас перешла все границы разумного. Я тайком встречалась с Гектором, и он рассказал мне, что она в ярости после твоего побега. Она грозится уничтожить страну эльфов. Она уже спалила половину леса. Ужасное зрелище. Погибло много травяных гномов и другого лесного народа. Это нельзя так оставлять, ты же понимаешь. Она может отравить всю воду, наслать мор на наш род, и мы будем вынуждены вечно скрываться в том холме. А там не так уж много места. Её нужно, м-м, нейтрализовать.
— Она знает, где я?
— Конечно, знает.
— Она не подозревает Гектора?
— Как ни странно, нет. Гектор клянётся, что ему ничего не угрожает. Она продолжает всем с ним делиться.
— А что она думает по поводу моего побега? Я ведь не смог бы сам справиться с задачей.
— Кажется, она подозревает Максимила.
— Максимила? Вот уж новости! — я не сдержал смешок. — Как это?
— Просто. Они не доверяют друг другу. Ей кажется, что Максимил ведёт двойную игру и хочет вернуться к Маргарите победителем, преподнеся ожерелье ей на блюдечке. Тогда он будет её спасителем, и она выйдет за него замуж.
Версия была не такой уж неправдоподобной.
— А я ему зачем?
— Ты определённо поглупел от грёз. Он же не знает, где ожерелье. Только ты смог бы ему помочь. Вот он и разбудил тебя.
— Похоже на правду. А как я очутился у вас?
— Похоже, она мало об этом думает. Может, ты сбежал от Максимила, и скрылся у нас? Какая разница?
— Возможно, так могло быть. Ну, и?
— Ну, вот. И потом, Маргарита не сможет никогда чувствовать себя в безопасности, если Натэлла будет жить здесь, пусть и в своём замке. Она сама никогда не решится поднять руку на родную сестру. Ах, ну как же ты не понимаешь, весь наш мир в опасности! Только ты можешь спасти нас и спастись сам. Ты же наш герой!
— Ну, хорошо, допустим, я согласился. Что я должен делать?
— Скажи, за что ты её любишь? Она злая и жестокая… Она даже не красивая…
— Я уже говорил тебе, не хочу повторяться. Лучше скажи, в чём моя роль? Но снова повторюсь, я не собираюсь убивать её. Я вам не киллер. Я никогда не убивал людей. Я не вижу в этом никакой необходимости. В каждом мире есть свой злодей. Не будет её, появится другой. Это закон равновесия.
