— Господи, конечно! Всю жизнь об этом мечтал! А в школе, ты будешь смеяться, но я учил французский. Потом, я сносно говорю на английском. Посещал курсы, брал уроки. Готовился к международным контактам, дурачок. — Я залпом выпил бокал шампанского. — На курсе я был одним из лучших, клянусь.
— Почему же дурачок? Всё когда-то пригождается. Завтра я жду твои работы. Я остановился у папы.
Остаток вечера прошёл спокойно, а вечером нас развёз всё тот же автобус.
Утром я отнёс работы Егору, и они понравились ему. Он уехал во Францию, и выслал мне контракт. Я уволился с работы и приехал в Париж. Единственный член моей семьи — тётя, жила там же, и известие о моём приезде сильно обрадовало её.
Контора была небольшой, но заказов было много. Встречались весьма интересные, и я с головой ушёл в работу. Я посещал курсы французского вечерами, и вскоре уже говорил весьма бегло. Когда мой французский стал настолько хорош, что я мог свободно излагать свои мысли, Егор доверил мне работу непосредственно с заказчиками. Я ездил на встречи, вёл переговоры, выезжал на место. Я стал даже думать на французском. Изредка меня посещала ностальгия по исторической родине, но старался не обращать на это внимания. Люди везде одинаковы. Я делал своё дело, мне нравилась работа, и это было сейчас для меня самым главным. Кардинальная смена обстановки, как оказалось, лучшее лекарство от тоски. Даже самой запредельной.
Я ни с кем не встречался, и Егор часто шутил по этому поводу. Он никак не мог взять в толк, почему я шарахаюсь от женщин, и что они мне сделали плохого? Он таскал меня с собой на все вечеринки, и постоянно знакомил. Но я оставался неприступен, как скала. Это его по-настоящему огорчало. Как-то раз, расстроенный моим равнодушием к женщине, которая очень нравилась ему, и он считал её подходящей для меня парой, он устроил мне разборку. Очень долго он расспрашивал меня, почему я не хочу с ней встретиться и хотя бы поговорить. Я отшучивался, но когда он стал не в меру настойчив, довольно грубо оборвал его. Он немного обиделся, но начал думать, что в моей жизни есть какая-то зловещая тайна, и лучше не бередить эту рану. С тех пор до поры до времени всё успокоилось.
Как-то раз Егор вызвал меня к себе в кабинет и сказал:
— Послушай, у нас есть одна клиентка. Очень интересный заказ. У неё домик на побережье, она хочет его отделать. Внутри. У тебя это хорошо получается. И потом, дама очень капризна, а ты равнодушен к женским чарам. Поэтому способен выстоять. Встреться с ней, она очень неплохо платит.
— ОК. Давай телефон.
На том мы и договорились.
Дамочка мне сразу не понравилась. Она была довольно молода, лет 28–29, довольно привлекательна, но выглядела стервозно. Или мне так показалось. Я выслушал её пожелания, и мы поехали смотреть дом. Я внимательно всё осмотрел, сделал фотографии, и пообещал вскоре представить первые наброски. Она везде ходила за мной, но почти ничего не говорила. Её, кстати, звали Натали. Единственное, что она попросила, это ускорить работу, потому что ей очень хотелось переехать в этот дом, якобы доставшийся ей от бабушки. Я уверил её, что сделаю всё возможное.
Работа увлекла меня, и я посвящал ей не только рабочее время. Егор удивлялся моему рвению, но ничего не говорил. А я почему-то вдруг представил, что этой мой домик на берегу моря, и это я собираюсь здесь жить. Я вспоминал убранство замка Натэллы, Элоизы, и наброски сами ложились на бумагу.
Вскоре она позвонила и попросила показать эскизы. Мы встретились в кафе. Выпили кофе, и я развернул перед ней плоды своих стараний. Многие идеи ей понравились, но в целом она сделала массу замечаний. Её не устраивало то и это, она придиралась к каждой мелочи, вплоть до цвета торшера. В конце концов, она заключила, что это необходимо переделать. Я учёл её замечания, в конце концов, ей там жить, и она имеет на них полное право, и переделал проект.
Мы снова встретились, я снова показал ей наброски, переделанные согласно её желаниям. Я думал, ей понравится, но она нахмурила брови, и снова бросилась критиковать мой проект. Теперь замечаний было ещё больше, и она с милой улыбкой попросила всё устранить. Это слегка раздосадовало меня, но я сдержался. Я не мог понять, почему она сразу не сказала мне всё? Я мог устранить это ещё в первый раз. После третьей нашей встречи, когда придирки стали расти, как снежный ком, я не выдержал, и прямо спросил, что она хочет? Может, её не устраивает мой стиль, и тогда ей лучше взять другого исполнителя. У нас в конторе есть талантливые ребята, которые помогут воплотить в жизнь её мечту. Она сказала, что по-прежнему хочет работать со мной, и некоторые мои идеи очень ей подходят. Она не желает, чтобы кто-то занимался их разработкой. Я промолчал. Но поток замечаний не иссякал, и терпение моё лопнуло. Я пожаловался Егору.
— Я не понимаю, что эта дамочка хочет от меня?! Я выложился полностью, я работал, как проклятый, а она недовольна! Да она просто сучка! Я отказываюсь от этого проекта и от премии, поручи его кому-нибудь другому. У меня просто нет сил. Она изводит меня, и я не знаю, зачем! — Я весь кипел негодованием.
Егор выслушал меня.
— Прости, но все ребята загружены, ты же понимаешь. И потом, она хочет работать только с тобой.
— Вот как? Это она сама тебе сказала?
— Представь себе, да. Она приходила в контору, и я спросил её, как движется работа? Мне показалось, что всё несколько затянулось, и я хотел узнать у неё, что случилось? Я напомнил ей, что у нас есть ещё заказы, и ты востребован в других местах. Она заверила меня, что работа идёт, но ей бы очень не хотелось, чтобы тебя у неё забрали. Она настаивала на твоей кандидатуре. Даже увеличила плату «за вредность», так сказать. И за сверхурочные. Я не смог ей отказать. Заказ не мелкий, сам понимаешь. Времена сейчас не самые лучшие.
Я кивнул.
— Ладно. Но только ради тебя. Если она ещё хоть слово скажет мне, я убью её, так и знай.
— Я сам бы убил её, но слово заказчика — закон.
Тут у меня зазвонил телефон, и это оказалась Натали. «Легка на помине!» — подумал я со злостью. Натали предложила мне встретиться, и урегулировать разногласия, уверяя меня, что это последний раз. Я поехал на встречу. Там она отказалась смотреть мои чертежи, и предложила снова проехать на место. Вдруг она ошибается, и мой проект идеально подходит? Ей хочется всё представить на месте. Я согласился.
В доме мы разложили эскизы на столе, и она принялась внимательно их изучать. Она благосклонно кивала, и я готов был вздохнуть с облегчением — вся эта история начинала мне порядком надоедать.
— Что это?! — её голос прозвучал как гром среди ясного неба. — Что это за чушь?! Разве это спальня?! Как здесь можно спать?! Это безобразие! Немедленно переделать! Я не собираюсь оплачивать этот вздор!
Я встал. Я взял эскиз в руки и медленно начал рвать его на мелкие кусочки. Видимо, я задел чашку с кофе, и она упала на пол. Раздался звон разбиваемого стекла, и я очнулся. Натали с ужасом смотрела не меня. Она села на пол собирать осколки. Плечи её легонько вздрагивали, и я понял, что она плачет. Почему? Я сел рядом и начал помогать ей. Мне стало стыдно своего поведения. На наши глаза встретились, и на миг, на один короткий миг, мне показалось, что это Натэлла смотрит на меня с упрёком. Я улыбнулся и взял её за руку.
