Я вздохнула с облегчением и вошла в гостиную. Она тоже несколько удивила меня. Было очень темно, даже не видно стен. На столе посередине ничего не было, кроме подсвечника с тремя свечами. За столом тоже никто не сидел. Видимо, у меня начинался сильный жар, потому что всё плыло перед глазами, так, что я даже не могла сосредоточиться. Альберт внезапно вынырнул откуда-то из кромешной темноты: «Садись, дорогая, тебе нужно меня выслушать». Я послушно села. Альберт сел напротив, но я никак не могла разглядеть его лицо, хотя голос слышала ясно.
«Что происходит? — прошептала я, — мне страшно, Альберт. Зачем ты разыгрываешь меня?»
«Нет, дорогая, нет. Пришло время тебе всё узнать. Сиди и слушай. У меня мало времени. Скажи, неужели ты ничего не помнишь?»
«Господи, Альберт, что я должна помнить? Перестань говорить загадками. Я ничего не понимаю!»
«Ладно, — мне казалось, голос раздаётся отовсюду, — закрой глаза». Я послушно выполнила приказание. И Альберт начал рассказывать.
«Я очень старинного рода. Этот замок принадлежал нам около пятисот лет назад, и это было процветающее владение. Мы жили здесь с сестрой и родителями. Моя сестра была очень красивая девушка, ей едва исполнилось семнадцать лет, но у неё уже был жених. Отец мечтал породниться с владельцами соседнего замка, чтобы объединить земли, в те времена это было довольно широко распространено. Сестра и её жених знали друг друга с детства, и, что встречалось нечасто при вынужденных браках, любили друг друга. Вспомни, Альбертина, вспомни!»
Он вдруг назвал меня моим настоящим именем, которое я никогда не говорила ему. Это прозвучало, как гром среди ясного неба, и перед моими глазами неожиданно развернулось видение. Я увидела двор, прилегающий к замку. Какие-то люди, очень странно одетые, на лошадях, кружат по двору. На земле лежат тела убитых слуг, всё вокруг залито кровью, вооружённые мужчины гоняются по двору за служанками, вопли ужаса девушек и смех насильников сливаются воедино. Вдруг двое дюжих молодцев выволакивают из дома мужчину средних лет, его одежда разорвана, лицо в кровоподтёках, голова свесилась на грудь. Двое других тащат из дома женщин. Одна средних лет, но ещё сохранившая былую красоту, другая совсем молоденькая девушка. Волосы женщин распущены, на лицах маска ужаса. Один из мучителей взял мужчину за волосы и рывком поднял голову, призывая смотреть. Двое других выволокли женщин на середину двора. Главарь, одетый богаче других, слез с коня, подошёл к той, что постарше, и рывком порвал на ней платье. Слёзы катились из глаз бедняжки, но она была бессильна. Захватчики, а их было не меньше дюжины, сотрясались от хохота, и бесстыдно пялились на обнажённое тело. Главарь брезгливо ткнул её носком сапога в живот и поманил пальцем какого-то грязного детину. Детина похотливо усмехнулся, он правильно понял приказ хозяина. От ужаса того, что сейчас должно произойти, несчастная дико закричала и потеряла сознание. Насильник снял штаны и плюхнулся на неё сверху. Все хохотали, уроды ждали своей очереди. Несчастный муж не выдержал зрелища — он скончался прямо на руках мучителей, чем вызвал недовольство главного; в истерике он отрубил ему голову и бросил в колодец. Но это было и лучше, ибо следующей была его дочь. Засмотревшись на действо, её охранник немного ослабил хватку, и ей удалось вырваться. Но это лишь позабавило мучителей. Они поиграли с ней, как кошка с мышью, перед тем как расправиться с ней так же, как и с матерью. Несчастная мать, видимо, уже не чувствовала пытки — лежала безучастно, как кукла, без признаков жизни. Когда им надоело глумиться, старший вспорол ей живот мечом и выбросил внутренности собакам. И тут я почувствовала дикую боль, как будто раскалённый прут вонзился в моё тело. На лице я ощутила смрадное дыхание и запах гнилых зубов. Чьё-то незнакомое, вонючее тело билось об меня, причиняя боль и заставляя содрогаться от отвращения. Потом было другое тело, столь же омерзительное, и ещё, и ещё, я потеряла им счёт. Я видела только кусок голубого неба над головой и мечтала скорее оказаться там. Когда надо мной нависло мерзкое лицо, заслонив собой небо, я плюнула в него. Краткий миг пустоты, и уже со стороны я увидела себя пригвождённой к земле копьём, недалеко от матери. Я вспомнила всё это, я пережила это заново. Я открыла глаза, и слёзы не дали мне говорить. Я ещё была во власти той боли и того позора. Я точно помнила, нет, я знала — их было трое зачинщиков, три брата-убийцы, воспользовавшиеся отсутствием моего брата и почти всех мужчин в замке и совершивших это гнусное действо. Жалкие трусы! Они привели с собой дюжину солдат, чтобы напасть на заведомо беззащитный замок. Я почувствовала прилив ярости. Они достойны самой ужасной участи! Изверги, нелюди! Даже смерть не была бы им достаточным наказанием.
И снова голос Альберта вывел меня из оцепенения: «Тебя звали Альбертина. Видимо, поэтому ты ненавидишь это имя. Ты хотела всё забыть, и прийти в новую жизнь чистой. Но я не мог забыть. Я — твой брат, Альберт. Меня не было тогда несколько дней, я отлучался по делам. Наши враги узнали и воспользовались этим. Вас некому было защитить, я забрал с собой всех, кто мог держать копьё. Отъезд проходил в тайне, но, видимо, кто-то предал нас. Я вернулся на следующий день после бойни. Они перед отъездом подожгли замок, и к моему возвращению зрелище было ужасающим. Земля была красной от крови, тела начали разлагаться. До сих пор не знаю, как я пережил это. Я ехал впереди отряда — так спешил домой, они должны были прибыть на следующий день. Похоронить я смог только вас. Остальное за меня доделали собаки и хищные птицы. Я хотел разорвать обидчиков голыми руками и съесть их сердца. Они уничтожили всех свидетелей, ибо содеянное было слишком, даже для тех времён. Они опасались мести. Мальчишка, сын конюха, чудом спасся, и они не нашли его. Он и описал мне их. По этому описанию мне нетрудно было узнать убийц. Я точно знал, кто они. Ему удалось разглядеть перстень на руке главаря, по которому я безошибочно опознал его. Сомнений быть не могло. Я тут же отправился в погоню, так как ни есть, ни пить больше не мог, я видел только растерзанные тела, и месть заливала мне глаза кровью. Я знал, что с такой богатой добычей им не уйти далеко, и хотел догнать их, пока они не забились в свои норы. Со мной было лишь двое слуг. Но если я готов был ползти за ними, то лошадям нужен отдых. Мы остановились на ночлег. Я задремал лишь на миг, но нам не повезло. Разбойники подкрались к нам в темноте. Силы были неравны, они убили нас и ограбили. Я не смог уйти наверх. Месть не пускала меня. Я был не жив, но и не мёртв. Я остался здесь, ждать тебя. И их. Я ждал вас долгих пятьсот лет. Когда я увидел тебя в первый раз, играющей на развалинах, я сразу понял кто ты — ты моя возлюбленная сестра. Ты пришла, значит, время настало. Они тоже здесь. Я знал это. Я знал, кто они, и где живут. Они опять собрались вместе. Они знали свою вину и не могли жить. Они хотели, чтобы мы их убили. Только так они смогли бы найти покой. Не жалей о них. Они знают. Теперь моя миссия закончена, и я могу уйти. Куда я отправлюсь, я не знаю. Здесь мне уже тяжело. А ты, неужели ты простила их? Как ты могла уйти?»
Я знала, что всё сказанное им правда. Я помнила это. Когда я начала говорить, то не узнала своего голоса: «Да, Альберт, я простила, ещё там, на земле, когда смотрела в небо. Поэтому я смогла уйти. И мама простила, она всё знала, знала про нас. Это было возмездие. Я вспомнила всё. Ты ведь любил меня не как брат, верно? Ты проникал вечерами ко мне в спальню, и мы занимались любовью. Мы были глубоко порочны. Ты и я. Мама догадалась, но молчала, ведь у меня был жених. Мы разбили ей сердце. Она приняла смерть как дар, да и я тоже. Слава богу, мой жених ничего не знал. Да, я хотела начать новую жизнь, и ненавидела имя Альбертина, но прошлое не отпустило и меня. Что ты молчишь?»
