Надо сказать, что подобный напор со стороны бывшего заключенного буквально ошеломил Аллейна, но он тем не менее сумел сохранить видимость хладнокровия и продолжить допрос Леджа, который, немного успокоившись, через некоторое время дал-таки требовавшиеся инспектору показания. В частности, сообщил о том, что весь день собирал книги, документы, записи и образцы филателистических товаров и укладывал их в багажник своей машины, а также писал деловые письма, которые неоднократно порывался продемонстрировать Аллейну. Последний, однако, от этого отказался, тем более что уже просмотрел их во время обыска и не нашел в них ничего для себя интересного. Закончив интервью, Аллейн передал Леджа под опеку констебля Оутса, из ноздрей которого торчали кусочки ваты.
– Полагаю, вам необходимо отвезти его в участок, – сказал Аллейн.
– Я требую освобождения под залог, – дрожащим голосом воскликнул Ледж.
– Мистер Харпер разберется с этим, – заявил Аллейн. – Пока же вы официально находитесь под арестом за противоправное поведение.
– Я никого не убивал. Но понимаю, к чему вы клоните. Это начало конца. Хотите пытками вырвать у меня признание, да? Но я клянусь всем святым…
– Вы арестованы за нападение на офицеров полиции, – устало произнес Аллейн. – В связи с чем я должен повторить, что вы имеете право хранить молчание, ибо с этого момента каждое произнесенное вами слово может быть использовано против вас.
Покончив с этим, Аллейн мысленно возблагодарил Господа, когда вновь впавшего в истерику Леджа наконец увели. Харпер, Оутс и еще один констебль должны были отвезти его в Иллинггтон и посадить под замок в камеру предварительного заключения.
– Между прочим, полковник опять прикатил в участок, – сказал замороженным голосом Харпер. – Оттуда и звонил, когда вы находились наверху. Похоже, у него опять машина сломалась. Не понимаю, почему он, занимая такой высокий пост и обладая неплохим состоянием, продолжает ездить на старье и не купит себе новую машину. Но не будем об этом… Кстати, он хочет, чтобы я привез его сюда или, наоборот, отвез вас к нему. Короче говоря, несмотря на поздний час, нам сегодня от него не отделаться, как бы ни хотелось.
– Прежде чем куда-либо ехать, мне необходимо проведать Фокса и снова уложить его спать, если он проснулся, – ответил Аллейн. – Кроме того, я должен переговорить с доктором о его состоянии.
– Большое спасибо за заботу, сэр, но ничего этого не требуется.
Аллейн повернулся на голос и, своему к большому удивлению, увидел в дверном проеме Фокса с котелком на голове и полностью готового, так сказать, к выходу.
Глава 19
Главный констебль в роли доктора Ватсона
I
– Готов приступить к исполнению своих обязанностей, если вам требуется помощь, мистер Аллейн, – заявил Фокс.
– Вы совершенно невозможный человек, старина, – нарочито сердито сказал Аллейн. – Немедленно отправляйтесь в постель.
– Со всем уважением, сэр, но мне бы этого не хотелось. Я отлично выспался и чувствую себя совсем неплохо. Так что, если вы позволите…
– Братец Фокс, – мягко проговорил Аллейн, – неужели мы с вами будем спорить?
– Надеюсь, что нет, сэр, – спокойно ответил Фокс. – Вот уже шесть лет я хочу сказать вам хоть слово поперек, но вы ни разу не дали мне для этого повода. Полагаю, из-за вашего развитого чувства такта и прекрасного воспитания.
– Фокс, чтоб вас черти взяли! Говорю же – отправляйтесь в постель.
– Если для вас этот вопрос не слишком принципиален, то я предпочел бы…
– Мистер Фокс! – произнес громким голосом Аллейн, но неожиданно замолчал. Харпер смущенно кашлянул и направился к двери. Аллейн же вполголоса выругался, схватил Фокса за руку и втолкнул в кресло, стоявшее перед камином. Затем, присев на корточки перед каминной решеткой, начал растапливать камин.
– Буду весьма вам обязан, Ник, – сказал он через плечо, – если вы привезете полковника Брэммингтона сюда. Объясните ему, что серьезные обстоятельства требуют моего пребывания в «Плюмаже». Хорошо?
– Я вполне способен доехать до Иллингтона… – начал было Фокс.
– Молчите, невозможный вы человек, – перебил его Аллейн.
Харпер согласно кивнул и вышел.
– Вы позволяете себе самовольничать, – заметил Аллейн, продолжая разговор с подчиненным. – А что говорится об этом в Своде правил британской полиции, помните? Там, между прочим, сказано, что самоволие – одна из форм нарушения дисциплины и считается «недопустимым». – Он бросил взгляд на разгорающееся пламя и повторил: – Считается «недопустимым».
Фокс затрясся от беззвучного смеха.
– Сейчас я иду в бар, – сообщил старший инспектор, – вы же будете сидеть здесь, и если только попробуете вылезти из кресла, то я верну вас на место, применив силу. Смотрите упомянутый Свод правил, пункт 13.
– Если так, я вызову в качестве свидетеля суперинтенданта, сэр. Смотрите Свод правил, пункт 17, – ответил Фокс и, прекращая этот иронический обмен репликами, расплылся в доброй улыбке.
Когда Аллейн вернулся в частный бар, там по-прежнему стоял на часах констебль Оутс. Мисс Дарра сидела на диванчике и вязала, Пэриш смотрел в окно сквозь декоративные прорези в закрытых ставнях, а Кьюбитт чиркал карандашом в блокноте для набросков, который постоянно таскал с собой в кармане. Абель Помрой расположился на стуле за одним из столиков, Уилл стоял в углу, все больше наливаясь злобой, мистер Нарк же обозревал помещение и его невольных затворников со свойственным ему выражением скептика, познавшего худшие стороны жизни.
Аллейн заговорил:
– Можете снова открыть бар, мистер Помрой, если у вас есть такое желание. Прошу всех присутствующих извинить меня за то, что злоупотребил вашим терпением. Но я не мог отпустить вас раньше, так как мы проводили обыск жилых помещений. Завтра вам предложат подписать показания, которые вы дали мистеру Харперу. Ну а пока вы можете подняться в свои комнаты. Покидать «Плюмаж» без специального разрешения запрещается. Что же касается мистера Нарка, то он имеет полное право вернуться домой.
Со стороны лестницы донеслись тяжелые шаги, и все как по команде повернулись на звук. Харпер и второй констебль конвоировали к выходу скованного наручниками Леджа, за уходом которого теперь напряженно следили шесть пар глаз.
Неожиданно мисс Дарра подала голос:
– Приободритесь, старина! Все это лишь досадные мелочи. Обещаю внести за вас залог.
Уилл сделал шаг в сторону Леджа.
– Я хочу поговорить с ним.
– Говорите, – разрешил Аллейн.
– Мне очень жаль, что все так обернулось, дружище, – произнес Уилл. – Но какое бы обвинение ни выдвинули против тебя эти так называемые органы правопорядка, ты должен знать, что партии на это наплевать. Так что все мы помыслами и душой по-прежнему будем с тобой. Эх, зря я не разбил нос другому полицейскому и не отправился за решетку в твоей компании.
