— Будет хвастать! Надолго ли их тебе хватило? Все проссал!
— И не бреши! Старшему своему сыну машину купил. Какой довольный был! И теперь добром помнит, хоть сколько годов ушло.
— Зато сам копейкой не поможет, — встряла Ленка.
— А в чем нужда? На жратву хватает. Своя дача есть. Тоже подмога. Я, когда тверезый случаюсь, жена с собой туда прихватывает. Я там целыми днями колорадских жуков с картохи собираю. Баба раком с утра до вечера, я на карачках. Вечером в глазах аж рябит. Но куда деваться, свое жаль терять. По осени картохой хоть засыпься, и не только она, а и капусту, морковку, свеклу, все со своей дачи везем. Ни фруктов, ни овощей на базаре не покупаем. А свое едим, сколько хотим. А и я на даче не лишний. Копаю, сею, пропалываю и поливаю. Ничего без меня не обходится. У меня, у алкаша даже зимой на подоконнике перцы вызревают, всегда зеленый лук имеется, свой.
— На закусь? — усмехнулась Ленка.
— Случается и это! А что, имею право, мне никто не запрещает. Пусть в чем-то ущербный, но в доме, в своей семье не лишний. Куском хлеба никто не попрекнул. Уж как могу, так и живу. Но не из милости держат. Не из привычки. Любят по-своему, без слов.
Я это нутром чую. Оно у меня не пьяное, а больное. Ведь и на Припять поехал из-за заработков, чтоб семье помочь. Да вишь ты, больше потерял. Но нынче что о том тужить. Время, как жизнь, назад не воротишь.
Глава 9. ЖЕНАТЫЙ ХОЛОСТЯК
Яшку во дворе знал каждый. Еще бы! С самого раннего утра он выскакивал из своей квартиры и бежал в гараж, где была его мастерская. Там он что-то паял, чинил, подкручивал и завинчивал. Под руками человека что-то гудело, свистело, тарахтело на все голоса. А Яшка расплывался в довольной улыбке и говорил:
— Ожила!
Яшка, как считали соседи, умел все. А и как иначе, если родился человек в самой Одессе и прожил там до вполне взрослого возраста. Такого как он не было больше в городе. Он никогда не унывал, не любил жаловаться на оплеухи судьбы, если ему случалось даже слишком туго, мелькнет грустинка в глазах на минуту, а в следующий миг снова смеется и шутит человек.
Особо любили Яшку женщины. У него не было старух или малолеток. Всех называл яблочками, персиками, солнышками, голубками и красавицами. Для каждой находил свое заветное слово. Все во дворе знали, почему человек оказался здесь.
У себя в Одессе служил на флоте. Не думал покидать свой город. А тут неожиданно потребовали, чтобы человек дал присягу на верность Украине и Президенту Кучме. Яшку это взбесило. Поначалу подумал, что с ним шутят. Оказалось, все было всерьез.
— Так я же русский! Таким родился. Зачем стану под хохла косить? Никогда на нации не делились. Всегда жили вместе. Пили водку и горилку, заедали салом с хлебом. С чего сбесились, кому это надо? — удивился человек неподдельно.
— Или принимай присягу или уходи с флота. Тогда тебе придется уезжать с Украины, — предупредили конкретно.
Яшка терпеть не мог угроз. У него от них с самого детства в глазах темнело. А тут от советов к приказу перешли. Предупредили, что лишат трехкомнатной квартиры и всех льгот. Вот тогда понял, что с ним вовсе не шутят. Уже за кадык, за самые жабры берут. Вот тут-то Яша рассвирепел:
— Я русский! И не стану своих предавать! Не буду давать присягу! Да и как можно присягать на русском языке хохлам? Это ж дурь.
— А что будешь делать?
— Домой поеду, — ответил, не задумываясь.
— У тебя там родня есть?
— Вся Россия!
— Яшка, подумай, кому ты нужен? — пытались образумить мужика, но тот никогда не жил по чьей-то указке. Одно дело служба, но в душу не лезли, не неволили и ничего не навязывали.
Ладно, сослуживцы. Они жили по-своему. Яшку даже жена не поняла. Она, не раздумывая, отказалась покидать Одессу.
— Такого как ты здесь я скоро найду. Ну, чего я не видела в России? Тут мы сколько лет прожили! Там только в отпуске были, и мне не понравилось. Кругом грязь и холод. Ни моря, ни пляжа нет. А люди какие злые. Нет, Яшка, я не поеду.
— Хочешь сама жить?
— Выходит, так!
— Ну, что ж, поеду сам, один!
— Как хочешь. Только если б мне вот так пришлось, я бы ради семьи приняла присягу.
— А почему ради меня, семья не хочет ехать со мной?
— Куда, Яшка? К кому? Где жить будем? Тут все есть. А там с нуля начинать. Вспомни, сколько нам лет? Уже далеко не по семнадцать!
— Какая разница! Ведь моя задница пока не обросла ракушками. И ты не зацвела кораллами. Мы еще совсем молодые! Сколько наших флотских уезжают в Россию с семьями, уже рапорты написали. И родных нет. А не боятся, уезжают.
— Им нечего терять!
— Да что ты! Вон Дмитриеву до пенсии два года осталось. Не стал ждать, уезжает! Сказал, что не хочет Суворова с Нахимовым на Мазепу с Бендерой менять. Послал всех на клотик и написал рапорт. А ведь полковник! И квартира покруче нашей, и дача…
— Старый стал, поглупел человек, — ответила жена.
— Выходит, и я из ума выживаю?
— У тебя пока в начальной стадии наметилась деградация. Какая разница какому Президенту присягнешь? Никто из них не родственник!
— Не только Кучме, а и Украине слово дать надо. А я не могу. Себе сбрешу. России слово дам на верность. Президенты меняются, а она остается у нас. Одна на всех.
— Вот и я врать не буду. Здесь остаюсь! — ответила жена упрямо.
— Как хочешь, — сказал холодно, а через три дня собрал в чемодан вещи, дал сестре телеграмму, что едет к ней. Ты, выйдя замуж, уже много лет жила в России, никогда не приезжала в отпуск, совсем забыла и отвыкла от Одессы, жила другими заботами.
Россия для Яшки началась сразу, как только ступил в вагон поезда.
Проводница никак не хотела пускать безбилетника и долго, пристально вглядывалась в лицо человека:
— Так что ж ты за мужик, коль на билет не нашел денег. Наверное, бандит, прячешься от ментов?
— У тех ни то деньги, «баксы» имеются. А вот мы бедствуем. Я ж все что имел, своим оставил. Они с Одессы ни на шаг. А я в Россию, домой хочу! — погладил бабу по руке:
— Помоги, ласточка, к своим добраться. Ну, не могу своих предать. Русак я, понимаешь. От макушки до пяток, весь с потрохами вместе. Ты со мной не соскучишься. Клянусь, дорога короткой покажется. Если еще чайком напоишь, — говорил Яша.
— Вот змей! Дай ему закурить, а то так жрать охота, что переночевать ему негде! Мужики пошли, сплошное недоразумение! Ладно! Проходи в мое купе, там оглядимся, куда тебя приткнуть, — кивнула Яшке. Тот не ждал повторного предложения. Но… Старший контролер, проверяя билеты всех пассажиров, безжалостно высадила человека из вагона среди ночи на какой-то забытой станции. Здесь он три дня ждал, когда какой-нибудь поезд остановится, и, забрав его, повезет дальше. Он ехал не без приключений. Его много раз высаживали, ругали, материли, грозили. Но Яшка снова цеплялся за поручни последнего вагона, заскакивал на ступеньки с кошачьей ловкостью и снова ехал.
