— Я слышала, что случилось, — сказала она равнодушно. — Джоди не рассказывала больше ничего нового?
— Ничего нового, но отпустила замечание на уроке… — Я передала ей слова Николы. Я напомнила себе, что соцработники стараются соблюдать дистанцию с подопечными и возводят стену между собой и своими делами, чтобы не увязнуть в проблемах слишком глубоко. Но я не могла избавиться от чувства, что Эйлин либо крайне утомлена, либо Джоди попросту ей безразлична.
— Ясно, — вздохнула она, записывая мои слова. Так, будто для Эйлин самым печальным во всем этом была та дополнительная работа, которой ее сейчас нагружают.
Я глубоко вдохнула и спросила об отношениях Джоди с ее прежним попечителем, Дэйвом.
— Если что-то есть, то все в ее личном деле. — Она использовала абсолютно ту же отговорку, что и в прошлый раз.
«Ну так прочитайте уже наконец это несчастное личное дело!» — хотелось вспылить мне, но я сдержалась:
— Буду вам очень благодарна, если вы сообщите мне любую относящуюся к делу информацию. Сейчас это особенно важно.
Я повесила трубку в отчаянии. Да, не это следовало сейчас ей ответить. Как мог социальный работник до сих пор не ознакомиться с делом Джоди? Она явно его еще даже не читала, точно так же, как ни разу не навещала Джоди — они едва знали друг друга. Хороший соцработник знает, что с ребенком, за которого он несет юридическую ответственность, нужно устанавливать контакт. А она даже не пожелала приехать и поддержать Джоди, просто выразить участие.
Спасибо Джилл. Она понимала серьезность положения и перезвонила мне, чтобы сообщить: совещание назначено на первую половину текущего дня. Поскольку Джоди в школу не ходила, а искать сиделку было уже поздно, Джилл согласилась пойти вместо меня и потом обо всем мне рассказать.
Затем позвонила судебный представитель, Салли, назначенная судом для защиты интересов девочки. С самого начала она мне нравилась: в ней идеально сочетались профессионализм и доброта, которые убедили меня в том, что судьба Джоди в хороших руках. Она позвонила, чтобы лично от меня узнать подробности произошедшего с Джоди, добавив, как ей жаль, что такое ужасное насилие обнаружилось только сейчас. Конечно, она могла бы быть более объективной, но было очевидно, что дело Джоди тронуло ее, и мне было важно, что она не скрывает этого. Я вновь в деталях изложила признание Джоди. Салли поблагодарила меня за все, что я делала, и дала мне свой домашний номер на случай, если возникнет что-то срочное.
Наконец звонки прекратились. Я поставила чайник и попробовала усадить Джоди за лепку, но у нее не оказалось пластилина. Активность ее била через край — девочка справедливо полагала, что вся эта суматоха имеет отношение к ней. К счастью, из школы вернулись Пола и Люси, им удалось достаточно долго отвлекать Джоди, чтобы я тем временем могла собраться с мыслями.
Вскоре раздался новый звонок. Это была Джилл.
— Кэти, привет. Звоню, чтобы просто пересказать результат совещания. Контакт с обоими родителями будет прерван немедленно, до дальнейшего распоряжения. Ты могла бы сообщить об этом Джоди?
— Так она и с матерью не будет видеться? — удивленно уточнила я.
— На всякий случай — нет, пока не будет известно всех деталей дела.
— Понятно. Я все ей объясню. Только как она это воспримет?
— Как мы говорили раньше, было бы хорошо, если бы ты попыталась узнать, где во время акта насилия находилась мать.
— Постараюсь.
— Все это кажется адски закрученным клубком ошибок социальных служб. И ад разверзся — они пытаются выяснить, как это могло произойти.
Я отключилась и проверила время: почти половина шестого, а я совсем забыла про ужин. Я поспешно прошла через кабинет, где мои хорошие Пола и Люси помогали Джоди лепить фигурки из пластилина. Я хотела сразу решить вопрос со свиданиями. Это нужно было сделать так, чтобы девочка не почувствована себя виноватой за разлуку с родителями.
— Нам нужно поговорить, — сказала я дочерям; — Потом все объясню. — Они поняли, о чем я, и вышли. — Спасибо за помощь! — крикнула я им вдогонку.
— Потом все объясню, — повторила Джоди. Девочки в коридоре прыснули со смеху.
Я присела около нее и начала говорить с ней о безопасности, о том, как необходимо человеку быть защищенным и насколько безопасно она может чувствовать себя со мной.
— С папой я не была в безопасности, да, Кэти? — спокойно спросила она.
— Нет, не была, милая. И поэтому Эйлин решила, что будет лучше, если какое-то время ты не будешь встречаться со своими родителями, пока все это не решится.
— Ладно, — сказала она, ничуть не изменившись в лице. — Я передам ей… — После этого она встала и заговорила сама с собой, повторяя Джоди, что она не может видеться с мамой и папой, потому что это опасно.
Это было слишком просто, ненормально просто. Все-таки она прожила с ними восемь лет. Я общалась со многими детьми, чьи родители пренебрегали ими или были жестоки, но, через что бы они ни проходили, эмоциональная связь с родителями всегда сохранялась. А такую реакцию я видела впервые. Я перешла ко второму вопросу — о том, где была мама во время всего этого. Джоди села на место и отщепила кусочек цветного пластилина.
— Джоди, помнишь, что ты говорила мне раньше? Можешь вспомнить, где была твоя мама, когда папа был в твоей спальне?
— Это кошка! — объявила она, прилепив пластилин на продолговатую грушевидную форму.
— Кошка? Замечательно! — Я придвинулась ближе. — Джоди, когда твой папа был в твоей комнате и делал плохие вещи, где была твоя мама?
Она пожала плечами и высунула от усердия кончик языка.
— Джоди, она была дома или нет? Ты рассказывала ей про то, что происходило?
— Я говорила ей, — сказала она, раздавливая пластилин ладонью. — Я говорила. Сказала, что хочу кошку. Дай мне кошку. — И Джоди отправилась на поиски Тоши. Я не последовала за ней. Нужно подождать, когда она будет готова.
ГЛАВА 11
Готовить и убирать
Ночью меня разбудили совершенно непереносимые вопли. Одеваться и искать тапочки времени не было. Я выбежала в коридор, немного дезориентированная внезапным пробуждением. Я распахнула дверь в комнату Джоди. Она сидела на полу, ее трясло и качало из стороны в сторону, она кричала во весь голос, охваченная приступом паники.
— Джоди! — Я тоже закричала, пытаясь достучаться до ее сознания сквозь какой-то кошмарный сон. — Джоди, это Кэти! — Но ее крики заглушили мои.
Я бросилась на колени и схватила ее за руки. Ее лицо перекосилось, она вцепилась в свои глаза, пытаясь выцарапать их. Одну ее руку я подсунула себе под ногу, а другую закинула за голову. Она боролась изо всех сил, боролась с недюжинной силой, как будто над ее телом возымели власть нечистые силы, чтобы сразиться с ней.
