Женщины обменялись взглядами, которые должны были означать: «Господи, спаси эту женщину… Скорей бы уйти!»
Я предложила им кофе и пригласила пройти в комнату. Джоди нашла там коробку с конструктором «Лего» и теперь сидела скрестив ноги в центре комнаты и изо всех сил пыталась соединить две детали.
Вернувшись в кухню, я взяла четыре кружки и положила в них растворимый кофе. До меня донеслись тяжелые шаги — это Джоди появилась в дверях. Девочка выглядела нелепо, во всяком случае, мгновенно очаровать она была неспособна — должно быть, из-за вызывающей манеры держаться, а также из-за выражения лица — такого, словно она была постоянно настороже.
— Что там? — деловито спросила она, потянув за ручки кухонного шкафчика.
— Столовые приборы. Разные вилки, ложки, ножи. Мы возьмем их позже, когда будем ужинать. Расскажешь мне, что ты любишь есть?
Оставив в покое этот шкаф, она двинулась к следующему… и к следующему, намереваясь открыть их все. Я дала ей осмотреться. Меня не беспокоило ее любопытство — это как раз было естественно, — беспокоила нервозность в движениях, которая как будто «выпячивалась». Никогда прежде такого не видела.
Все шкафы были открыты, чайник закипел, я достала тарелку и упаковку печенья.
— Хочу печенье, — потребовала Джоди, рванувшись к пачке.
Я осторожно остановила ее:
— Минутку. Сначала давай мы вместе с тобой закроем все шкафы — мы же не хотим наткнуться на них, правда?
Она посмотрела на меня испытующе и с вызовом. Неужели никто раньше не запрещал ей что-то делать или так она проверяла меня? Повисла мертвая тишина, и в течение нескольких секунд Джоди взвешивала мое предложение. Я заметила, что она была слишком полной. Видимо, она вела себя тише, когда ела, — и ей давали еду, чтобы успокоить.
— Давай, — подтолкнула я ее и сама начала закрывать шкафы.
Она наблюдала за мной, потом со всей силы обеими руками захлопнула ближайший к ней шкаф.
— Осторожнее, вот так, — показала я, но Джоди не стала продолжать, а я не стала настаивать. Она только что приехала — хорошо, что она согласилась закрыть хотя бы один.
— Теперь печенье… — Я разложила угощение на тарелке. — Не могла бы ты мне помочь? Уверена, ты прекрасно справишься, я права?
И снова она посмотрела на меня испытующе, почти издевательски, но все же почувствовала какой-то интерес к тому поручению, что я ей дала.
— Джоди, отнеси это, пожалуйста, в гостиную и предложи всем печенье, потом можешь взять себе одно, годится?
Я сунула тарелку прямо в ее пухлые вытянутые ручки и задумалась: велики ли шансы на то, что печенье попадет по назначению нетронутым? Горка печенья покачнулась, когда Джоди повернулась. И тогда она взяла тарелку в правую руку, а левой накрыла печенье, что было хоть и не слишком гигиенично, но, по крайней мере, безопасно.
Я шла сзади и несла поднос с напитками, довольная тем, что она выполняет мою просьбу. Только я раздала чашки с кофе, как в дверь позвонили. Это был последний гость на сегодня. Джоди вскочила с места и ринулась в коридор. Я поспешила за ней.
— Негоже ребенку открывать дверь, даже если дома ждут гостей, — объяснила я Джоди, и мы открыли дверь вместе.
На пороге стояла Джилл. Она посмотрела вниз и мужественной улыбкой ответила на вызывающий взгляд пухлолицей девочки, глядящей на нее снизу вверх.
— Привет, — весело сказала она. — Ты, должно быть, Джоди.
— Я хотела сама, — закапризничала Джоди и ушла обратно в комнату.
Джилл вошла и поинтересовалась, все ли в порядке.
— Пока вроде неплохо. По крайней мере, без глобальных катастроф.
Я взяла у Джилл пальто, и она пошла в гостиную. Я сделала еще чашку кофе, и мы приступили к оформлению бумаг. Когда ребенка определяют в новую фостерскую семью, нужно заполнять многочисленные формы и пить много кофе. Гэри писал с каким-то остервенением.
— Только что закончил одно дело, — сказал он мягко, — не говоря уже о предыдущем, три дня назад. Кэти через «Э»?
Я подтвердила, потом сообщила ему индекс, имя и адрес своего врача. Джоди не впервые пришлось быть свидетельницей такой процедуры, по вполне понятным причинам. Она успокоилась, сидя рядом с Гэри, какое-то время наблюдала за происходящим и наконец решила, что пора опять проявить себя, — вскочила с места и убежала в кухню. Я не могла позволить ей оставаться там в одиночестве, даже если не брать в расчет риск, что она начнет шарить по шкафам, а ведь там находится множество предметов, способных, попав в ее неумелые руки, причинить серьезный вред. Я позвала ее, но она не ответила. Я пошла в кухню и обнаружила, что она дергает за ручку шкафчик под раковиной, где хранились чистящие средства, а потому защищенный детским замком.
— Ну хватит, Джоди, оставь это. Пойдем в комнату. Я потом тебе все здесь покажу. У нас с тобой будет еще столько времени, когда все уйдут.
— Хочу пить, — заявила она, дергая дверцу еще сильнее.
— Пожалуйста, но там ты ничего не найдешь.
Я открыла шкаф, где стояли напитки. Она уставилась на выстроенные в ряд разноцветные бутылки.
— Апельсин, лимон, смородина?
— Хочу колу.
— Мне жаль, но колы у нас нет. Она очень вредна для зубов. — «Не говоря уже о гиперактивности…» — подумала я про себя. — Может, яблочный? Пола, моя младшая дочь, любит яблочный. Скоро ты с ней познакомишься.
— Вот этот хочу. — Она попыталась забраться на стол, чтобы дотянуться до бутылки.
Я достала бутылку черносмородинного напитка, налила в стакан и вернулась в гостиную, где поставила напиток на столик. Потом поднесла Джоди плетеный стул детского размера, обычно он нравится маленьким.
— Как раз твой размер. Твое личное место.
Джоди меня проигнорировала, схватила стакан и плюхнулась на мое место, на диван рядом с Джилл. Я села около Гэри, а Джилл пыталась утихомирить Джоди и показывала ей игру в мобильном телефоне. Я немного понаблюдала за ней. Так вот, стало быть, этот ребенок будет с нами жить. Пока что рано было делать какие-то выводы. В первые дни в новом доме большинство детей показывают свой характер. И все же было в ней что-то особенное, что я не вполне могла определить: да, была ярость, было упрямство, но было что-то еще, с чем прежде мне не приходилось сталкиваться. Время покажет, говорила я себе. Я наблюдала за несогласованными движениями Джоди, за тем, как она облизывает верхнюю губу — почти виновато. Сейчас я заметила, что все это придает ее рассеянному лицу выражение какой-то бессмысленности, и мне пришлось напомнить себе, что у нее только «легкая», а не «сильная» задержка в развитии.
Четверть часа спустя все необходимые бумаги были заполнены. Я расписалась, и Гэри отдал мне мои экземпляры. Дейрдре и Энн немедленно поднялись, готовые уйти.
— Мы достанем вещи из машины, — сказала Энн. — Там довольно много.
