Наступила тишина. Мартинес тяжело дышал. Он встал рядом с мужчиной в фартуке, потирая костяшки и пытаясь собраться с мыслями. Шум толпы около продовольственного центра перерос в тупой рев – большинство зрителей болели за Мартинеса, как на безумном пропагандистском митинге.
Мартинес же никак не мог понять, что произошло. Мясник Сэм ему никогда особо не нравился, но, с другой стороны, представить, какая муха укусила этого козла, заставив его напасть на Хэмилтона, тоже не получалось.
– Что, черт возьми, на тебя нашло? – спросил Мартинес валявшегося на полу мужчину, в общем-то, не ожидая ответа.
– Он явно хочет стать звездой.
Этот голос раздался из дыры, зиявшей на месте входа в магазин позади Мартинеса.
Развернувшись, Мартинес увидел стоявшего в дверях Губернатора. Мускулистые руки были скрещены у него на груди, длинные полы плаща колыхались на ветру, на лице застыло загадочное выражение – смесь недоумения, презрения и мрачного любопытства. Позади него, как угрюмые тотемы, стояли Гейб и Брюс.
Мартинес был окончательно сбит с толку.
– Кем он хочет стать?
Лицо Губернатора преобразилось – его темные глаза вдохновенно загорелись, а уголки рта, скрытые за полностью отросшими усами-подковой, слегка приподнялись, – и это насторожило Мартинеса.
– Сперва, – невозмутимо сказал Губернатор, – расскажи мне в точности, что произошло.
– Он не страдал, Лилли… Не забывай… Боли не было… Он просто погас, как свет.
Боб сидел на обочине рядом с Лилли. Девушка сгорбилась, голова ее была опущена, а слезы падали на колени. Рядом с ней на тротуаре стояла раскрытая аптечка Боба, и медик мазал йодом порезы на ее лице.
– Большинство из нас в этом дрянном мире и мечтать не могут о подобном.
– Я должна была их остановить, – бормотала Лилли усталым, безжизненным голосом, словно марионетка на последнем издыхании. Глаза ее горели от слез. – Я могла, Боб, могла остановить все это.
Повисло молчание. Ветер гремел карнизами и гудел в высоковольтных проводах. Практически все население Вудбери собралось на Мейн-стрит поглазеть на последствия.
Рядом с Лилли, под простыней, на спине лежал Джош. Кто-то накрыл тело импровизированным саваном всего несколько минут назад, и теперь на складках ткани проступали пятна крови из ран на голове Джоша. Лилли нежно погладила его ногу, непроизвольно сжав ее и потрепав, словно это могло вернуть его к жизни. Из хвостика Лилли выбились отдельные пряди, которые теперь падали на ее испуганное, опустошенное лицо.
– Тихо, милая, – сказал Боб, засовывая бутылку «Бетадина» обратно в аптечку. – Ты ничего не могла сделать, совсем ничего.
Боб тревожно взглянул на ощетинившуюся осколками дверь в продовольственный центр. В вестибюле, едва видимый, Губернатор со своими людьми разговаривал с Мартинесом. Мясник без сознания лежал в тени. Губернатор активно жестикулировал и показывал на его тело, что-то объясняя Мартинесу.
– Это, черт возьми, просто позор, – сказал Боб, отвернувшись. – Просто вопиющий позор.
– Он бы и мухи не обидел, – тихо сказала Лилли, смотря на пропитанную кровью простыню у головы Джоша. – Я бы не выжила, если бы не он… он спас мне жизнь, Боб, и он хотел лишь…
– Мисс?..
Лилли повернулась на звук незнакомого голоса и увидела позади Боба немолодого человека в очках и белом лабораторном халате. У него за спиной стоял еще один человек – девушка двадцати с небольшим лет со светлыми косичками. На ней тоже был грязный лабораторный халат, а на шее у нее висели стетоскоп и манжета тонометра.
– Лилли, это доктор Стивенс, – сказал Боб, кивнув в сторону мужчины. – А это Элис, его медсестра.
Девушка вежливо кивнула Лилли, разматывая тонометр.
– Лилли, вы не возражаете, если я взгляну на ушибы у вас на лице? – спросил доктор, опустившись рядом с ней на колени и вооружившись стетоскопом.
Ничего не ответив, Лилли лишь снова уставилась в землю. Доктор легонько прикоснулся стетоскопом к ее шее и груди, проверил пульс, изучил раны и мягко прощупал ребра.
– Я всей душой сочувствую вашей потере, Лилли, – пробормотал он.
Лилли промолчала.
– Некоторые из ран старые, – заметил Боб, поднявшись на ноги и отступив на пару шагов.
– Похоже, на восьмом и девятом ребрах трещины, а еще на ключице, – сказал врач, слегка надавливая пальцами прямо поверх флисовой кофты Лилли. – Все практически залечились. В легких чисто. – Он вынул трубки стетоскопа из ушей и снова повесил прибор на шею. – Лилли, если вам что-нибудь понадобится, дайте нам знать.
Она с трудом кивнула.
Доктор взвешивал каждое слово.
– Лилли, я просто хочу, чтобы вы знали… – Он сделал паузу, подбирая верные слова. – Не все в этом городе… такие. Я понимаю, сейчас это вряд ли утешит. – Он посмотрел на Боба, на разбитое окно продовольственного центра, а затем снова на Лилли. – Думаю, я просто хочу сказать, что, если вам когда-нибудь захочется поговорить, если что-то тревожит вас, если вам что-то понадобится… даже не задумывайтесь, приходите в клинику.
Не дождавшись от Лилли никакого ответа, доктор вздохнул и поднялся на ноги, обменявшись выразительными взглядами с Бобом и Элис.
Боб снова подошел к Лилли, опустился на колени и очень тихо произнес:
– Лилли, милая, теперь нам надо унести тело.
Сперва она едва расслышала его, в общем-то, даже не осознав, что именно он сказал.
Она просто смотрела на тротуар, гладила ногу покойника и чувствовала себя опустошенной. На занятиях по антропологии в Технологическом институте Джорджии она узнала, что индейцы анголкины верили, будто духи мертвых нуждались в успокоении. После охоты они в буквальном смысле вдыхали последние вздохи умирающего медведя, чтобы выказать ему уважение и принять его дух в собственные тела, воздав ему должное. Но в тот момент Лилли чувствовала, что из остывавшего трупа Джоша Ли Хэмилтона в нее вселялись лишь отчаяние и ужас потери.
– Лилли? – Голос Боба звучал так, словно доносился из далекой галактики. – Ничего, милая, если мы унесем тело?
Лилли молчала.
Боб кивнул Стивенсу. Доктор кивнул Элис, а Элис сделала жест двоим мужчинам, которые стояли в отдалении со складной каталкой. Мужчины – оба среднего возраста, знакомые Бобу по посиделкам в таверне – подошли. Разложив каталку, они прошли в нескольких дюймах от Лилли и опустились на колени около трупа. Первый начал аккуратно перекатывать массивное тело на каталку, но тут Лилли обожгла их взглядом, моргая сквозь слезы.
– Не трогайте его, – пробормотала она, и слова прозвучали едва ли не шепотом.
Боб положил руку ей на плечо:
– Лилли, милая…
– СКАЗАЛА ЖЕ, НЕ ТРОГАЙТЕ ЕГО! НЕ ПРИКАСАЙТЕСЬ К НЕМУ!!! УБИРАЙТЕСЬ К ЧЕРТУ!!!
