Продукты лежали в огромных паках, еще не раскрытые. Видимо, их совсем недавно получили. И, видимо, дальше полно таких складов с молоком, консервами, крупами и мукой.
— Теперь будем знать, где брать еду, — довольным голосом сказал Колючий и дернул замки молний на своем рюкзаке.
— Лучше всего добывать еду с помощью Эмминого Лоньки, — вмешался Илья, — безопаснее и больше получается.
— Тоже верно, но мало ли что с Лоном может случиться. А тут еда всегда есть.
— Угу, — кивнула Таис, — и пятнадцатые тоже есть. Пошли дальше, времени мало у нас. Видишь, Эмма, пока нам не встретился ни один взрослый. Ни один! Смотри, пока мы здесь, ищи. Как найдешь — сразу свистнешь.
Эмма ничего не ответила. Закинула рюкзак за спину и вышла коридор. Остальные последовали за ней. Где‑то справа слышался легкий шум роботов — погрзучиков — характерный стрекот колес. И все, больше ни звука. Тишина. Ребята тоже старались двигаться осторожно и не шуметь. Даже переговаривались шепотом и короткими фразами. Добрались до гладкой стены с дверями, огибающей внутренний круг. Двери тут были более широкими и одинарными. Мощные створки, опускающиеся вниз, чуть поблескивали. Их покрывало белое напыление пластика, и в углу каждой двери выпуклыми линиями пролегал знак — два треугольника, соединенных перемычкой. Знак "Млечного пути".
— Вот сюда нам и надо попасть. Видите, тут нет звезд Моага, — чуть громче сказал Федор и зачем‑то провел пальцами по треугольнику, — вставляю флешку. Надеюсь, что все у нас выйдет.
Флешка легко вошла в разъем, и двери уехали вниз. Слегка щелкнули, словно приглашая войти. Таис замерла, чувствуя, как бешено заколотилось сердце. Дверь открылась! Вот он, проход к корабельной рубке! Может, им даже удастся взять управление кораблем в свои руки!
Зашли медленно и с оглядкой. Самой последней переступила порог Эмма, и дверь с легким шумом поднялась и закрыла проход. Федор оглянулся и сказал:
— Разъем с этой стороны есть. Было бы ужасно застрять тут и не выбраться. Нашли бы после только наши скелеты.
Эмма заметно вздрогнула от его слов, но промолчала. Таис лишь хмыкнула. Вряд ли они бы умерли тут от голода, выходы с разъемом в этих помещениях наверняка есть. И, небось, открывается просто. Это внешние входы тщательно прописывают, а выходы можно и проще делать.
— Смотрите, — вдруг сказал Илья.
На правой стене чуть поблескивала желтым голограмма с надписью "Детский блок".
— Что за детский блок? — удивилась Эмма.
Слева послышались четкие щелчки. Таис пихнула Федора и рванулась вперед со словами:
— Это пятнадцатый!
Остальные заторопились следом. Шаги приближались, и ребята еле успели спрятаться за широкими двойными дверьми. Помещение, в котором они оказались, тонуло в сумраке. Резкий контраст по сравнению с белыми, залитыми ярким светом коридорами. Узкий проход выводил под арку, в большой зал. Таис медленно ступая, зашла туда и остановилась, пораженная.
Полутемную комнату занимали непрозрачные, похожие на цилиндры, кувезы. К кувезам вели трубки и тоненькие проводочки, и у каждого кувеза находился голографический экран. Таис приблизилась к одному экрану и прошептала:
— Нифига себе…
На экране был ребенок. Крохотный, совсем крохотный. Голова смешная, большеглазая. Кулачки сжаты, ножки — точно соломинки. Но и на ступнях, и на ручках у малыша были самые настоящие пальчики. Ребенок двигался, медленно и смешно. Выпрямлял ножки, прижимал ручки. Жидкость, в которой он плавал, обволакивала его прозрачным компотом. Ну, правильно, Таис же вроде бы учила, что дети растут в специальных водах… Кувезы с жидкостью являлись питательной средой для малышей, а экраны нужны, видимо, для наблюдения.
— Это что, дети? — громко и глупо спросил Колючий.
На него тут же зашикали, Федор обозвал болваном и велел не орать.
— Это дети, — потрясенно проговорила Таис.
Вот где, значит, выращивают детей на Моаге. Они попали в святое святых, в детский блок.
— Это технология называется "живая плоть", — сказал вдруг Эмма, — по ней еще протезы делают. Выращивают клетки для искусственного органа матки, после помещают в кувезы с раствором и обеспечивают поступление витаминов и необходимых минералов. После в эту искусственную матку помещают оплодотворенные клетки человека.
— Откуда ты знаешь? — спросил Колючий.
— Читала статьи. Искала в библиотеке Моага, в сетевой.
Таис повернулась, глянула на Эмму. Как всегда, все она знает. Голову подняла, глаза серьезные, пряди волос за ушами. Вылитая профессорша. А сама еще из детского возраста не выросла. Нацепила украшений, будто не на охоту собиралась, а на танцы. К чему было вешать на шею цепочку с божией коровкой? Детский сад какой‑то…
— По этой технологии еще хотели запустить производство роботов, но Международный Сенат наложил вето на эти разработки. Роботы должны отличаться от людей, по закону… — добавил информации Федор, разглядывая голограммы и значки программ на нижней панели.
— И правильно, а то поди, разбери, где робот, а где человек, — тут же согласился Илья.
— Да, это привело бы к путанице. Да и затраты слишком большие. На это просто не стали выделать денег.
— Много тут кувезов, но они не все заняты, — сказала Таис, — а давайте посчитаем, сколько детей будет уже через…
— Через полгода, — подсказала Эмма, — надо девять месяцев для того, чтобы клетки стали человеческим детенышем. А этим гораздо больше, чем три месяца. Некоторые станут взрослыми уже месяцев через три — четыре.
— В этом году уже привозили новых детей на Второй Уровень? — спросил Колючий, проходя между кувезами и рассматривая голограммы.
— На нашу половину Уровня — да, — ответила ему Эмма, — а на другую половину еще нет. Видимо, позже привезут. Иногда так бывает, иногда не всех детей сразу привозят. Хотя, я всегда думала, что сколько выпустили пятнадцатилетних, столько и привезли.
— Здесь четыре кувеза с подросшими детьми. Значит, еще четверых детей доставят на Второй Уровень. В наш выпуск было девять человек, — пояснил Федор, — а спаслись только четверо, я, Нитка, Рита из Овальной и еще один парень, который сейчас у диких. Остальные погибли. Следующие выпуски были поменьше, но выводить удавалось не всех.
— Неужели и этим малышам жить придется не больше пятнадцати лет? — спросила Таис, но ответа на вопрос не ждала. Ответа ведь и не могло быть.
— Видимо, Моаг сам контролирует состояние малышей, — задумчиво произнесла Эмма, обходя кувезы и вглядываясь в экраны, — здесь самый лучший материал, самые здоровые оплодотворенные клетки. Будущее человечества.
— Но кто‑то же за этими кувезами присматривает? Робот‑то здесь есть? — спросил Илья, тоже разглядывая детей на экранах.
— Наверняка. Потому заткнитесь и не болтайте, — тихо велел Федор.
