Таис отвыкла от такого количества еды. Последние несколько часов она вообще не думала о пище. Битва, фрики, прошлое станции занимало все мысли. И только сейчас, когда она ощутила невероятно вкусные запахи сыра, сдобы и ароматных трав, которыми была щедро приправлена мясная подливка — только сейчас она поняла, что страшно голодна.
Вот именно — что страшно. Самое подходящее слово. И сейчас будет есть и есть, без остановки. Прямо как эти дурацкие фрики.
Жуткий голод — вот что она испытывает. Может, она уже начинает перерождаться?
Таис быстро поднялась и метнулась в ванную комнату. Зеркала в садике вешали на уровне поясницы, — для того, чтобы малыши могли дотянуться до них. Потому Таис пришлось присесть.
Она долго рассматривала собственное лицо. Глаза, губы, уши. После сполоснула щеки прохладной водой из крана.
— Все нормально с тобой, Таис, — послышался за спиной веселый голос Федора, — глаза на месте. Нос тоже. Поверь, с тобой все нормально.
— Смеешься? — Таис глянула на Федора и поднялась, — Я просто так хочу жрать, что подумала — не превращаюсь ли во фрика.
— Я тоже хочу есть. Пошли, а то остынет.
В столовой уже принялись за еду. Таис села на свободное место, Лон тут же насыпал ей полную тарелку картошки с мясом. Красота! Хорошо все‑таки жить на Втором Уровне, в удобных каютах. Жить в тепле и сытости. Вот если бы им удалось захватить станцию, то голодной жизни пришел бы конец. Наверное…
Напротив Таис, на стене располагалась большая голограмма — смешные плюшевые медвежата, поющие песенку и танцующие. Развлечение для малышей. Чтобы глазели, пока едят. Столики довольно низкие, хотя это и столовая старшей группы. Лоны сдвинули их вместе, чтобы было удобнее.
Мартин стоял рядом с голограммой. Еле слышная песенка — звук мелодии приглушили — и двигающиеся мишки за его спиной навевали уют и покой. Хорошо здесь. И всегда было хорошо…
— Как получилось, что дети Второго Уровня ничего не знали о том, что их родители стали животными? — спросил Егор.
Мартин тут же ответил:
— Дети к тому времени находились под опекой новейших роботов. Вашим родителям нравилось, что мы о вас заботимся, и что можно переложить на нас всю ответственность. Это оказалось очень удобным. Потому ваши родители появлялись на Втором Уровне довольно редко. Уровень был закрытым, чтобы дети не убегали и не слонялись по станции. Поначалу у меня был циркуляр — напоминать родителям о детях. Даже ролик был — вспомни о своем ребенке и навести его. Мы показывали этот ролик во время завтраков и обедов в общей столовой. Но вскоре управление станцией решило, что дети в надежных руках, и навещать их не обязательно. Кто хочет — тот навещает. А кто не хочет — может и не навещать. Тем более, что решение о зачатии ребенка принималось Управлением Гильдии, а уже после выбирались родители. И родителей зачастую не спрашивали — хотят они ребенка или нет. Положено было воспроизводить население станции, так было надо. И многие говорили, что ребенка не хотели и понятия не имеют, что с ним делать. Потому дети оказались полностью в распоряжении роботов.
— Следуя той теории, что рассказал Федор, выходит, что не все родители могли любить, — вдруг сказала темноглазая девчонка.
— Жанка в самую точку попала, — фыркнул Егор, — выходит, что наши родители сначала разучились любить.
— А потом прилетел челнок с инфицированным человеком, и станция оказалась заражена, — невозмутимо сказал Мартин.
— И уцелели только те, кто умел любить. Так рассказал нам Федор, — закончил Егор.
— Это значит, что нам срочно надо научиться это самой… любви… — добавила Жанка и убрала короткие темные волосы за уши, отчего стала похожа на хорошенького мальчика.
— А почему Гильдия просто не уничтожила фриков? Спустились бы вниз и всех расстреляли… — спросил Димка. Он сидел рядом с Егорм и постоянно покачивался на невысоком детском стульчике.
— Зачем? Лишняя трата сил и ресурсов. Фрики — как вы их называете — оказались закрытыми на Нижнем Уровне. Не исключалась возможность, что они просто умрут от голода, — пояснил Мартин, — никто не предполагал, что вы возьмете и откроете дверь внизу.
— Ну, да. Нас же положено было убивать, — жестко сказал Федор.
— Да, вас положено было убивать. Чтобы не увеличивать количество животных, — так же жестко ответил Мартин.
— Что же нам теперь делать? — жалобно спросила Жанка, — где тут выход? Ты должен что‑нибудь придумать, Мартин. Я не хочу умирать в пятнадцать лет…
— Никто не хочет умирать. Мы должны что‑то придумать, — Егор быстро глянул на Жанну и продолжил, — подумать только, те твари, что прыгают на Оранжевой магистрали, могут быть нашими родителями.
— Они и есть наши родители, — ответил Федор, — и в наших жилах течет кровь с вирусом фриков. Тут уж ничего не поделать. Так, Мартин?
— Вы все заражены. Вы все являетесь носителями вируса, — тут же подтвердил робот.
— Потому ни один представитель Гильдии сюда не сунется. И если бы удалось добраться до управления станцией и перепрограммировать пятнадцатых, то можно было бы поговорить с Гильдией. Поставить свои условия. Может, у них уже есть какое‑нибудь лекарство от этого. Может, болезнь не только на нашей станции, но и на других тоже, — Федька говорил громко и четко. Словно печатал слова в программе планшета.
— А ты, Мартин, знал, что только те, кто умеет любить, не заболевают? — вдруг спросила Жанна. Дернула худеньким плечом, выпрямилась, убрала волосы со лба.
Белокожая, тоненькая, звонкоголосая — она чем‑то напоминала Эмму. Только выглядела чуть добрее и проще.
— Мы не знали причину того, что не у всех активируется вирус. Точных данных у нас нет.
— Почему вы никогда не учили нас любить друг друга? — не унималась Жанна.
— Я думал, что это вам не нужно. У вас слишком короткий жизненный цикл, потому лишнему вас не учили. Только общим образовательным программам. Я дал вам Закон, чтобы держать в рамках. Закон — как сумма правил, следуя которым вы сможете остаться управляемым социумом.
— Но ведь защищает от болезни не Закон, а любовь, — уже чуть тише проговорила Жанка и почему‑то посмотрела на Егора.
Тот еле заметно улыбнулся ей, и зеленые глаза его засветились какой‑то спокойной радостью.
Таис посмотрела на Жанку, после на Егора. Слегка пожала плечами. Может, и не все потеряно для детей Второго Уровня. Может, они, все‑таки, умеют любить, просто еще не знают об этом. Шанс выжить есть у всех, даже у нее, Таис. Надо только научиться этой самой любви. Научиться чувствовать то, что чувствует Федор.
— Послушайте, — вдруг сказал Федор, — вам удалось спасти всех детей?
Этот вопрос крутился и у Таис в голове. Только она не решалась его озвучить. Все ли дети спаслись, или фрики получили свою порцию на ужин? Дети на ужин… Как чудовищно это звучит. Родители поедают своих детей на Уровнях космической станции.
