— Сенька, включай меч! — крикнула Таис, поворачиваясь и отбивая атаку, — быстрее!
На них напало сразу трое, после присоединился четвертый. Рванули за больное плечо, толкнули в грудь. Зубастые пасти оказались совсем рядом. Если бы Сенька хотя бы вступил в бой! Хотя бы чуть — чуть помог!
Таис замахала лучом быстро и яростно, собрав последние силы. Только бы не упасть… Сенька уже упал, и четверо тварей тут же насели на него. Жуткий крик утонул в яростном вое.
Таис не могла ему помочь, не успевала. Она держалась из‑за всех сил, но тварей было слишком много, и они не уставали. И даже раны от меча не останавливали их.
Кто‑то потянул Таис в бок, и блестящий лазер обрушился на головы тварей, разрубая их пополам. Мозги и кровь разлетелись, забрызгивая все вокруг.
— Давай, Тайка, не сдавайся, — послышался голос Федора, — помоги же!
Федор поднимал и опускал меч, и ни один удар не проходил впустую. Твари отступили. Федор ударил еще раз и поразил лучем в сердце лежащего на полу Сеньку. Таис только глянула один раз и тут же отвела глаза. Сеньке уже не помочь, так хоть не будет мучиться… и живым его твари не станут есть… хотя, уже ведь ели…
Отступили за плотное, бронированное стекло дверей. Щелчок — и все оказались в безопасности. Даже часть роботов — садовников. Таис вздохнула, опустилась на пол и беззвучно заплакала.
6.
— Где Сенька? Почему ты не помог ему? Зачем ты это сделал? — Кир заорал сразу, как только закрылись самораздвигающиеся двери.
Их обступили дети разного возраста — от шестилеток до десятилеток. Что‑то пытались спросить, но их голоса перекрыли вопли Кира.
— Ему было уже не помочь, — устало и тихо проговорил Федор.
Забрызганный темной кровью, поцарапанный, лохматый, он опустился на пол рядом с Таис и сжал в руке рукоять меча.
— Мы бы помогли! Надо было затащить его внутрь! — не унимался Кир.
— И что? — Тайка подняла голову и вытерла слезы, — И что дальше? Он бы истек тут кровью! Кричал от боли час за часом. Мы бы даже не смогли дотащить его до внутреннего коридора! Ему разорвали всю грудную клетку! Ты видел, что с ним сделали фрики? Так хоть он не будет страдать… Федька правильно сделал.
— Вы просто струсили! Вы трусы! — Кир, красный и грязный, надвигался на Федора, угрожающе подняв меч.
— Прекратите панику! — вдруг резко сказал один из Донов, — это Мартин, я связался с вами через робота. Федор поступил правильно, ему и Таис не удалось бы уйти, если бы он попробовал вытащить Сеню. Тогда погибло бы трое человек. Если вы будете ссориться и позволите панике одолеть вас — вы погибнете все. Надо принять решение — как вы будете действовать дальше.
— Как действовать… — тихо выдохнул Егор, — никак. Как мы проведем этих малявок? С ними только два Дона. Мы потеряли двух роботов — Донов и двух садовников. И одного парня. А сколько потеряем на обратном пути?
— Потеря роботов не страшна. Детали роботов собирают на этой станции, хочу просто напомнить вам, — сказал Дон голосом Мартина, — но детей терять нельзя. Надеюсь, что вы это понимаете.
— Конечно понимаем, железка, — вздохнул Федор.
— Детей тоже производят в кувезах, — едва слышно пробормотала Таис.
— Надо придумать план, — сказал Егор, — план, по которому мы выведем детей и ни одного не потеряем. Сколько фриков нам удалось убить и ранить?
— Убили пятерых, наверное, — ответил Федор, — раненых можно не считать. Они восстанавливаются очень быстро. Даже отрубленные конечности вырастают.
— Откуда ты знаешь? — недоверчиво спросил Егор.
— Я же рассказывал о записях отца. Оттуда.
Таис подняла голову и тихо сказала:
— Я могла бы увести стаю за собой на магнитной доске. А вы бы пробрались во внутренний круг. Надо просто придумать маршрут для меня. Безопасный маршрут. Тут же работают датчики, и Мартин может сказать — какие коридоры свободны от фриков.
— Это мысль, девочка, — тут же отозвался Мартин, — если тут есть у кого‑нибудь наушники, я бы имел с тобой связь и подсказывал — куда поворачивать.
— Лучше стаю уведу я, — резко возразил Федор.
— Ты нужен здесь. Ты и Егор — единственные, кто может действительно сражаться. Все равно это совместная охота, и работать будем вместе. Магнитные доски тут должны быть, это же классы. В них все должно быть.
Глава 4. Эмма: записи профессора
1.
Из крана в ванной капала вода. Редко, но звонко и методично. Видимо, что‑то начало портиться в механизме кранов. Эти звуки навевали смутную тоску и безысходность.
Эмма держала в руках горячую миску с растворимым пюре и торопливо ела. Она здорово проголодалась за то время, пока валялась больная. Запах кофе уже не вызывал тошноту, наоборот. Хотелось пить его и пить. Кружки три горячего, крепкого кофе. И жаль, что к нему нет молока.
В большом диспетчерском кресле с колесиками и высокими подлокотниками сидел Вовик. Качался из стороны в сторону, махал выключенной рукоятью меча и иногда опасливо косился на Эмму. Скрипели колесики, чуть потрескивала обивка кресла.
— Еды у нас немного осталось. Мы же не запасались надолго. Потому надо бы экономить. Будем есть по полпорции, что ли… — невесело сказал Колька, — и кофе тоже в обрез. А вафли остались только для Эммы, Вовка и я свою долю уже съели.
Колька поднялся и вытянул из своего рюкзака две небольшие пачки. В каждой по четыре вафли. Положил на стол и велел Эмме:
— Тебе сейчас надо хорошенько подкрепиться. Потому пей кофе и ешь вафли. А после будем думать, что нам делать.
Эмма кивнула. Спросила:
— Что‑то не слышно ихвоя. Ушли они, что ли? Вы не смотрели?
— Эм, никто не ходил смотреть. Ты болела, Вовик малой. Я не рискнул вас оставить, даже несмотря на то, что есть мечи. Вдруг со мной что случиться, а вы тут совсем беспомощны.
— Я бы надавал этим… чертям… — буркнул Вовик и перестал качаться, — я тоже хочу вафель, — грустно добавил он.
Эмма перевела взгляд на бестолково — яркие пачки, что лежали на столе. Она бы съела все и прямо сейчас — так хотелось есть. Пожалуй, еще никогда в жизни она не испытывала такого голода. Или это следствие того, что она заболела? Но ведь таблетки должны помогать… Надо почитать письма этого профессора, что он писал про эти таблетки?
— Вовик, возьми одну пачку вафель, — сказала Эмма и поставила опустевшую миску рядом с собой на кушетку.
— Эмма, тебе самой нужно есть! — возмутился Колька, — Мы уже съели свою долю, и Вовке даже досталось чуть больше.
— Да какая разница, Коль, четырьмя вафлями больше, четырьмя меньше. Несколько вафель меня не спасут, а он ребенок. Такой, как наша Сонька, ты же помнишь ее? Хорошо, что с ней все в порядке, и она сейчас в тепле и сытости…
