Он был весьма горд, обнаружив подобное красноречие.
— Значит, обычно вы в такие церкви и ходили? — весело спросил Джон.
Макс пожалел, что вообще затронул эту тему.
— Нет, но если бы и ходил, то определенно выбрал бы что-нибудь в этом духе.
Он ощущал неловкость от сознания того, что Бесподобный священник загоняет его в угол.
Джон кивнул:
— Так всегда говорят те, кто не ходит в церковь.
Макс покраснел, а Джон рассмеялся и покачал головой:
— Простите, это неучтиво с моей стороны. Знаю, вас притащили сюда помимо вашей воли, к тому же вы еще, наверное, боялись, что вас загонит в угол священник. Обычный кошмар.
— Нет-нет, вовсе не так, — запинаясь, заговорил Макс, тогда как мысленно он взывал: «Помогите! Тесс, спаси меня! Интересно, уместно ли в подобных обстоятельствах начать читать любую молитву, не относящуюся к какому-либо вероисповеданию, чтобы в этот раз испросить освобождения от мучений, которые доставляет мне общение со священником англиканской церкви?»
Но он не был уверен, как у Бога англиканской церкви обстоят дела с юмором, поэтому решил отказаться от своей затеи.
— Мне пора, — сказал Джон и еще раз пожал Максу руку.
«Ну и ну, — подумал Макс. — У меня что-то стало получаться. Стоит мне только о чем-то подумать, как это тотчас происходит. Даже «аминь» не надо говорить. Жаль, я этого не знал, когда мой бизнес начал разваливаться».
— До свидания, — сказал он, на сей раз теплее, поскольку священник уже уходил.
— Быть может, увидимся как-нибудь у Картера, — прибавил Джон.
— Что вы хотите этим сказать?
— Разве Арчи не говорил вам? Я один из членов-основателей мужского клуба.
«Замечательно, — мрачно подумал Макс. — Теперь остается только принять туда Дафну, эту старуху с косой, и моя радость от пребывания в клубе будет полной».
— Прости, мама, что ты сказала? — Фиона уставилась на свою мать, будто та заявила, что собирается голосовать за партию зеленых.
— Я сказала, что позднее за мной заедет Арчи и возьмет меня на прогулку. Ты оглохла или поглупела?
Дафне хотелось, чтобы дочь оставила ее одну и дала ей спокойно собраться. Она распределила прием болеутоляющих средств таким образом, чтобы чувствовать себя комфортно час-другой, пока будет вне дома. Теперь ей нужно было подобрать подходящую для свидания одежду и немного подкраситься, чтобы выглядеть прилично.
— Но ты же не знаешь его, — возразила Фиона.
Дафна вздохнула:
— Ты ведь и сама его видела. Он обедал с нами. Приятель твоего мужа работает у него. Он предложил мне прогуляться по Баттерси-парку и выпить чашечку чая в кафе. Долго мы отсутствовать не будем, потому что ему нужно вернуться на работу. Если к вечеру не возвращусь, можешь считать меня убитой и причитать: «Я ведь ей говорила». А пока не могла бы ты выйти и дать мне собраться?
Фиона в изумлении спустилась вниз.
— Ты слышал? — спросила она у Грэма.
— По-моему, это замечательно, — ответил он. — Как только твой отец наконец развелся с ней, я говорил, что самым лучшим для нее будет снова выйти замуж. Да и у тебя гора с плеч.
Он едва не сказал «у нас» и поздравил себя с самоконтролем.
— Да что ты такое говоришь? По-твоему, мама должна выйти замуж за водителя такси? Ты в своем уме?
— Он не водитель, а диспетчер. На самом деле он владеет этой фирмой, за обедом он рассказывал мне про нее. Это делает его местным предпринимателем, если по-твоему это звучит лучше.
Грэм нежно поцеловал жену и поспешил наверх, чтобы разрешить яростный спор относительно того, кто взял чей носок.
Фиона решила, что во всем виновата Тесс. Если бы она не притащила Дафну в пятницу в это заведение, то ничего подобного не случилось бы. Она подняла трубку и набрала новый номер подруги. Заговорил автоответчик, и Фиона положила трубку.
Да куда они все подевались в воскресное утро, черт побери?
— Хитер!
Тесс увидела свою приятельницу, выходящую из церкви, и окликнула ее. Они тепло обнялись.
— Я не видела тебя внутри, — сказала Тесс.
— На мне были ясли. Я занимаюсь этим раз в месяц. Рекомендую это как лучшее средство от молчаливости. Сюда приносят около двадцати грудных детей, и кажется, будто все подпевают гимнам!
Тесс вежливо улыбнулась. У нее было правило — держаться подальше от грудных детей, поскольку она чувствовала, как в ее сердце открываются ноющие раны. Она никогда не говорила об этом с Хитер и не собиралась начинать этот разговор сейчас.
— А что ты теперь будешь делать? — спросила Тесс.
— Обычно мы все идем обедать. Почему бы тебе не пойти с нами?
Тесс вопросительно посмотрела на Макса:
— Э-э-э… нет, мы решили устроить семейный день. Это наше первое воскресенье в новой квартире.
— Разве я не говорил? Я буду работать всю вторую половину дня, — сказал Макс, удивленный тем, что Тесс не поняла его.
— Нет, не говорил, — строго ответила Тесс. — Ты что, вечно собираешься работать семь дней в неделю?
— Если придется, то да. Я привел семью к такому положению, я и выведу из него. Арчи хочет, чтобы я руководил конторой, когда он отлучится. За это мне заплатят дополнительно. К тому же по воскресеньям хорошо работать ночью: на всех маршрутах расценки на двадцать процентов выше.
Тесс почувствовала себя неловко. Похоже, с этого момента они начали двигаться в обратном направлении. Как и в первые годы супружества, когда оба делали карьеру и пытались завести ребенка. У них не было времени, чтобы просто побыть вместе и поговорить. Тесс про себя заключила, что они намеренно ушли в работу, чтобы не изливать друг другу свои проблемы. Если бы не появилась Лара, они бы почти наверняка разошлись.
Потом Лара стала ходить в школу на целый день, и они попали в очередную яму, из которой выкарабкались, начав бизнес. Они снова погрузились в работу, дабы избегать друг друга. Все те годы, что был открыт «Органик», Тесс и Макс говорили, наверное, только о работе и Ларе.
«Неужели тебе не знакомо все это, глупец? — произнесла Тесс про себя. — Ведь опять то же самое. Мы снова не бываем вместе, и ты стараешься вызволить нас из трудного положения… упорным трудом, таким упорным, что у нас вообще не остается времени поговорить друг с другом. Отличная мысль, Макс».
— Ты могла бы пообедать с Хитер, — сказал Макс. — Я перехвачу что-нибудь в клубе.
При упоминании о клубе Тесс нетерпеливо закрыла глаза. Ей представлялось, что там очень мило, когда Макс впервые рассказал о нем. Теперь же все это казалось ей смешным.
— Отлично, — разочарованно произнесла она. — Делай что хочешь.
