— Лучше бы ты сказала мне это до того, как я выставила себя дурой.
Скрытый упрек заставил Тесс задуматься.
— Мне так жаль, что ничем не могла помочь тебе на прошлой неделе, Фай. Больше не будет оправданий, и пытаться не буду. Не за сотню миль друг от друга живем. И именно из-за меня вышли неприятности в прошлый вторник, когда мы должны были быть вместе. Я беру на себя всю ответственность за происшедшее, если тебе от этого сколько-нибудь легче.
— Ну да, я скажу это Грэму, когда он придет сегодня вечером домой и не сможет смотреть мне в глаза. Чай отвратительный, Тесс! По сравнению с ним даже то, что ты готовила в «Органике», кажется лучше.
— Скоро ты и к этому привыкнешь, — уверила ее Тесс.
Фиона смирилась и продолжала пить. Ей хотелось бы чего-нибудь покрепче, но раз уж Тесс не предложила ей бокал вина, то она подумала, что это из-за денежных затруднений, и не стала настаивать.
На самом деле Тесс старалась совсем не употреблять алкоголь после того, как поняла, что обвинение Хитер справедливое. Пока у нее такая бурная жизнь, ей надо держать язык под контролем, а пить она будет лучше чай, который так помогает Хитер.
Фиона все не могла успокоиться:
— Я вовсе не ждала от него, что он ловко смахнет все со стола, швырнет меня на кожаный диван и насладится мною! Но я надеялась, что он хотя бы рассмеется!
И Тесс отлично понимала, что имелось в виду. Если бы ей когда-нибудь довелось отколоть коленце вроде того, что сотворила Фиона, то она имела бы полное право ожидать, что Макс рухнет замертво. Ибо смех — вещь несравненно более интимная, нежели наигранная бурная страсть, которая обыкновенно сопровождает подобные сцены в плохих фильмах.
Грэм попросту пришел в ужас. Он сидел, уставившись на жену. Ему хотелось вскочить и запахнуть на ней плащ, но он был не в силах сделать это.
— Скажи же что-нибудь, — нервно прошептала Фиона, кутаясь в плащ, словно ей стало ужасно холодно. Внутри у нее действительно все заледенело.
«А что я должен сказать? — думал Грэм. — Если я правильно понял ее намерения, то у меня должен быть подобающий ответ. Мы женаты двенадцать лет; я думал, что знаком со всеми ее штучками, настроениями. Я знаю, когда мне нужно притихнуть, как успокоить ее, когда она жаждет ссоры. Но это же совсем другое.
Это, наверное, нечто грандиозное, и потому она ждет, чтобы я сказал то, что нужно. Но в чем суть-то, черт возьми?»
— Отлично, тогда ничего не говори, — коротко бросила Фиона, после чего повернулась и вышла из кабинета, захлопнув за собой дверь.
Ему хотелось броситься за ней, но это означало, что весь офис будет вовлечен в эту катавасию. Нет уж, лучше подождать, пока он доберется до дома. К тому времени он, может, и поймет, что к чему, Фиона угомонится или сорвет свое раздражение на матери, и тогда они смогут поговорить. А может, и нет.
Он коснулся рукой мышки, чтобы засветился экран. Его слова были еще там, те самые, которые он никогда не отошлет Кристине. Надо бы удалить их, пока опять не случилось что-нибудь. Он стер все, что написал раньше, и начал снова.
На новый вариант ушло две минуты.
Дорогая Кристина,
Ты права, у меня действительно есть вопросы. Вот они:
1) Почему ты сказала, что хочешь выйти за меня, когда у тебя были сомнения?
2) Почему ты не сказала мне до дня нашей свадьбы, что можешь передумать?
3) Ты родила нашего ребенка?
Грэм
— Что же ты мне не сказала, что тревожишься насчет Грэма? — спросила Тесс.
— А что бы ты могла сделать? — жалко спросила Фиона.
— Пригласила бы вас на ужин и понаблюдала бы за ним, задала бы в лоб кое-какие вопросы, и всякое такое.
— А может, еще можно это сделать? — спросила Фиона. — От Милли никакого толку, да и бог с ней. Она убеждена, что у Тима интрижка со старой подружкой. Может, и так. Но я думаю, из-за того, что она потеряла голову, я и настроилась на такой лад.
Тесс фыркнула:
— Грэм никогда тебя не обманет.
— Ну да, рассказывай, он не из таких.
Фиона вскочила и, подойдя к окну, стала смотреть на крошечный садик. Пустынная картина за окном напомнила ей, что и у Тесс хватает проблем.
— Прости меня, Тесс! Словно я пришла упрекать тебя в том, что ты не приходишь, а ведь на самом деле это не твоя вина.
Тесс от ее извинений захотелось расплакаться. В последнее время у нее постоянно были глаза на мокром месте. От хрустящей боли во всем теле ей хотелось лечь и умереть. После более чем впечатляющего успеха от первого урока она решила, что на этот раз построит занятия по-другому.
Сделав несколько движений, она убедилась, что у нее очень гибкие руки и их можно довольно далеко заводить назад. «Отлично, — подумала она, — большую часть урока будем делать упражнения с руками. Я потрясу их своей виртуозностью».
Ее коварный план заключался в том, чтобы за час до занятий провести разминку, разогревая мышцы рук, пока они не растянутся настолько, насколько им позволит ее онемевшее тело. А потом, когда дело дойдет до упражнений на растяжение, она будет повторять свои же разминочные упражнения.
План сработал бы, если бы женщины были в порядке, а не в таком же состоянии, как и она. Чтобы избежать серьезных травм, им требовалась более продолжительная разминка. Большинство из них всю неделю тянулись не дальше пульта управления телевизора на кофейном столике.
После пары легких упражнений на гибкость Тесс предложила им нагнуться вперед, сплести пальцы рук, поднять руки над головой и завести назад. Она впечатляюще продемонстрировала это упражнение и в награду увидела восхищенные лица. Все последовали ее примеру, после чего вдруг закряхтели, застонали и разом повалились.
— Все целы? — в тревоге вскричала Тесс, слишком быстро прервав упражнение на растяжку, что отдалось болью в плечах. Она бросилась к женщинам, проверяя каждую по очереди. К счастью, ни одна, кажется, не пострадала. Постанывая и потирая больные места, они медленно поднялись на ноги.
У Тесс появилось желание отказаться от занятий, но ей нужны были деньги, которые она собиралась на следующий день дать Ларе на поездку. Просить деньги у Макса она не хотела, во всяком случае не сейчас, когда он столь явно нервничал.
Вспомнив свой потрясающий успех в начальной школе, она заставила женщин лечь на пол и убаюкала их. Уснуть самой ей на этот раз не удалось; она была слишком напугана тем, что чуть было не причинила вред здоровью этих женщин своей некомпетентностью. Тесс решила, что лучше воздержаться от дальнейших упражнений, пока никто не получил увечья.
— А я бы не стала об этом волноваться, — сказала ей Хитер, — они сами виноваты.
— Это почему же? — спросила Тесс. — Ведь за безопасность учеников несет ответственность преподаватель?
