— Хочу! — решительно сказала она. — Ты там где, у бассейна? Через десять минут буду. Жди!
Она появилась даже раньше и слегка запыхалась — видимо, спешила.
— Извини, что так выдернула тебя из релакса, но ты очень вовремя позвонила, тут у нас такой напряг, я не знаю прямо, что делать, все так запушено, а ты всегда что-нибудь подскажешь, может, у тебя сказка какая-нибудь есть, я же знаю, у тебя по любому поводу есть пара слов в запасе…
Анюта тараторила, как канарейка, — она всегда так разговаривает, и понять что-нибудь в потоке ее сознания трудно, поэтому я строго сказала ей:
— Анюта, стоп! Давай-ка зайдем вон в тот кафетерий, возьмем по пирожному с капучино, и ты мне все-все расскажешь.
Это был верный ход: вскоре я вполне уяснила себе суть дела.
Речь шла о Людмиле — Анютиной дочке, которую я знала с малых лет. Но сейчас она была уже вполне сформировавшейся и очень самостоятельной личностью, закончила институт и теперь рьяно делала карьеру в довольно-таки крутом квартирном агентстве. Так вот, эта самая Людмила, со слов Анечки, стала пить, причем пить регулярно.
— Представляешь, каждый день! Для нее это уже в порядке вещей. Переговоры с партнерами — без алкоголя никак. Сделку провернули — отметили. Корпоративчик — само собой. А по будням и того хлеще: вечером пришла — за ужином полбутылочки полусладкого уговорила. Она говорит, что после напряженной работы это помогает ей расслабиться. Меня слушать не хочет. Ты бы поговорила с ней, а? Как психолог!
— Ань, да я бы с радостью! Но ты ж знаешь, если клиент не созрел — психолог бессилен. Людочка-то это как проблему осознает?
— В том-то и дело, что нет, — увяла Анюта. — Она считает, что все в порядке. Просто способ расслабления. Только это же дорога в никуда, ведь правда?
— Ну вот и еще одна дорога в никуда… — задумчиво проговорила я. — Знаешь что, Ань? Я не могу свои услуги насильно навязывать. Людмила и меня слушать не станет. Или из вежливости послушает, но все мимо ушей пропустит. Давай, я лучше сказку напишу? А ты ей подсунешь. Сказка, она на глубинные струнки души действует. Может, и пробьет!
…На следующий день я пришла к Анюте в поликлинику со сказкой, которая родилась вмиг, — уж очень меня эта тема вдохновила. Вот она:
Сказка четвертая
ПРИВЕТ С БОЛЬШОГО БОДУНА!
а что ж ты творишь? — возмущалась мама. — Ты же алкоголичкой становишься!
— Ничего и не становлюсь, — вяло огрызалась я. — Я с работы пришла, устала. Могу себе позволить бокал хорошего вина. Для расслабления.
— Да, конечно! Сегодня бокал, вчера бокал, позавчера бокал, каждый день бокал. У тебя уже потребность в этом самом бокале!
— А что ты можешь предложить как альтернативу? — устало спросила я. — Я устала. Понимаешь, у-ста-ла!
— Я все понимаю. Только… Доченька, милая, не надо, а? Ну поищи другие способы! Ну пожалуйста!
— Ладно, мам, все. Давай не будем. Нет у меня сил с тобой спорить. Но я подумаю. Вот прямо сейчас — лягу и подумаю.
Мама вышла, тихо притворив за собой дверь. Даже по ее спине было видно, как она расстроена. У меня тоже испортилось настроение. Вся эйфорийка, вызванная бокалом красного вина, куда-то испарилась. Ну вот, отдохнула, называется…
Мама, конечно, была права. Признать это у меня еще хватало здравого смысла. Я действительно испытывала потребность в этом самом бокальчике. Или двух. Если в хорошей компании — то и больше. Но уж в одном — точно. И для его употребления мне никакая компания не требовалась. Кажется, это и есть один из признаков алкоголизма? Или нет?
Я размышляла обо всем этом, растянувшись на мягком диване, тело начало расслабляться, а мысли текли ленивой тягучей рекой. «Молочные реки, кисельные берега, — вспомнилось мне что-то сказочное. — Сейчас какая-нибудь красавица с коромыслом выплывет. По воду. То есть по молоко…»
Красавица и впрямь выплыла, и коромысло имелось. Вид у красавицы был неприветливый и хмурый. А если приглядеться, то и изрядно помятый. Под левым глазом красовался обширный радужный синяк.
— Ну чего уставилась? — мрачно спросила она, проходя мимо, к реке. — Одичала, что ль, совсем, у себя в шалаше?
Я огляделась и увидела, что лежу уже вовсе не на диване, а на травке под какой-то прибрежной ивой, и вокруг меня не моя родная комната, а сплошная дикая природа.
— Женщина! Постойте! Это что тут? — вскочила я, в панике озираясь по сторонам. — Куда я попала? Где я?
— Тю, оглашенная! Чего орешь? Перебрала вчера, что ли? — крикнула «красавица», окуная в реку ведра.
— Чего? — уставилась на нее я.
— Чего-чего… Употребляла, говорю?
— Я? А, да… Немножко. Я дома была, а потом вот сразу здесь. Ничего не понимаю! Вы сами-то откуда будете?
— С Большого Бодуна.
— Откуда??? — вытаращила я глаза на незнакомку.
— С Бодуна. Большого. Говорю же!
— А… как я сюда попала??? Мамочки, что происходит??? Я сейчас рехнусь просто!
— Ну ладно, — смягчилась женщина. — Бывает. Видать, выпадение памяти у тебя случилось. Погодь, щас ведра прилажу, и пойдем в избу, поправим тебе здоровье.
Я дождалась, пока она двинется по тропе прочь от речки, и послушно потрусила за ней следом. Было страшно. Я не понимала, что происходит, а в таких случаях меня сразу одолевает тревога, и я начинаю метаться. Эх, сейчас бы мне как раз пригодился бокальчик, для успокоения…
За ближайшими кустами открылся вид на деревню. Ох и жалкое зрелище она собой являла! Темные покосившиеся избушки, полусгнившие плетни, кривенькие улочки с рытвинами и колдобинами вперемежку с лужами, по которым бродили тощие грустные коровенки и всклокоченные овцы. «Так вот ты какой, стало быть, Большой Бодун, — ошалело подумала я. — Прямо сказать, унылое местечко…»
— Заходи, подруга, — толкнула калитку местная. — Меня Василисой зовут. По прозвищу Прекрасная.
— Э-э-э-э… Очень приятно. А я Людмила. Прозвища нет, — ответила я, прикидывая, что прекрасного обнаружили соотечественники в моей провожатой. Разве что живописный синяк?
— Стало быть, не местная ты. У нас тут все с прозвищами, только так друг друга и различаем, — продолжала она, ловко пробираясь по двору меж коровьих лепешек и старой соломы. — Осторожно, не вляпайся! Ну вот, вляпалась. Эх, ну говорила же! У нас тут, в Бодуне, все время под ноги смотреть надо.
— Что вляпалась, то вляпалась, — сквозь зубы пробормотала я. — Как говорится, «привет с Большого Бодуна»…
— Прополощи ногу в корыте, вон там, у крыльца. И давай в избу! — распорядилась Василиса Прекрасная. — Муж мой сейчас в отъезде, так что вдвоем покукуем.
