– Вы совершенно правы, Клавдия Петровна.
Поддержав коллегу, Раиса Андреевна благоразумно промолчала о том, что она не имела права устраивать подобную проверку по новой теме. То есть Клавдия Петровна, конечно, могла провести в классе самостоятельную работу, но выставлять ее ужасные результаты в журнал, пусть и карандашом, – это было недопустимое превышение полномочий. Впрочем, Раиса Андреевна, которая питала к Клавдии Петровне дружеские чувства, не могла не согласиться с ней в главном – старшеклассники все еще там, в солнечном лете. И на ее уроках химии по классу ходят записочки, внимание рассеянное, успеваемость и дисциплина хромают, с этим необходимо бороться. И видимо, настало время принимать необходимые жесткие меры. Да что там меры! Нужно бить во все колокола: в школе произошло самое настоящее ЧП – весь класс не пришел на урок математики! Утащили журнал из учительской, оставили его на столе раскрытым – на странице алгебры. Вот, мол, смотрите, идем на «вы»! И плевать этому молодому поколению «Экстази», что на Клавдии Петровне лица нет. С этим, к слову сказать, тоже нужно было что-то делать.
Раиса Андреевна встала и принялась мерить шагами комнату, потом, приняв вынужденное решение, остановилась возле сморкавшейся Клавдии Петровны. Глаза ее покраснели от слез.
– Клавдия Петровна, успокойтесь, не нужно так нервничать. Обещаю вам, я этого так не оставлю. Я, конечно, не думаю, что в этом поступке заложен какой-то скрытый глубокий смысл, скорее всего, ребята поддались внезапному порыву. Возможно, и даже скорее всего, класс на эти необдуманные действия спровоцировал кто-то один. (Тут Дондурей сразу подумала о Белове.) Но как бы там ни было, я обязательно с этим разберусь и накажу виновных. А вы сейчас ступайте домой, отдохните…
– Какое там отдохните! – в отчаянии махнула рукой учительница. – У меня еще уроки в одиннадцатых классах…
– Ничего страшного! Педагоги тоже люди и имеют право на плохое самочувствие, – с участием перебила Раиса Андреевна. – В общем, не думайте об этом, я все устрою.
И устроила. Спустя несколько минут к воротам школы подъехало такси. Клавдия Петровна, выпив сорок капель корвалола, отправилась домой. А Раиса Андреевна, приказав Нине Владимировне держать язык за зубами, одернула костюм и поспешила в учительскую.
Оказавшись на лестничной площадке второго этажа, Раиса Андреевна, повинуясь неясному порыву, свернула к кабинету математики. Решительным шагом она приблизилась к классу, открыла дверь. Внутри, как и предполагалось, было пусто. Никого. Ни единой души. Что ни говори, а чувствовало ее сердце, что именно от этого десятого «Б» жди неприятностей.
Еще в начале августа, когда был решен вопрос о ее переводе, у нее состоялся разговор с директором. Федор Степанович знакомил нового завуча с трудными учениками, на которых следует обратить особое внимание.
– А вот это десятый «Б», – сказал он.
«Класс сложный, – подумала Раиса Андреевна. – Три человека под неусыпным контролем: Шустов, Неделькин, Белов. Особенно Белов. Сколько за ним прегрешений числится! И драки, и мелкие хулиганства, и даже привод в милицию».
Судя по документу – фанаты «Спартака» выясняли отношения с болельщиками другой команды. Она тогда поинтересовалась:
– А почему вы Белова не отчислили? У него успеваемость не ахти какая, а о поведении и говорить не приходится.
– Знаете, Раиса Андреевна, интуиция мне подсказывает, что из парня выйдет толк, – признался Федор Степанович, внимательно посмотрев на завуча, на что та ему иронично ответила:
– Не знаю, не знаю, Федор Степанович, моя интуиция не настолько доверчива.
Ну и кто оказался прав? Именно после Белова из класса ушло семь человек. Дурной пример заразителен. И тут в голове у Раисы Андреевны появилась интересная мысль: «А ведь этот инцидент может оказаться мне на руку. Чем не повод, чтобы проявить сильные стороны своего характера – смекалку, выдержку, волю. Глядишь, это заметят в ОМЦ. Новостроек в столице много, и школ в том числе. Не здесь, так где-то еще можно занять директорское место». Мозг ее заработал, как двигатель хорошей машины. Мгновенно выстроился план действий: коротко обсудить ситуацию с коллегами, найти замену Клавдии Петровне на сегодня и только после этого разбираться с десятым «Б».
8
Стоило Дондурей перешагнуть порог учительской, как Игорь Вячеславович, физрук, которого девочки в школе прозвали Лапушкой за его внешность и улыбчивость, широко улыбнувшись, произнес:
– Здрасте, Раиса Андреевна. Кофейку не желаете, чтобы взбодриться?
Мускулистая рука сжимала дымящуюся кружку. Обстановка в полупустой учительской напоминала домашнюю. На журнальном столике вафельный торт, возле него Нина Викторовна, преподаватель словесности, новенькая молоденькая математичка Ирина Борисовна и психолог Дмитрий Дмитриевич Романов. Последний вечно слонялся без дела и, по мнению Раисы Андреевны, напрасно получал свою зарплату.
– Нет, благодарю, меня уже только что взбодрили! – ответила Раиса Андреевна, кивнув головой вместо обычного приветствия.
Ее сухой тон и, видимо, весь вид, несколько взволнованный и в то же время собранный, жесткий, подействовал на собравшихся как ушат холодной воды.
– Что-то случилось? – осторожно поинтересовалась Нина Викторовна, отставляя чашку.
– Да уж случилось! Десятый «Б» только что сорвал урок математики.
– Как? – изумилась молоденькая Ирина Борисовна. – Почему?
– Надо полагать, объявили бойкот Клавдии Петровне. Она пришла в класс, а там пусто!
Нервно расхаживая из угла в угол, Раиса Андреевна кратко поведала предысторию, приведшую к этим событиям.
– А зачем она в бутылку полезла? – в лоб спросил Лапушка.
– Что за выражения, Игорь Вячеславович! – одернула его Раиса Андреевна. – Клавдия Петровна проявила принципиальность!
Но Игорь Вячеславович, не отдавая отчета в серьезности положения, со смехом перебил ее:
– Принципиальность? В чем? Подумаешь, за руки держались. Нужно было тактично сделать им замечание. Мол, не шалите, ребятки. А еще лучше взять и вызвать одного из них к доске. Тут уж им поневоле пришлось бы ручки расцепить. Я прав, Ирочка Борисовна?
Ирина Борисовна чудесно порозовела, услышав это «Ирочка Борисовна», но сказала довольно уверенно:
– Да, я считаю, что вы правы. Ну не в том, что ручки расцепить, хотя и это тоже, а в том, что конфликт можно было уладить иначе. Без скандала и чтобы не задевать самолюбие ребят. Они в этом возрасте такие ранимые!
Раиса Андреевна скептически хмыкнула:
– Об их самолюбии вы, значит, подумали, а о том, что своим поведением они оскорбили педагога, и отличного педагога… – Тут она чуть не ляпнула: «Не вам чета!» – но вовремя сдержалась и закончила, как того требовали обстоятельства: – Вам, выходит, никакого дела нет!
