В тот же день визитеры вернулись в Москву. Когда они рассказали о состоявшемся разговоре с Горбачевым Крючкову и другим участникам событий, те были ошарашены не меньше делегатов. Двуличный, лживый, испугавшийся брать ответственность на себя – это были самые лестные эпитеты, которые звучали из уст патриотически настроенных товарищей. На совещании в Кремле были высказаны предложения всем подать в отставку: «Пусть Горбачев катится в пропасть!» – «А что будет со страной? – задал резонный вопрос Бакланов. – Плюнуть на все?» И патриоты решили действовать без Горбачева.
Девятнадцатого августа в 4 часа утра Севастопольский полк КГБ заблокировал президентскую дачу в Форосе, а взлетную полосу аэродрома перекрыли двумя тягачами. Связь была отключена еще раньше. Таким образом, Горбачев был надежно изолирован. Впрочем, как выяснилось позже, связь была отключена только на даче, но в домике охраны осталась. После отъезда визитеров Горбачев сделал оттуда пару звонков. Например, позвонил академику Вольскому и сказал ему: мол, завтра по радио скажут, что я болен, но ты знай, что я здоров! Вольский не мог понять, в чем дело, пока на самом деле не передали это сообщение. Не была отключена и связь Горбачева с Бушем. Он запросто мог бы ему позвонить и этим разрушить все планы заговорщиков, но вместо этого он заказал себе роскошный ужин с марочными винами, а потом отправился в кинозал смотреть какой-то американский боевик. По совету своей дражайшей Раисы Максимовны он записал на любительскую камеру обращение к народам мира, что его, мол, заточили злые люди, возможно, и убьют, и положил кассету в портфель. Обезопасил себя, так сказать, на случай чего…
Ответственность за судьбу СССР взяли на себя члены ГКЧП, который был сформирован в ночь на 19 августа. В него вошли: первый заместитель председателя Совета Обороны Олег Бакланов, председатель КГБ Владимир Крючков, премьер-министр Валентин Павлов, министр МВД Борис Пуго, председатель Крестьянского Союза Василий Стародубцев, президент Ассоциации государственных предприятий Александр Тизяков, министр обороны Дмитрий Язов и вице-президент Геннадий Янаев. Все, кроме Тизякова и Павлова, были членами ЦК КПСС.
Как видим, в ГКЧП вошли и силовые министры (Язов, Крючков и Пуго), и высшие правительственные чиновники (Павлов и Янаев). Они совершенно легитимно обладали всей полнотой власти в стране; кроме того, Янаев был избран на свой пост Съездом народных депутатов. Армия, милиция и КГБ могли выполнить любой приказ ГКЧП, а парламент, во главе которого стоял Лукьянов, наверняка одобрил бы любые их действия.
Участники ГКЧП на различных этапах его деятельности хотели отстранить от власти Горбачева путем его изоляции; блокировать вероятные попытки Ельцина оказать им сопротивление; установить постоянный контроль за местонахождением руководителей органов власти Москвы и РСФСР, известных своими демократическими настроениями с целью их дальнейшего задержания; осуществить, привлекая части КГБ и армию, штурм здания Верховного Совета с последующим интернированием захваченных в нем лиц, включая руководство России. С этой целью некоторые войска спецназа КГБ в Москве были приведены в боевую готовность и передислоцированы в заранее определенные места, чтобы совместно с подразделениями армии и милиции участвовать в мероприятиях по обеспечению режима ЧП. Как мы уже знаем, кое-что из этого плана сделать удалось: Горбачев был надежно изолирован в Форосе. За Ельциным и другими оппозиционерами было установлено наружное наблюдение. Несомненно, ГКЧП удалось бы все сделать, если бы не одно «но»… Никакого четкого плана действий у гэкачепистов не было – все делалось (а больше не делалось) впопыхах, без согласования с другими силовыми структурами и наобум.
Как писал Сталин еще в конце 1920-х годов, всякий переворот должен быть тщательно подготовлен, а то получится не переворот, а смех один… Путч какой-то. Он-то знал, о чем говорил, так как Октябрьский переворот в Петрограде 1917 года готовил именно он. Члены ГКЧП наивно полагали, что их распоряжения и приказы будут исполняться беспрекословно. Они не учли одного: как армия, так и КГБ и МВД, советские органы на местах разложились за 5 лет «перестройки» демократами, вылившими ушаты грязи на Советскую власть вообще и КПСС в частности. Никто, за редким исключением, не захотел подчиняться членам ГКЧП. Кроме того, был еще и шкурный интерес: в период смут лучше соблюдать нейтралитет; мало ли как дело обернется? Своя рубашка ближе к телу… И еще один штрих: и Советская армия, и КГБ, и милиция к тому времени уже потеряли всякий страх перед Кремлем; слишком часто они становились разменной картой в играх политиков. Их предавали, сдавали, от них отказывались… А потому они исполняли туманные приказы ГКЧП спустя рукава.
Когда по приказу Горбачева в 1989 году в Тбилиси вошли войска и людей рубили саперными лопатками по головам, генсек моментально от всего открестился и клятвенно заверял, что никому никаких указаний он не давал. Когда в январе 1991 года группа «Альфа» пошла на штурм Вильнюсского телецентра, Горбачев тем же вечером заявил, что о штурме впервые услышал по радио, хотя спецназ послал туда лично.
Стоит ли удивляться, что наученные горьким опытом военные не спешили в данном случае проявлять инициативу и саботировали приказы ГКЧП.
А Ельцин в этот момент находился в Казахстане у Назарбаева. Тот принимал его с восточной роскошью; много пили, в результате чего вылет в Москву задержали на два часа. У заговорщиков были планы нейтрализовать Ельцина прямо в самолете или на аэродроме, но команды не было; в итоге ему дали спокойно проследовать до своей дачи в Архангельском.
Ночью группа «Альфа» выдвинулась к даче Ельцина в том самом Архангельском, но не блокировала его и не получила указаний предпринять против него какие-либо меры. Это была самая главная ошибка путчистов: Ельцина ни в коем случае не следовало оставлять на свободе или в живых. История могла бы обернуться по-другому. Этим воспользовался Ельцин; он мобилизовал своих сторонников, самыми видными из которых были Хасбулатов, Собчак, Бурбулис, Полторанин, Шахрай, и помчался в Москву.
В 6 утра 19 августа 1991 года во всех средствах массовой информации было объявлено о введении в стране чрезвычайного положения. При этом говорилось, что Горбачев болен и теперь вся власть в СССР принадлежит ГКЧП во главе с вице-президентом Янаевым. Цель – взять на себя ключевые функции управления государством и навести порядок в стране. Одновременно в Москву были введены войска. В перерывах между сообщениями ГКЧП по ТВ транслировался балет «Лебединое озеро». Я помню то выступление ГКЧП, дрожащие руки Янаева и отсутствующий взгляд Павлова. Позже демократы припишут им трусость (чего не было) и пьянство (факт имел место), но они просто волновались за судьбу СССР. Несомненно, они были последними патриотами в высших эшелонах власти; после там воцарились только предатели, убийцы, коррупционеры и изменники. В 2010 году в передаче Сванидзе «Суд времени» 97 % проголосовавших уверенно заявили, что ГКЧП пытался спасти страну. И это правда!
Путчисты действовали неуверенно, и Ельцин решил перехватить инициативу и взять власть в свои руки. Президент РСФСР Ельцин со своей командой стал рассылать воззвание «К гражданам России», а потом подписал Указ «О незаконности действий ГКЧП», хотя именно его действия были незаконными, так как он выступил против законного вице-президента СССР – своего начальника. В 9 утра 19 августа Ельцин прибыл в Верховный Совет РСФСР (Белый дом) и организовал там центр сопротивления действиям ГКЧП. Сопротивление приняло форму митингов в Москве у Белого дома и в Ленинграде на Исаакиевской площади. В Москве вокруг Белого дома возвели баррикады из подручных средств. Высланные ГКЧП танки Таманской дивизии и боевые машины десанта (БМД) Рязанского полка дивизии ВДВ под командой генерала Лебедя переходят на сторону оппозиции. В 12 часов дня Ельцин, взобравшись на танк, обратился к митингующим, которых собралось 160 тысяч (по другим данным – 70 тысяч), назвав случившееся антиконституционным государственным переворотом. Ответом на его слова был рев толпы: «Ельцин, Ельцин!» Он уже стал национальным героем.
