– За Кустаревым.
– Зачем?
– Тут целая история…
– А если в двух словах? – Якиров посмотрел на часы.
– Там были Эрихов, Калинин и Аникеев, который упал с крыши дома. Кустарев работал со свидетелями, лоб в лоб столкнулся с Эриховым и Калининым. Возникла конфликтная ситуация. Кустарев должен был гоняться за ними, а вышло наоборот. Эрихов и Калинин за ним поехали, но перепутали машины, двинулись за бандитами Лукомора. Те приняли их за вражью силу, дали достойный ответ. Один сбежал, но умер в больнице, труп второго сожгли в кочегарке. Мы взяли истопника, вышли на Лукомора…
– Там и помимо этого авторитета хороший урожай, – с усмешкой проговорил Якиров.
– Урожай есть. В закрома уже много чего и кого засыпали. Идет работа, – согласился Одинцов.
– Большая работа, тяжелая. А ты все сам стараешься. Так ведь и надорваться можно. Опера своего чуть не угробил.
– Зато боятся вас бандиты, Максим Львович, – с важным видом сказал молодой оперативник из группы Якирова. – Лукоморские от киллеров избавились, чтобы вы на заказчика не вышли.
– Избавились, – согласился Одинцов. – Только зачем? Все равно ведь на Лукомора думать будем.
– Думать – это одно, а по реальным доказательствам работать – совсем другое.
– У нас тут вроде и город, но нравы деревенские. В том смысле, что все секреты как на ладони. Все друг про друга знают. Туманов и Еремеев с Артуром работали. Если от Лукомора пошла отмашка, то к Еремееву она могла попасть только через Артура.
– И где этот Артур?
– В офисе «Визави» может быть. Он там заместителем директора числится.
– «Визави» – это охранная фирма?
– Да, подотчетная Лукомору, – уточнил Максим.
– Очень хорошо. Сразу весь этот гадюшник и прихлопнем.
Одинцов невесело кивнул, глядя на Якирова. Все, накрылась его частная лавочка. В дело вступают куда более серьезные силы, нежели уголовный розыск, возглавляемый им. УБОП из области уже пожаловал, представители Следственного комитета в пути.
Но, может, оно и к лучшему. Как ни крути, а дело вышло из-под контроля. Если в стане Лукомора действительно началась предсмертная агония, то процесс «разморозки» мог перейти в неуправляемую стадию. Одни бандиты покушаются на жизнь сотрудников полиции, вторые убивают первых, чтобы спрятать концы в воду. Вчера стреляли в Кустарева, а завтра на прицел возьмут самого Максима.
Работа предстоит серьезная. Следователи объединят все дела в одно. Рано или поздно встанет вопрос: кто такие Эрихов, Калинин, Аникеев? Возможно, дела о гибели Охоткина и Аникеева снимут с полки, сочтут эти трагические события убийствами.
Вместе с этим снова возникнут вопросы. Кто она такая, Елена Киршанова? Что за силой и в какой мере она владеет? Не виновна ли эта особа в убийстве Аникеева? Может, она причастна и к гибели Охоткина?
Что ж, пусть убоповцы сами занимаются Лукомором. Одинцов сделал все, что только мог. В его профессионализме никто не сомневается. Если ему позволят, то почему бы не умыть руки?
Одинцов неторопливо крутил в руке сигарету, с унылым видом поглядывал на нее. Похоже, он собирался закурить.
– Что, к стенке приперли? – сочувствующе спросил Кустарев.
Из области товарищи подъехали, на уши всех поставили. Одинцов со своими операми молочка надоили, а гости дорогие сливки снять хотят. Гриша все это знал, поэтому с понимающим видом смотрел на своего начальника.
– Сами рулить желают, – подтвердил Одинцов.
– И что теперь?
– Пожелаем им попутного ветра, пусть работают. Или ты против?
– Да я-то не против, если нас от этого дела совсем не отстранили.
– Нет, не надейся. Без нас не обойдутся.
– А то, может, я зря фоторобот составлял?
Одинцов поднял бровь в знак вопроса.
– Помните, я говорил про парня, который мокрый под дождем стоял? Он у меня из головы не выходит. Вот я на всякий случай портрет и составил. – Кустарев достал из кармана листок, сложенный вчетверо, развернул его, положил на стол.
– Ты бы его еще смял на манер туалетной бумаги, – возмутился Одинцов, разглядывая картинку.
– Не знаете такого?
– Да что-то знакомое. – Одинцов озадаченно потер лоб костяшкой указательного пальца. – Видел я этого типа. Да, в свите у Никиткина. Ожогина позови!
Юра Ожогин сомнениями не терзался, сразу же узнал парня, которого, как оказалось, удачно изобразил Кустарев.
– С Фраером он был. Ты, Максим… – Ожогин осекся, глянул на Гришу. – Вы, Максим Львович, к нему в авто сели, а я остался. Этот в машине сопровождения сидел.
Из всех оперов отдела на «ты» к Одинцову мог обращаться только Ожогин, и то если рядом не было подчиненных.
– Вот и я говорю, знакомый фейс. Этот самый фрукт за Киршановой следил. Теперь понятно, зачем Лена была нужна. Сразу двух зайцев убили.
– Кому Лена была нужна? – спросил Кустарев и нахмурился.
– Да так, мысли вслух, – неохотно проговорил Одинцов, косо глянув на него. – Не знал Никиткин, как Лену выманить. Нашел способ. Ее со стороны контрольно-пропускного пункта могли ждать. В машине. А она со стороны твоего дома появилась. Кто-то дал знак, и этот портрет вышел к калитке. Да, он выследил вас. А вы с Леной к Яковлевой поехали. Но как внедорожник Туманова оказался у людей Никиткина?
– Выследили Туманова и Еремеева, отбили у них машину, использовали ее, а потом подставили этих парней, – предположил Кустарев. – Орудие убийства дали подержать, а потом застрелили обоих, но подали это так, как будто кто-то из лукоморских следы замел.
– Слишком сложно все, – сказал Одинцов и покачал головой.
– Так у Никиткина есть возможности для создания таких сложностей, полезных для него. Под спецназ могли сработать.
– Не исключено, – сказал Ожогин. – Нацепили форму, остановили машину, взяли пассажиров, вывезли в лес.
– Если это Никиткин, то сделал он все грамотно и очень четко, – проговорил Одинцов и невесело покачал головой. – Стрелял в тебя, Гриша, и в Лену, а подставил Лукомора. Не думаю, что вас собирались убивать, хотя, возможно, допускали такой исход или даже задачу ставили.
– Надо этого кадра за жабры брать! – Кустарев щелкнул пальцами по изображению на бумаге.
– Возьмем. Дальше что?
– Как что? Рыбий жир из него выпустим.
– Он не расколется. А будем настаивать, нас обольют черной типографской краской. Никиткин об этом позаботится. Мало того, что в черном свете нас выставят, еще и посмеются. Тот же Якиров и похихикает. – Одинцов покрутил сигарету в пальцах, вставил ее в губы, затянулся, не поджигая табак.
Гриша видел, что неважное у него настроение, кошки на душе скребут. Этим же страдал и сам Кустарев.
