– Так, это какой еще Ваня? Почему я не знаю? – наигранно возмутился Глеб.
– Туся! – осуждающе проговорила Анька.
– Вот! – щелкнул несколько раз Игорь Викторович. – Вот настоящая эмоция. Так-так-так. А теперь, теперь нужна улыбка. Нет, не улыбка замученной воблы.
– Я уже не вобла, я акула. Так сказал наш физрук, – обиженно прогундосила Аня.
– Что-то не очень ты похожа на акулу, – засомневался, смеясь, Глеб. – Так, срочно нужен этот Ваня. Куда звонить?
– В Прагу, – захохотала Аня.
Опять раздались щелчки затвора фотокамеры.
– Ой, я не успела, – опомнилась Аня.
– И слава богу, что не успела. Зато я успел. – Игорь Викторович был собой очень доволен. – А теперь брысь отсюда. Замучила ты меня совсем.
11
Прошел месяц с того дня, как уехал Ваня и как Аня с Тусей начали заниматься в школе моделей. Аня очень скучала, но идея освоить совершенно новое для нее дело полностью захватила все мысли и давала надежду на осуществление желаний, еще вчера казавшихся несбыточными. Она так сильно похудела, что друзья и знакомые даже не узнавали ее при встрече. Они с мамой летали по магазинам и мерили совершенно новые по стилю «тряпочки», так называла их Аня. Одежда, облегающая подтянутую фигуру, соблазняла и радовала глаз. По вечерам папа с обожанием просматривал демонстрацию покупок и отпускал шуточки:
– Да, кому-то приходится на работе пахать не разгибаясь, а некоторые от беготни по магазинам ног под собой не чувствуют.
– Пап, а это нравится? – Аня прошлась по комнате по всем законам дефиле.
– Ничего себе походочка! Вот что: слушайте все сюда. Я запрещаю так ходить по улицам. К обеим относится, понятно?
– Понятно! – дружно крикнула женская половина семьи и повалилась на диван, чуть не задавив главного кормильца.
За хохотом они не сразу услышали телефонный звонок.
– Анька! Это я, – зевая сообщила Туся. – Звонила Катя, завтра замена аэробики на дефиле.
– Понятно.
– Тогда до завтра. Смотри не опаздывай.
– Не опоздаю, до завтра.
– Анька, я тебя знаю, – усомнилась Туся. – Десять секунд жду, а потом твой сотовый взорвется от звонков. Поняла, копуша?
– Да, поняла, Тусенька, поняла. Я твоих звонков не боюсь. Чао! – Аня хихикнула и положила трубку.
Но только она направилась в комнату, как тут же опять раздался звонок. Видно, Туся решила осуществить свои угрозы заранее.
– Я твоих звонков не боюсь, и ты меня ими не доконаешь, – звонко рассмеялась Аня.
– Да я и не хочу. Просто очень соскучился. – Это явно была не Туся.
– Ваня! – выдохнула Аня.
– Здравствуй, солнышко! – осторожно произнес Ваня.
– Ой, как я рада! Здравствуй! Здравствуй! Привет!
– Совсем другое дело, а то я было подумал, что некстати, – расслабился Иван.
– Да что ты! Просто не ожидала тебя услышать.
– Жаль, а я вернулся, – усмехнулся Ваня. – И сразу звоню.
– Как вернулся, куда вернулся? – Ане не удалось скрыть свой испуг.
Как же так? Он должен был вернуться в начале августа, а сейчас середина июля. Ведь все это время Аня готовила ему сюрприз. Как теперь ей ездить на занятия? Прятаться и врать? А если все рассказать, то неизвестно, как он ко всему отнесется. И потом, это же интимная сторона женской жизни, про нее говорят: перышки чистить. Нет, ей совсем не хотелось, чтоб он увидел полуфабрикат.
– Ну из поездки, я же тебе рассказывал. Звоню из Праги.
– А-а… – только и вымолвила Аня.
– Как ты там? Что поделываешь?
– Вань, занимаюсь домом, цветами, читаю «Войну и мир», потом куча разных женских секретов. – Эта фраза произносилась ею на автомате, потому что она давно ее построила и выучила наизусть, так сказать, домашняя заготовка. – Лучше расскажи, как ты отдыхаешь.
– Поездка была прекрасной. Все время жалел, что тебя со мной нет. Мама говорит, что Анечке надо будет обязательно все это показать. Поняла?
– Да, спасибо.
– Аня, мне подарили цифровую фотокамеру. Я все-все снимал, тебе и за неделю не пересмотреть.
– Ой, как здорово, как я хочу все увидеть! – не сдержалась Аня и тут же прикусила губу. Ведь планировала разговаривать спокойно и не торопить его приезд.
– Хочешь, я прилечу прям завтра? – Ваня перешел на шепот.
– Ты что? Даже не выдумывай! – всполошилась Аня. – Отдыхай до августа, как и планировал. И я в августе буду посвободней. Поедем на дачу, походим в кино, побродим по Подмосковью. – Она уговаривала его, как маленького ребенка, обещая конфеты и пряники, если будет вести себя хорошо.
– Аня, скажи мне правду, – напряженно проговорил Ваня.
– Господи, да какую еще правду, Ванечка?
– Ответь только: у тебя все в порядке?
– Ну конечно, что ты! – Вот сейчас она была вполне убедительной.
– Хорошо. Тогда скорей завершай свои дела, чтоб в августе была свободна, как птица.
– Конечно! Иришке персональный привет от меня.
– До свидания, солнышко.
– До свидания, жду тебя. – Аня положила трубку и облегченно вздохнула.
Выкрутилась и на этот раз, хотя какая-то тревога терзала ее сердце.
Она даже представить себе не могла, к каким последствиям приведет этот разговор… Грустно вздохнув, Аня поплелась в ванную.
А Волков, дождавшись коротких гудков, тихо положил трубку и вдруг с силой ударил кулаком в стену. Физическая боль на минуту заглушила сердечную.
– Ты что, занимаешься каратэ? – спросила вездесущая сестренка Иришка.
– Да, занимаюсь, – простонал Ваня, потирая ушибленную руку.
– Больно? – не унималась Иришка.
– Терпимо.
– Ваня, ты уже поговорил? – В комнату вошла Софья Александровна.
– Да, спасибо.
– Ваня, я прошу тебя, не говори так часто «спасибо», мне становится не по себе, – с легким упреком сказала мама. – Ты не в гостях, ты у себя дома. Понимаешь? Это твой дом, твой телефон, твоя вторая семья.
– Хорошо, мама, – грустно вздохнул Иван. – Я, пожалуй, пойду прогуляюсь немного. Ладно?
– Конечно иди! – Софья Александровна с тревогой посмотрела вслед сыну.
Ваня стоял на мосту и смотрел на воду. Еще полгода назад они были здесь вдвоем и держались за руки. Тогда ему не давала покоя ревность, казалось, Аня увлеклась студентом из университета. Но тогда он решил: пусть девушка сама выбирает. А тот студент Лев сказал, что за любовь надо бороться. Этого Ваня понять не мог. Он умел только терпеливо ждать и быть непоколебимо верным. Может, это неправильно? Может, пришла пора драться, кусаться, биться за любовь? Но зачем? Или она есть, тогда ничего не страшно, или же просто не за что и бороться. А что, если… Голова пухла от мыслей, но ничего определенного не возникало. Что-то там случилось в Москве. Одно из двух: или Аня разлюбила его окончательно, но тогда ничего не исправить, или она вляпалась в какую-то неприятную историю, ведь кто-то донимает ее телефонными звонками.
