– Девочки, я тоже вас люблю, а вы всегда меня выгоняете. Совесть есть? – Папа просунул голову в дверь. – Возьмите меня к себе.
5
– Мам, доброе утро! – Аня улыбалась, и Марина Сергеевна облегченно вздохнула.
– Доброе утро! Знаешь, я тут подумала… Словом, это лето мы с тобой потратим на очень важное для любой женщины занятие.
– Что же это такое?
– Женская школа выживания.
– Что? – опешила Аня.
– Сейчас в Москве открылось много школ по подготовке моделей.
– О, самолетики я тоже люблю. – Папа влетел на кухню, расправив руки, как крылья.
– Коль, ну какие самолетики? Я говорю о фотомоделях, о манекенщицах. Так понятно? – засмеялась мама.
Аня с папой вытаращили глаза.
– А зачем ей эта чепуха? – Николай Петрович первым пришел в себя.
– А затем. Там учат ходить, а не топать, садиться, а не плюхаться, краситься, а не мазаться, и так далее. Там учат шарму.
– Ах, вот оно что… Мы будем на Аньке деньги заколачивать?
– Мы будем в Аньку деньги вкладывать. Знаешь, сколько это стоит! Ань, ну что ты молчишь, как рыба об лед?
Аня молча встала, пошла в свою комнату, достала из рюкзака визитную карточку Лапушкиной сестры и также молча положила ее на стол перед родителями. Села, положила голову на сцепленные руки и серьезно посмотрела на маму.
– Ты хочешь сказать, что уже все решила? – удивилась мама, крутя карточку в руках.
– Мама, я хочу сказать, что я даже подумать об этом не смела. Но раз ты так сказала, значит…
– А я вам денег не дам! – резюмировал, самодовольно улыбаясь, Николай Петрович.
* * *
«Анна Малышева… Нет, Анна Николаевна Малышева – будущая супер-пупер модель, даже топ-модель. Прошу любить и жаловать.
– Вы хотите, чтобы я приняла участие в вашем проекте? Свяжитесь с моим агентом Иваном Евгеньевичем Волковым. Хотя, по-моему, у меня все расписано на ближайшие месяцы. Вам необходимо мое лицо? Не знаю, я могу понять ваши трудности, но поймите и вы меня. В сутках, к сожалению, только двадцать четыре часа. Как вы думаете, где мне выкроить время на дополнительные съемки? Ну, попытайтесь, мы рассмотрим ваши предложения.
– Алло, слушаю вас. Журнал „Космополитен“? Решение о моем участии в вашем проекте пока не принято. Свяжитесь, пожалуйста, с моим агентом. Я думаю, мы сможем вам ответить на следующей неделе.
– Валентин Юдашкин? Ой, Валечка, здравствуй, дорогой! Не узнал, значит, богатой буду. Да-да, с показом все решено. Да, заключительное дефиле в свадебном платье. Только умоляю, без последующего фуршета. Я так устала! Мечтаю о восьми часах сна, как о несбыточном чуде. Будет ли Иван Евгеньевич? Сейчас узнаю. Ванюша, ты будешь на праздничном весеннем показе Валентина? Валечка, слышишь? Непременно. Жди. Привет жене».
Аня медленно шла к школе. «Во размечталась!» – посмеивалась она сама над собой. Но тут ее веселость как рукой сняло. Она вспомнила, что предстоит серьезный разговор с Ваней. Ей необходимо было объяснить ему все так, чтобы не возникло обид и непонимания. И сделать это лучше в спокойной обстановке, на своей территории, в уютной комнатке с любовно выращенными «растениями на подносе» – так называется эта тысячелетняя японская техника создания крошечных деревьев самых замысловатых форм.
– Здравствуй, солнышко! Или ты сегодня туча? – Ваня тревожно смотрел на Аню.
– Привет! Я сегодня премьер-министр, и у меня к тебе серьезный разговор. Поэтому после уроков и репетиций идем ко мне, а сейчас ни слова. Понял?
– Нет, но повинуюсь.
И опять школьная предвыпускная кутерьма полностью захватила их. Тренировочные сочинения по предполагаемым темам, бесчисленные экзаменационные билеты, контрольные и самостоятельные работы. Просьбы и угрозы учителей, с одной стороны, стоны и мольбы учеников – с другой. Но не только это.
– Так, кто еще не сдал деньги на цветы?
– Ну, решили, что будем дарить учителям? Шустов, лучше себе подари смирительную рубашку.
– Люди, дайте шпоры по физике списать.
– Лен, какие украшения должны быть у Анны Австрийской?
– Такие, которые носит наша Туся.
– Отлично! Тусь, с тебя алмазные подвески.
– А изумрудные галоши вам не принести?
– Это на следующий спектакль – «Золушку».
– Слушайте, у кого-нибудь есть что пожевать? Надо Аньку Малышеву покормить, а то она отощала вконец и сидит в прострации. Волк, ты довел девушку до ручки? У, оборотень! – Между Шустовым и Волковым уже давно шло соперничество за лидерство в классе. Хотя, пожалуй, эта борьба шла только со стороны Борьки.
– Убью! – Малышева засмеялась, схватила учебник и бросилась за Шустовым.
– Сейчас Анька принесет Шустова в зубах.
Хохот, комментарии, шум, гам – все это конец весны, конец учебного года, конец девятого класса. Юля Туполева просто обязана была навести порядок в классе:
– Сейчас же прекратите носиться и орать! Прям детский сад – штаны на лямках.
– Туполева, не занудствуй, – донеслось с задних парт.
– Коль, ну скажи им! – Юля просительно обернулась к Ежову.
Колька показал мощный кулак задним партам.
– А вы заметили, как эта парочка сосредоточила всю власть в своих руках? – Елкин медленно и громко говорил, продолжая читать какую-то книгу и даже не поднимая глаз. – Нет, в самом деле. Юлька как староста – законодательная власть, а Ежов как ее… хм… – исполнительная власть, то бишь экзекуция.
– Приятно, когда вы повторяете обществоведение даже на переменах. – В класс вошел Кахобер Иванович.
Новый взрыв хохота был прерван звонком на урок.
Аня медленно поворачивала ключ в замке, в сотый раз прокручивая в голове все слова, которые сейчас скажет Ване. Он, заинтригованный, стоял за ней, держа в руках рюкзаки.
– Проходи. Сейчас разогрею обед, будем трапезничать и любезничать.
– Хорошее начало. – Волков ослепительно улыбнулся.
Аня обожала накрывать на стол. Она всегда старалась все красиво расставить, положить замысловатым образом нарезку, салатики украсить зеленью, затейливо накрутить салфетки. Вилки, ножи, ложки и тарелки – все должно радовать глаз. И тогда самая простая еда становится вкусной и изысканной.
А Ваня в свою очередь обожал смотреть, как она это делает. Его всякий раз охватывала такая нежность, такое желание, чтоб это длилось бесконечно. Аня что-то щебетала, не ожидая его ответов, а он представлял, что так будет всегда, что это их дом, и радость наполняла душу. После обеда Ванька с удовольствием мыл посуду, а Аня убирала со стола, подхихикивая над ним.
