— Ты почему не одета? — Мустафа повернулся к Джин, и только сейчас обратил внимание на ее затрапезную одежду. Молодая женщина не надела ни одно из вечерних платьев, которые мужчина приказал принести в номер.
— Я их не надену. Они мне не нравятся, — твердо ответила Джин.
— Не нравятся?! — лицо Мустафы исказилось яростью, и он поднял руку, сжав пальцы в кулак. Было ясно, мужчина готов ударить ее. Джин не шелохнулась и не отвела взгляда. Несколько мгновений они молча смотрели друг на друга. Вдруг Мустафа как-то сник, рука его опустилась, взгляд потух, а мускулы на лице задрожали. Джин по-прежнему неподвижно смотрела на мужчину. Джин понимала его состояние. Он привык вызывать страх у окружающих, а сейчас сам угодил в подобную ловушку.
— Шайтаны, шайтаны, — пробормотал хозяин, повернулся и, больше не глядя на Джин, торопливо засеменил к выходу. Походка у него вдруг стала какой-то лакейской, неуверенной. Мустафа шел почти на цыпочках, а вся фигура выражала угодливость. Помощник, такой же притихший и готовый прислуживать, поспешил за ним. «Надсмотрщики над рабами всегда беспощадны к находящимся в их власти, и больше смерти боятся тех, от кого зависят сами. Контролеры — самая презренная порода людей, каких обычно воспитывают тоталитарные государства: всевозможные заместители, порученцы, руководители среднего звена, надсмотрщики. Они безропотно терпят унижение и грубость своих начальников, но с лихвой отыгрываются на тех, кем руководят сами. Особенно, если это совершенно бесправные люди, находящиеся на территории государства незаконно и во всем зависящие от их милости. Настоящие рабыни», — подумала Джин.
Дверь за хозяином и его помощником закрылась. Женщина наконец-то осталась одна, но, как она сама понимала, ненадолго. Встав с дивана, Джин подошла к окну, и отдернув шелковую занавеску, взглянула вниз. Окно выходило на площадь с фонтаном. Прямо под окном стояло несколько дорогих бронированных авто, а около них прохаживались солдаты, но самих высокопоставленных пассажиров уже не было видно. Они, похоже, вошли в отель, а значит, скоро появятся в ее номере. Джин отошла от окна, снова села на диван, решив ждать. Точно. Спустя несколько минут, как и ожидала, она услышала в коридоре звонкий голос Снежаны:
— Сюда, Абдулла, сюда, иди скорее, чего ты так медленно? Вот она.
Дверь распахнулась и в комнату вошла Снежана. Вслед за ней появился высокий представительный мужчина в белой чалме и длинном зеленом атласном одеянии муллы, расшитом золотом и, видимо, надетом по случаю пятницы.
— Это Абдулла, Зоя, — сказала Снежана с улыбкой, обращаясь к Джин. — Он нас защитит от Мустафы, во всяком случае, обещал, — и она совсем уж по-свойски ущипнула муллу за руку.
— Здравствуйте, — сказала Джин, на этот раз даже встав и чуть склонив голову.
— Как ты и говорила, хороша.
Шурша полами вышитого халата, мулла подошел к ней. Он был среднего возраста, лет сорока, не больше. Лицо, как подумала Джин, чуть широковатое на тюркский манер, но скорее приятное, располагающее, можно сказать, и интеллигентное. Во всяком случае, точно лицо образованного человека.
— Да, вижу, русская. Асефу понравится, я думаю. Такие правильные, красивые лица иногда встречаются у их женщин, — сказал мулла, рассматривая Джин как товар, без всякого стеснения.
«Асефу? Генерала зовут Асеф? Неужели?» — насторожилась Джин.
У нее мелькнула догадка, которой она сама боялась поверить. Взглянула на Снежану, и та тоже о чем-то догадалась и нахмурилась. Конечно, ей никто не докладывал, как зовут генерала, а как выглядит тот, кого они обе имели в виду, Джин знала, а Снежана, судя по всему, нет, потому и не догадалась, когда побежала вниз встречать своего муллу. Теперь же его имя обеим напомнило ужасное изуродованное тело Милисы, и Джин со Снежаной стало не по себе. Снежана смотрела на Джин с тревогой, но та только ободряюще улыбнулась ей — мол, ничего, я справлюсь.
Скоро пришлось убедиться в правильности их догадок. В коридоре послышались энергичные шаги, и тонкий угодливый голос хозяина, Мустафы, пригласил:
— Прошу, прошу, сюда, мой господин.
Хозяин заведения буквально влетел в комнату спиной, согнувшись вдвое от желания услужить, и тут же отскочил в сторону. На пороге возник высокий военный, а за ним еще несколько мужчин, также в военной форме.
— Где? Здесь? Она? — спросил властно незнакомец.
Джин повернулась на его голос. Так и есть. Перед ней стоял сам Асеф Шаукат, зять Башара Асада, муж его старшей сестры Бушры и глава всей сирийской разведывательной службы! Такую встречу Джин прогнозировала, ведь разведчик должен быть готов ко всему. Чтобы сразу, только появившись в Сирии, натолкнуться на самого Шауката — нет, никак не ожидала, Подобное могло быть и большой удачей, и в равной степени провалом, причем с весьма печальным для Джин концом. Все могло вообще завершиться виселицей.
— Она, она, господин генерал. Как видите… — проблеял испуганный, бледный Мустафа, быстро моргая глазами.
Шаукат вошел в номер, за ним проследовали его адъютанты и помощники.
— Она недурна, скажу прямо, — сказал Абдулла, подойдя к нему, — я даже завидую тебе. Настоящая славянка, с их статью и северной невозмутимостью. Она просто как египетский сфинкс, не суетящийся и полный достоинства. Я говорю, она бровью не ведет, — вот это самообладание! Темперамент есть, и это заметно по глазам. В них есть огонь. Еще какой огонь! — он удовлетворенно прищелкнул языком.
«Все заметил, наблюдательный мулла. Если и не сотрудник спецслужб, то имеет основательную подготовку. Как, впрочем, все здесь», — подумала Джин про себя.
— Верно. Похоже, ты прав, — отметил Шаукат, подойдя к Джин.
Она много раз видела его на различных фотографиях в газетах и в Интернете, но только гораздо чаще в гражданской одежде, чем в военной форме. В жизни он ничуть не отличался от этих известных изображений. Такое же немного простоватое, — он вышел из крестьян, — но волевое и даже суровое лицо. Широкие густые брови, почти сходящиеся над переносицей, такие же черные, аккуратно подстриженные усы. Взгляд спокойный, уверенный, жестковатый, но не жестокий. Невозможно было представить, что всего несколько дней назад Шаукат облил кипятком Милису, нанеся ей непоправимые увечья. Казалось, он не может сделать что-то подобное. Но тем не менее сделал это. Результат Джин видела собственными глазами, и ей очень бы не хотелось оказаться на месте несчастной женщины, за жизнь которой сейчас боролась Абия в небольшой деревушке, находящейся в паре десятков километров отсюда.
Несколько мгновений Шаукат молча смотрел на Джин, а она на него, не отводя глаз.
— Снежана говорит, она кроме всего прочего неплохой доктор, — мягко добавил, приблизившись, Абдулла. — Женщина вполне может полечить этого неврастеника, младшего брата твоей Бушры, который пытался застрелиться из-за ссоры с тобой. Твоя жена не будет за него переживать. Полечит его рану, а заодно и голову. Может, тогда он начнет соображать лучше, после ее лечения, — Абдулла тихо засмеялся.
