Вдруг позвонили. Степа отошел от Оксаны, поднес к уху мобильник. Переговорив с Викой, поискал глазами и направился к заведующему труппой.
— Можно вас на минутку? — взял его за локоть.
Тот, опираясь на трость, последовал за Степой, который лихорадочно обдумывал фразы, дабы заведующий труппой ничего не заподозрил.
— Вы давно служите в театре?
— Я, почитай, всю жизнь здесь, смолоду, — важно сказал тот. — Сначала работал рабочим сцены, потом статистом… Вы знаете, что такое статист?
— Это… актер, исполняющий небольшие роли?
— Хм! Актер массовых ролей. У нас говорят: массовка. Только сейчас статистов не держат. Потом работал суфлером. Раньше спектакли готовились быстро, актеры не успевали выучить текст. И эту должность упразднили. Да, еще мне приходилось выполнять обязанности администратора. Но вот уже тридцать лет заведую труппой. А на театре все сорок! Во как!
— Солидный срок, — улыбнулся Степа. — А интересно, артисты всегда были склочными?
— Ой, да всегда грызлись из-за ролей. Это же актеры, их надо понять. Они как дети… правда, сукины дети. Сплетничают, заискивают перед режиссерами, лишь бы дали роль. Но когда роль получается, им все можно простить.
— Даже убийства?
— Ну, вы хватили! В нашей обстановке удивительно то, что это произошло только сейчас. Драчка-то давно идет. А рыба, как известно, гниет с головы.
— А, понял. Эра Лукьяновна?
— Да уж, наруководила! — и зав. труппой оглянулся по сторонам, понизил голос. — Скажу по секрету, она выжила из ума. Завела любовника и порх-порх, размахалась крыльями. Да пусть сколько угодно заводит любовников, лишь бы дело не страдало. А в результате что имеем? От труппы остались одни ошметки. Все с ног на голову поставила.
— Она в очень тяжелом состоянии, — напомнил Степа.
— Выживет, вот посмотрите. Кощей Бессмертный — этим все сказано. Такие ни в аду, ни в раю не нужны. Они и ТАМ порядок разрушат. Наша Эра в аду всех чертей разгонит. Кстати, вам не кажется, что сатана самый порядочный товарищ в аду?
— Почему? — улыбнулся Степа.
— Он наказывает за зло. Бог не берет грешников в рай, грешник идет в ад, и что там его ждет? Страшное наказание. А по идее, грешнику в аду должно быть хотя бы приятно, ведь попал на свое место, куда стремился.
— Да, любопытная теория. Скажите, актеры бывают с увечьями?
— Сейчас вряд ли. А вот в старину Стрепетова, например, была горбатой. Сара Бернар хромала, кажется, у нее был протез… запамятовал, но что-то не то с ногой было. И это никого не смущало, они ведь слыли выдающимися актрисами. А сейчас калек близко к театру не подпускают, несмотря на талант.
— Да? А я видел у кого-то из ваших артисток кривой палец. Мизинец. Мне лично бросилось в глаза. Только вот забыл, у кого…
— Так это у…
Заиграл оркестр, Степа не расслышал имя. Он наклонился к зав. труппой:
— Повторите, у кого?
Тот повторил. Степа выпрямился, лицо его прояснилось: так вот в чем дело!
А Волгина устроила маленькую пытку Сюкиной:
— Кто подтвердит, что в промежутке от семи до девяти вечера вы были дома?
— Младшая дочь, — нервно затараторила та. — Младшая дочь и соседка, она приходила в семь, да, ровно в семь, занять денег. Мы поговорили немного… минут сорок… или сорок пять. Но не больше часа…
— Оксана, пойдем, — схватил ее за руку Степа, увлекая за собой.
— Представляешь, — возмущенно говорила Оксана, не поспевая за Степой, шагавшим широко и быстро, — у Сюкиной алиби! Черт знает что! Но я проверю ее алиби, я никому из этих господ не верю на слово… Да куда ты так бежишь?!
Втолкнув ее в машину к Толику, Степа сел рядом и молчал. Удивление, смятение и множество разных эмоций сменялись на его лице.
— Что-нибудь стряслось? — осторожно спросила Оксана, пораженная необычным поведением Заречного.
— Толик, гони в прокуратуру, — сказал он водителю.
В кабинете Волгиной он устроился напротив Оксаны, положил руки на стол и смотрел на нее с загадочной улыбкой.
— Степа, — разволновалась Оксана, — ты в порядке?
Он часто закивал, блаженно улыбаясь:
— Мы дураки. Мы с тобой прорабатывали все версии, кроме одной…
Эра Лукьяновна пришла в себя, осматривалась. Это не дом, не театр… Где же она? Белые стены, люди… незнакомые люди. Первый порыв был встать, потребовать объяснений. Однако не удалось даже пошевелить ногами и руками. Что такое? Почему?
— Вы видите меня? — спросила врач.
— Ммм… — тихо простонала Эра Лукьяновна. Рот не открывался. Губы занемели. Эра Лукьяновна еще раз попробовала сказать, получилось: — Где я?
Врач поднесла почти к глазам директрисы два пальца:
— Сколько пальцев у меня?
— Д-два… — прошептала Эра Лукьяновна.
— А сейчас?
— Че… че… ты…ре.
— Зрительные рефлексы в норме, — сказала кому-то врач. — Кажется, мы вытащили ее. Отдыхайте.
Эра Лукьяновна почувствовала страшную, нечеловеческую усталость. И не могла понять, откуда взялась эта усталость. Вдруг захотелось спать. Спать крепко и долго. Она прикрыла тяжелые веки и ни о чем не думала.
4
Настала ночь. За окном разыгрался ветер. Оксана и Степа рисовали новый график, чертили стрелочки. Не упустить ни одной детали, чтобы не было ошибки. И постепенно вырисовывалась логика вместе с мотивами, уликами и прочим. Оказалось все довольно просто, жаль, не сами додумались, это немного удручало, оттого им было невесело.
— Все равно нужны веские доказательства, — бросила на стол авторучку Оксана. — Хотя все теперь сходится.
— Давай произведем обыск, — предложил Степа.
— Разумеется… Теперь и обыск и все остальное… Знаешь, Степа, когда щелкаешь загадку самостоятельно, а не при помощи кривого пальца, хочется в свою честь спеть гимн. В нашей ситуации гимна не споешь.
— Согласен, тем не менее результат есть. Не грусти, еще наступит время гимнов. Хочешь, расскажу интересный случай из жизни.
— Ну и что это за случай? Налить еще чайку?
— Наливай.
Она сунула кипятильник в литровую банку, приготовилась слушать, опершись щекой на кулак.
— В прошлом году это было. Представь: зима, мороз, полно снегу. Утро. Заядлые рыбаки, погрузив на спины и детские сани снаряжение, пошли в глубь залива. Лед толстый, ровный. Идут они с час, берега не видно, все слилось в белую массу. Ставят колышки с красными лоскутами, чтоб найти дорогу назад. Были случаи, когда любители подледного лова не возвращались. И вдруг натыкаются на сугроб. Сугроб большой, очертания его несколько странные. Задумались, откуда взялся сугроб, кругом ведь ровное пространство. Обходят они его и видят: из сугроба торчат голенища сапог. Принялись откапывать, а под снегом женщина. Ну, двое назад пошли за милицией, двое остались. Какая уж тут рыбалка. А я как раз гостил у приятеля, он в том районе работает сотрудником милиции. Ну и напросился с ним пойти…
