– Ну, вот, хоть один задает разумные вопросы, – проговорила Лола, ошарашенная ходом событий.
– А ты говорила, худшее позади, – осторожно сказала Ингрид.
♦
Вечером Марс навестил Саша. Радио без конца выплескивало сенсации. Главной стала история с Кандишаром, который снова попал на первые полосы газет.
– Я встретился с Андре Гюставом, начальником Фабера. Там все в шоке: никто не понимает, кто подбросил прессе эти чертовы записи. Это же как кассетная бомба. У меня плохая новость…
– Нашли Антонию? Она…
– Нет, Кандишар.
– В чем дело?
– Он пустил себе пулю в лоб, Саша. Мне сообщили из районного отделения полиции.
– Что вы собираетесь делать?
– Поехать на авеню Боске, в квартиру Кандишара. Ты едешь со мной.
– Вряд ли стоит, шеф.
– К черту формальности. Я лучше соображаю, когда ты рядом. Карль – хороший полицейский, но она зануда. Она меня не вдохновляет.
Менар, привлеченный в качестве шофера, тепло приветствовал своего начальника, что немало того удивило. Молодой лейтенант водрузил сирену на крышу “рено”, по которой катились струи дождя, и с наслаждением домчался до площади Инвалидов, изо всех сил давя на газ.
В большой квартире со множеством безделушек и портьер – резиденции, предоставленной бывшему министру благосклонными друзьями, – Матильда Кандишар напоминала призрак, который бродит по родовому гнезду. Домашний доктор дал ей успокоительное, и она кое-как пришла себя. Марс рассыпался в соболезнованиях.
– Он всегда хорошо к вам относился, Арно. Помните прием в саду Елисейского дворца? Вы тогда и подружились.
– Я помню, Матильда. Вы можете рассказать, что произошло?
– Когда я вернулась, то нашла его мертвым. В кабинете.
– Он оставил записку?
– Да, просил у меня прощения за свой поступок. Она подавила рыдание. Марс спросил, можно ли было предположить нечто подобное.
– Когда Луи сегодня утром смешали с грязью во всех СМИ, он очень тяжело это воспринял. Он считал, что уже расплатился сполна, понимаете? Он все потерял. У него оставалась только честь. Эти записные книжки просто сровняли его с землей. Это гнусно. И бессмысленно.
Они вошли в кабинет. Эксперт-криминалист посторонился. Верх черепа снесло. Кровь и мозговая жидкость разбрызгались по потолку, запачкав внушительную хрустальную люстру.
Франклин был на сто процентов убежден, что это самоубийство: Кандишар зажал охотничью винтовку коленями и выстрелил себе в рот; время смерти соответствовало показаниям жены.
– Зачем убивать себя, когда уже нечего терять? – спросил Марс.
– Кроме чести. Вот в чем все дело. Некоторым очень тяжело терять лицо, – ответил Саша Дюген.
– Ага, поэтому они берут и разносят его вдребезги, ясно, – заметил Менар.
– Тот, кто отправил журналистам эти записи, наверняка предвидел реакцию Кандишара.
– Поверь мне, Саша, мы это выясним.
– Вы не говорили, что были знакомы с бывшим министром.
– Я много с кем знаком. Даже слишком много с кем. Иногда это мешает спокойно думать. Спасибо, что поехал…
Саша вновь оказался на улице Пети-Мюск около полуночи. Он вытер пятно краски на полу, расставил книги на некрашеных этажерках и купил кое-какую мебель. Однако ему казалось, что он в какой-то чужой квартире. Он разделся и голым вышел на балкон. Подняв голову к небу, Саша подставил тело под струи дождя и стоял так, пока не замерз, а напряжение не улеглось. Затем он принял горячий душ, лег на кровать и включил Джерри Маллигана. Джаз Западного побережья всегда его успокаивал. Но в этот раз чары не действовали.
Марс.
Ему вспомнились слова Лолы за столиком, в час временного затишья, на маленькой пощади вне времени, так напоминавшей Италию.
Он приберегает меня на тот случай, когда я смогу сыграть роль в какой-нибудь причудливой игре, где все средства хороши. Темные страсти требуют одиночества.
♦
Ее глаза привыкли к темноте. Она проскользнула в комнату, прислушалась к ровному дыханию спящего, вытащила нож, пристегнутый к лодыжке, проверила твердость лезвия ладонью в резиновой перчатке.
Включила ночник, осторожно откинула одеяло, села верхом на спящего, на его мускулистое, притягательное тело. Как жаль. Прижала лезвие к горлу.
Вздрогнув, мужчина проснулся. Вскрикнул.
– Думал, удастся уйти от меня? Большая ошибка.
Одно неосторожное движение – и лезвие вонзится. Ей нравилось это ощущение власти, это острое сознание последних минут. Ей всегда это нравилось. До чего странно устроена наша душа…
Охваченный ужасом, он умолял ее, лепетал ее имя. Его тело источало запах страха, иначе не бывает.
Она полоснула его по горлу слева направо.
Кровь. Вспышка ярости.
Той, что до конца так и не угасла у нее в сердце.
Глава 30
В три сорок пять Карль разбудила Марса.
– Шеф, шофер только что прибыл. Собирается войти в здание.
– Вы готовы?
– Все на позициях.
– Антонии не видно?
– Нет.
– Отлично, Карль. Покажи, на что ты способна.
Марс повесил трубку. Карль приказала своим людям быть наготове. Оноре необходимо было взять на месте преступления. Когда он попытается проникнуть в квартиру. Лифт стал подниматься, остановился на шестом этаже, выпустил шофера, который присел у двери и стал ковыряться в замке отверткой. – Не двигаться! – крикнула Карль, нажав выключатель.
Оноре резко обернулся, бросился к лифту. Карль с полицейскими вцепились в него. Африканец был втрое сильнее каждого из них. Карль получила удар в лицо и рухнула на площадку В кармане ее джинсов завибрировал телефон.
Запыхавшийся голос Менара:
– Преследую велосипедистку… Она выходит из здания. В три утра, в этом тихом квартале.
– Задержи ее.
– Бегу к машине…
– Выкручивайся, как хочешь, Менар.
Карль вернулась к ожесточенной схватке, зажав в кулаке “зиг-зауэр”. Прижав дуло к голове Оноре, она пообещала выстрелить, если тот не уймется, что и положило конец драке. У Вотрона был сломан нос, Маркаде едва стоял на ногах. Стефани, который не пострадал, надел африканцу наручники и конвоировал его вниз по лестнице. Оноре больше не оказывал сопротивления.
Карль добежала до конца улицы. Посреди дороги стояла полицейская машина с открытыми дверями. Менар держал под прицелом девушку, рядом валялся велосипед. Она скрестила руки на затылке. Как положено.
